В одном из своих пребываний в отпуске, мама проезжала по новороссийскому побережью, как вдруг увидела указатель на некий музей. Проехать мимо такого учреждения ни один из членов моей семьи не может, тем более в свете темы моей диссертации – изучении жизни и деятельности великой княгини Елизаветы Федоровны. В нашей стране удивительным образом сочетаются штампованность с уникальностью, и зачастую можно найти сотни перефраз на одну и ту же тему, и в то же время случайно наткнуться на научную новизну.
Мама свернула по указателю к музею, с мыслью о том, что там может оказаться что-то полезное. Она прошла в музей, где царило полное безмолвие. Разумеется, сотрудница вышла навстречу редкому посетителю. По ходу дела разговор становился оживленнее, когда неожиданно выяснилось, что хранительница музея глубоко почитает великую княгиню Елизавету Федоровну. Более того, она когда-то написала статью [1] о существовавшей здесь Елизаветинской Санатории, основанной великой княгиней. Мама бросилась звонить мне прямо из музея, где заочно и представила меня хранительнице, которая тут же вызвалась помогать моему исследованию.
На основании ее статьи, а также обнаруженных мною архивных материалов [2] (мне удалось найти телеграммы Елизаветы Федоровны по устройству этой самой Санатории), теперь имею возможность рассказать о таком удивительном учреждении великой княгини, которое она устроила для лечения раненных на Русско-японской войне в 1904 году.
Известно, что Черноморское побережье пользовалось огромным спросом у аристократии, особенно у Императорской четы. Об этом свидетельствуют многие воспоминания современников. Оно ассоциировался с маленьким раем, и при любом случае доктора рекомендовали российское побережье как универсальное средство от придворной усталости и инфлюэнцы.
Великая княгиня Елизавета Федоровна по своему обыкновенному стремлению к совершенству, использовала все возможные ресурсы в делах благотворительности, демонстрируя щедрость и расположение Императора к своему народу. На момент Русско-японской войны настроение подданных в России начинало склоняться к бунтарскому, и подобный жест со стороны великой княгини может рассматриваться как попытка наладить отношения между властью и недовольными войной и накаливающейся обстановкой, благодаря конституционной пропаганде в армии и флоте, народом.
В фонде Васильчиковой Марии Александровны — фрейлины, соратницы и друга великих князей Елизаветы Федоровны и Сергея Александровича — я нашла телеграммы, о которых раньше нигде не упоминалось, где речь шла об организации этой Санатории. Великая княгиня командировала Васильчикову в Новороссийск, чтобы та руководила всеми действиями на месте. Следует отметить, что княгиня Мария Александровна была выбрана для этой миссии неспроста – приближенная Елизаветы Федоровны, вхожа в семью и активная участница в благотворительных идеях великой княгини, она выполняла роль «правой руки», и была гарантией быстрого и качественного исполнения. Васильчикова тут же была назначена временно заведующей Санаторией, которой впоследствии стала Н.С. Соковнина.
Изначально Елизавета Федоровна желала устроить Санаторию для сестер, и даже именовала ее «убежищем» (по примеру других своих учреждений с тем же функционалом), но позднее изменила свое решение, и сделала ее для раненных офицеров. Это также наводит на мысль о том, что назревала необходимость восстановить стремительно терявшуюся связь между Царем и командным составом армии и флота.
Методы, выбранные для этого, также свидетельствуют о приложении максимальных усилий. Санатория расположилась в «живописнейшем уголке новороссийского берега, откуда открывается великолепнейший вид на безбрежное синее море; на горные вершин Маркхота, где царят тишина и покой…» [3] Место было выбрано на «самом берегу моря на южном склоне глубокого ущелья на 9-й версте Новороссийско-Сухумского шоссе» [4] , и представляло собой два дома на территории. На покупку этого живописного комплекса потребовалось найти у меценатов 7500 рублей, не считая еще 500 рублей, которые Елизавета Федоровна заявила на меблировку, белье и инвентарь. Предполагалось принимать в Санатории раненных, пострадавших на театре военных действий, а значит помимо обычного гостиничного комплекса, должно было быть и медицинское оборудование. В итоге оба дома и земля были подарены великой княгине О.В. Козловской специально «на предмет устройства здесь санатории».
Елизавета Федоровна торопилась утроить Санаторию как можно скорее, и ее открытие планировалось уже в конце лета.
Над зданиями Санатории трудился подряд городского архитектора Н. Карлинского по его же проекту, а также под личным наблюдением черноморского вице-губернатора А.А. Березникова, который также лично осуществлял надзор за строительством.
Уже через четыре месяца на подъезде к Санатории с Новороссийско-Сухумского шоссе можно было увидеть два небольших здания и развивающийся над ними белый флаг с изображением Красного Креста. Здания Санатории были не только построены, но и полностью оборудованы и готовы принять первых раненых.
Санатория была небольшая, рассчитана всего на 10 человек. Ее комнаты, расположенные по коридорной системе, были небольшими, но уютными, «изобилующими светом и воздухом».
Каждая комната предназначалась для двух человек. Все, что находилось в них, было простым, но хорошего качества и вида: железные, окрашенные белой краской кровати с мягкими тюфяками и хорошим постельным бельем, гардероб, комод с большим зеркалом, столик с письменными принадлежностями (там была почтовая и писчая бумага, конверты, карандаши, перья), два умывальника с необходимыми предметами гигиены – для каждого больного отдельно – свои собственные. На полу перед кроватями лежали коврики, на которых в ожидании пациентов уже стояли домашние туфли. На стенах комнат были развешаны гравюры, выбранные самой великой княгиней Елизаветой Федоровной. Двери комнат были окрашены под красное дерево. На них изнутри были прибиты вешалки, а снаружи — особые крючки для вывешивания одежды, отдаваемой прислуге в чистку. Каждому больному в Санатории предоставляли белье, халаты, туфли.
В этом же здании угловая комната с видом на море была отведена для тяжелораненых. Кровати здесь имели «особое приспособление в виде столика, двигающегося на винте, что дает возможность больному, лежа в постели, заниматься чтением и письмом». На террасе этого здания, как и соседнего, была расставлена изящная плетеная мебель.
Второе здание было скорее административным, несмотря на то, что в самом большом помещении располагалась столовая для пациентов. Здесь же предполагалось устроить помещение для ванн, уже доставленных из Москвы. В этом здании находились, главным образом, служебные помещения: комната заведующей Санаторией, сестры милосердия, маленькая аптека, кухня, склад для хранения белья и посуды.
Великая княгиня Елизавета Федоровна лично все продумала до мелочей. И все вещи в Санатории «до последнего гвоздя» были доставлены из Москвы, что в целом составило 450 пудов багажа – более 7 тонн.
В устройстве Санатории принимали участие своими пожертвованиями директор цементного завода «Цепь» господин Кольегорн, предоставивший Санатории цемент «по дешевой цене», и устроивший для снабжения Санатории водой «колодезь, дающий прекрасную питьевую воду», и пожертвовавший цементные плитки, из которых были сделаны красивые дорожки между зданиями. Для содержания Санатории принимались любые пожертвования. К моменту открытия она уже получила в качестве пожертвования двух коров и лошадь. Любой, кто вносил в кассу Санатории 25 рублей (для сравнения – за 20-25 рублей в 1904 году можно было снять в Новороссийске 1-2 комнаты на месяц), мог в течение месяца «содержать в санатории кровать своего имени». В современном обществе подобные методы носят наименование PR ( public relations) – связи с общественностью, и совершенно очевидно, что великая княгиня имела четкое видение и представление о том, как можно внедрять свои идеи и делать их доходными, путем привлечения средств со стороны. Более того, цели и методы, которыми руководствовалась Елизавета Федоровна, были направлены на повышение лояльности к Царствующему Дому, что также способствовало, выражаясь современным маркетинговым языком, укреплению монархического имиджа. Это было ново для того времени, и мы еще не раз вернемся к предпосылкам нашего вывода, основываясь на характере и поступках великой княгини, приоткрывающих ее с новой, доселе неизвестной стороны.
В августе великая княгиня торопила Васильчикову: «Комитет рассчитывает, что наше убежище откроется к первому сентября». [5]
О полном оборудовании Елизаветинской Санатории было сообщено по телеграфу Елизавете Федоровне, на которую она ответила: «В восторге от вашего письма. Благодарю вас и всех усердных сотрудников. Передайте завтра всем мои лучшие приветствия. Надеюсь скоро направить вам больных, которые теперь постепенно прибывают». [6]
Торжественное освящение Елизаветинской Санатории состоялось 19 сентября (2 октября) 1904 года в 3 часа дня. Среди гостей на открытии Санатории присутствовали: М.А. Васильчикова, черноморский вице-губернатор А.А. Березников, управляющий экспедицией по заготовлению государственных бумаг князь Б.Б. Голицын с супругой, начальник Новороссийского округа подполковник М.А. Фомишкин, врачебный инспектор Розанов, редактор-издатель газеты «Черноморское побережье» Ф.С. Леонтович, строитель Санатории Н.Н. Карлинский и ее заведующая Н.С. Соковнина. [7]
Вскоре прибыла первая партия раненых с Дальнего Востока, и Елизаветинская Санатория начала функционировать.
Впоследствии, уже после революции, сюда начали приезжать за лечением служащие Владикавказской железной дороги, что продолжалось до 1942 года. За это время появились новые здания, были разбиты виноградники, к небольшому причалу с купальней вели каменные лестницы-спуски.
Война круто изменила судьбу Санатории. В августе 1942 года в разгар боев на подступах к Новороссийску, в скале рядом со зданиями бывшей санатории, был построен подземный командный пункт, в котором осенью 1942 года располагалось командование Новороссийского оборонительного района и Новороссийской военно-морской базы, а с февраля 1943 года – вспомогательный пункт управления 18-й армии.
С этого времени территория бывшей Санатории стала закрытой зоной. Но именно благодаря этому она до недавнего времени продолжала оставаться тем самым живописным местом, где, как и в 1904 году, продолжали «царить тишина и покой». Еще можно было увидеть остатки лестниц-спусков к морю, цементную плитку завода «Цепь», уже почти рассыпавшуюся, но все еще удивлявшую своими узорами.
Здания большей частью были разрушены в годы войны. Из первых двух зданий Санатории одно – бывший жилой корпус – было восстановлено на старом фундаменте. Другое – административное – по свидетельству очевидцев, устояло в годы войны, и лишь недавно новый частный владелец почти полностью изменил его внешний вид.
Таким образом, из всех бывших зданий Елизаветинской Санатории сохранилось лишь одно – жилой корпус 1904 года постройки. Сейчас это мемориальный объект Новороссийского Государственного Исторического Музея-заповедника, сотрудники которого и предоставили эти бесценные сведения, за что им сердечная благодарность. Как и моей дорогой маме, которая радеет за тему Елизаветы Федоровны и во всем старается помочь моему исследованию.
[1] Зорина А. Судьба Елизаветинской санатории // Исторические записки. Исследования и материалы. Вып. 2. Новороссийск, 1996. С. 141-142.
[2] ГАРФ. Ф. 5849. Князья Васильчиковы.
[3] ГАРФ. Ф. 5849. Князья Васильчиковы.
[4] К открытию Елизаветинской Санатории в Новороссийске // Черноморское побережье. 1904. 21 сентября.
[5] ГАРФ. Ф. 5849. Князья Васильчиковы.
[6] ГАРФ. Ф. 5849. Князья Васильчиковы.
[7] Зорина А. Судьба Елизаветинской санатории // Исторические записки. Исследования и материалы. Вып. 2.