Сегодня в Москве на 89-м году жизни умер писатель-фронтовик Борис Васильев. Участник Великой Отечественной войны, автор множества романов и повестей, стал широко известен после выхода дебютной повести «А зори здесь тихие…». Его герои были взяты из военной действительности, которая была прекрасно известна и самому автору. О почившем вспоминает писатель, ведущий канала «Культура» Андрей Максимов.
Борис Васильев. Худ. Сергей Зубцов
Есть такие люди, которые, казалось бы, должны жить вечно. Весть об их смерти поражает, несмотря на их весьма преклонный возраст.
Писатель Борис Васильев умер, года не дожив до своего 90-летия. Это долго. Это большой срок. А все равно ощущение какой-то несправедливой потери.
Мне повезло: несколько раз я был у него в подмосковном доме, брал интервью.
Великий русский писатель жил в обычном, совсем не шикарном доме и работал на весьма старом компьютере. Последние годы он писал книги о русской истории – о современности высказывался не часто, не интересно ему было, суетно.
Наш суетливый мир недооценил, как мне кажется, эти спокойные и мудрые романы. Как ни парадоксально, но нам еще предстоит открыть писателя Бориса Васильева – своеобразного и очень интересного исторического прозаика.
На самом деле, читая эти романы, можно понять про нас, сегодняшних, куда больше, чем листая современные книжки-однодневки как бы актуальные. Про истоки русской души и про ее суть.
Васильев был человеком настолько не суетным, и настолько живым и не монументальным, что, может быть, мы только сейчас начнем осознавать, что от нас ушел великий русский писатель – ни на кого не похожий, со своим языком и своей темой.
Писал ли он о девушках, принявших бой с фашистским десантом, или об участковом милиционере, или о судьбе русских офицеров, или о персонажах русской истории – его всегда волновал человек, попавший в крайние обстоятельства.
Проблемы бытия трогали его, куда больше, нежели вопросы быта. И в творчестве, и в личной жизни. Разговоры с ним – это всегда были разговоры о сути, о смыслах, а не о политике и суете.
Он писал так, чтобы читателю было с ним интересно. Писал увлекательно. Увлекал за собой читателя, а не нудил с видом лектора. Не проповедовал, а разговаривал. Поэтому, может быть, мы не всегда понимали, что имеем дело с настоящим философом – человеком, который любил и умел разгадывать загадки мира.
Писатель, чьи повести переворачивали души, а фильмы по его сценариям собирали миллионы зрителей, — на долгие годы выбрал жизнь отшельника.
Впрочем, на отшельника он особо не походил: ироничный, с веселой улыбкой. Он даже про войну рассказывал, улыбаясь. Он просто ушел от суеты – к творчеству. Автору повестей: «А зори здесь тихие…», «Не стреляйте в белых лебедей», «Самый последний день», «В списках не значился»… И иных – великих произведений – суета пиара была не нужна.
Мы редко задумываемся над тем, скольким актерам он помог своим творчеством. Великий Михаил Жаров на сцене Малого театре едва ли не последнюю свою роль исполнил в спектакле «Самый последний день», и ее же блестяще сыграл Михаил Ульянов в кино. Александр Абдулов дебютировал в постановке «В списках не значился» на сцене Ленкома, и именно после этой работы о нем заговорили, как об удивительной находке Марка Захарова, как об абсолютно своеобразном актере. А какие роли сыграны в «Офицерах» и «А зори здесь тихие»! А каков Станислав Любшин в фильме «Не стреляйте в белых лебедей»! Спектакль Андрея Гончарова «Завтра была война» вывел на сцену целую плеяду молодых актеров Маяковки, и в этом спектакле, наверное, лучшую свою театральную роль сыграл Андрей Болтнев.
Как всякий истинный талант, Борис Васильев был щедр. Как всякий истинный талант, он притягивал к себе другие таланты. По его сценариям не ставили плохих фильмов, а по его пьесам – плохих спектаклей.
Борис Васильев был настолько простым в общении и земным человеком, что к нему, казалось бы, абсолютно не применим эпитет «уникальный». Теперь становится ясно: именно таким – уникальным, ни на кого не похожим, своеобразным он и был.
Я не видел Борис Львовича много лет. Но, узнав о его смерти, вдруг почувствовал пустоту. Такие люди должны жить вечно.
И они остаются – в книгах и фильмах. И в памяти. Как некий горизонт, к которому надо стремиться.