…То, что казалось несбыточным на протяжении веков, что еще вчера было лишь дерзновенной мечтой, сегодня становится реальной задачей, а завтра – свершением. Нет преград человеческой мысли!
Сергей Королев
«Раз уж я согласилась, надо ехать»
Он родился ровно 110 лет назад – 12 января 1907 года в Российской империи в городе Житомире. Его отец, Павел Яковлевич Королев, выпускник словесного отделения филологического факультета Историко-филологического института, работал учителем русской словесности.
Мама – Мария Николаевна Москаленко – была дочерью нежинского купца. Умница и красавица, она закончила гимназию лишь с одной четверкой и получила свидетельство о том, что «…признается достойною звания домашней учительницы по русскому языку». Девушка мечтала поехать в Петербург на Высшие женские курсы. Планам этим удалось сбыться лишь гораздо позднее. Через две недели после окончания гимназии семнадцатилетней Марии сделал предложение Павел Яковлевич Королев. Нарушивший все планы «жених» девушке «не нравился, она не обращала на него сколько-нибудь серьезного внимания, да он и не был особенно заметен. Были у нее знакомые – более интересные молодые люди и больше нравившиеся ей»*.
Дочь Сергея Королева в своих воспоминаниях писала: «Предложение Павла Яковлевича застало Марию врасплох. (…) он сказал: «Я предлагаю вам выйти за меня замуж». Она ответила, что замуж пока не собирается, а хочет ехать в Петербург поступать на Высшие женские курсы. (…) Он предложил пойти в дом. Войдя в комнату, где сидели родители, он сразу сказал, что просит их благословения. Мария Матвеевна сняла икону и благословила их, говоря при этом: «Все очень хорошо, очень подходяще». У Марии сложилось впечатление, что родители были в курсе дела и не особенно удивились. Однако она продолжала противиться этому браку, поэтому решено было собрать семейный совет, на который вскоре съехались родственники и близкие друзья. Обсуждение ее судьбы было всесторонним, а решение единодушным: «Замуж!»»*.
В самый день свадьбы мама девушки, видя страдания дочери, которая никак не могла примириться с ожидающей ее участью, вдруг сказала: «Маруся! Теперь вижу, что сделала ошибку, которая может испортить тебе жизнь. Давай попросим всех родичей и гостей разъехаться, спрячем твое платье, я сделаю вид, что заболела, ты не поедешь в церковь, и свадьбы не будет». «Нет, раз уж я согласилась, надо ехать», – ответила невеста и отправилась под венец.
15 августа 1905 года Марию Николаевну Москаленко и Павла Яковлевича Королева торжественно обвенчали в Николаевском соборе города Нежина. Так началась семейная жизнь Марии и Павла – не очень счастливая, но и совсем непродолжительная – вместе они прожили всего 5 лет.
Отношения, не заладившиеся еще до свадьбы, никак не входили в спокойное семейное русло – беспрестанно возникали то какие-то недоразумения, то вспышки ревности Павла Яковлевича.
30 декабря 1906 года (12 января 1907) у супругов родился сын – Сергей. В метрической книге Святософиевской церкви вслед за датой рождения отмечен и день крещения – 14 января 1907 года.
Сохранилась фотография полугодовалого Сережи – крепенький большеголовый малыш только познает мир, вглядываясь в него большими, широко распахнутыми глазами.
Вскоре семья отправилась в Киев – Павел Яковлевич получил новое назначение. Размолвки, ссоры и сцены ревности возникали все чаще. В Киеве Мария Николаевна вновь решила поступить на Высшие женские курсы. Желание жены Павел Яковлевич не поддерживал. Вопреки воле мужа, слушательницей курсов Мария Николаевна все же стала, но семейная жизнь разладилась окончательно. В конце концов Мария Николаевна приняла решение уйти от мужа. Сережа отправился к дедушке с бабушкой в Нежин, а мама продолжила обучение.
«Человек может летать!»
4 июня 1911 года произошло событие, оказавшее огромное влияние на маленького Сережу: в Нежин приехал один из первых русских летчиков, популяризатор воздухоплавания и авиации Сергей Исаевич Уточкин. Показательный полет был назначен на 3 часа дня.
Дедушка усадил внука на плечи, и Сережа все хорошо видел: «Мотор заревел, самолет со страшным шумом и грохотом, подпрыгивая и поднимая клубы пыли, побежал по земле и вдруг оторвался от нее. Постепенно набрав высоту до уровня крыши трехэтажного дома, он пролетел по прямому направлению около двух километров и опустился на поле возле леса, неподалеку от скита женского монастыря. (…) Маленький Сережа был потрясен: на его глазах сказочный ковер-самолет стал реальностью. Когда приехала Мария Николаевна, он взволнованно рассказывал ей, что сам видел, как полетела машина с крылышками и в ней сидел человек»*.
С того самого дня Сережа Королев поверил в необычайное: «Оказывается, не только птицы, но и человек может летать!».
Жизнь Сережи у дедушки с бабушкой, окруженного любовью и заботой родных, все же нельзя назвать счастливой. Выпускать его одного на улицу боялись – Павел Яковлевич грозился увезти сына, так что игры, свойственные мальчикам его возраста, были ему неведомы. Зато он мог полностью погрузиться в свой мир – зачитывался романами Жюля Верна о путешествии на Луну из пушки, а позже – брошюрами Константина Эдуардовича Циолковского.
Дочь Сергея Королева писала: «Однажды Сережа спросил (…): «Почему меня не пускают за калитку?» И Василий Николаевич (дядя мальчика) растерялся от этого вопроса, не зная, что ответить. Среди детских фотографий отца есть одна, где запечатлена вся семья в то последнее лето 1913 г. (…) Сережа сидит на коленях у Василия Николаевича с необъяснимо грустным выражением лица. Почему? Несмотря на всеобщее обожание мальчика в семье, на благополучную жизнь в доме дедушки и бабушки, отчего он так грустен? Оттого, что мало видит свою мать, которую страстно любит? Что нет отца, сверстников, а рядом только взрослые? Кто знает. А быть может, то серьезное, большое, что выявилось позднее, уже тогда как-то проявлялось в нем, в выражении лица, запечатленного на снимке?».
Летом 1914 года началась мировая война, в первый же месяц которой дедушка разорился. Дом в Нежине пришлось продать. Сережа с дедушкой и бабушкой переехали в Киев, где в 1915 году он поступил в подготовительные классы гимназии. В первый класс он пошел уже в Одессе, куда переехали мать с новым мужем – Григорием Михайловичем Баланиным. Отчим заменил Сереже отца, став верным другом и помощником.
Сохранилась пасхальная открытка, датированная 7 апреля 1917 г., посланная десятилетним Сережей родителям (мама ухала к Григорию Михайловичу в город Токаревку Тамбовской губернии, где он в то время заведовал элеватором), где он называет отчима папой:
«Милые папа и мама! Я здоров, выхожу. 30 марта я исповедовался. Поздравляю вас с праздником Св. Пасхи и шлю «Христос Воскресе». Целую крепко, крепко. Ваш Сережа К.Б. (Королев-Баланин)».
Вскоре началась революция, и гимназия закрылась. Четыре года обучением Сережи занимались родители.
«Однажды во время обеда Сергей обратился к маме с просьбой дать ему две крепких простыни. «Зачем?» – удивилась она. Он ответил, что хочет забраться по скобам трубы наверх, привязать простыни к рукам и ногам, взмахнуть и полететь. У нее «упало» сердце.
«Это невозможно, ты разобьешься!» А в ответ услышала: «Почему невозможно? Птицы ведь летают!» Ей стоило большого труда отговорить от безрассудного поступка своего десятилетнего сына, объяснив ему, что у птиц жесткие крылья и они ими управляют, а у него будут лишь мягкие простыни, которыми он взмахнет, камнем упадет на землю и разобьется. Сын внял доводам матери, но полет птиц продолжал вызывать у него особый интерес. Он мог подолгу смотреть, как они летают»*.
«Ты что, летал?»
В 1922 году Сергей поступил в строительно-профессиональную школу № 1.
15-летний юноша занимался на разных курсах, но тяга к авиации лишь возрастала. Каждый день из окон квартиры он видел море и Хлебную гавань, в которой была база гидросамолетов. Над морской гладью целыми днями кружились самолеты.
Сережа подплывал к молу, цеплялся за какие-то конструкции и наблюдал за полетами «железных птиц».
«Однажды часовой на него прикрикнул: «Что ты здесь вертишься? Зачем торчишь тут, парень?» На что тот простодушно ответил: «А мне интересно. Хочу посмотреть, как эти машины летают». – » Ну, интересно, так полезай сюда, помогать будешь». А ему это и нужно было. Он моментально пролез под проволоку, стал приглядываться и помогать. Вышел начальник базы, военный летчик, спросил: «Откуда этот парень?» – «Да он тут без конца глаза мозолит, я позвал его, чтоб помогал», – ответил часовой. В общем, отец там прижился. Механик начал обучать его собирать мотор, летчики беседовали с ним о премудростях авиации и стали брать в полеты»*.
Однажды Сережа с мамой шли по утопающей в солнце Одессе. Над морем медленно плыли кучевые облака. Мария Николаевна взволнованно сказала: «Посмотри, Сереженька, до чего красивы облака на фоне неба!» И вдруг у него сорвалось: «Если бы ты видела, какие они красивые вблизи, когда солнце их золотит!» – «Ты что, летал?» – «Да, мамочка, я летал, и когда буду хорошо летать, возьму тебя с собой. Ты увидишь, какое наслаждение смотреть оттуда вниз на землю и на облака!».
Молодому советскому государству нужно было решать вопрос создания отечественной авиации. Шел сбор средств на постройку самолетов. Повсюду были развешаны плакаты с задорными призывами: «Даешь крылья!», «Даешь мотор!», «Трудовой народ! Строй воздушный флот!», «Пролетарий – на самолет!». Даже в стройпрофшколе висел плакат: «От моделей – к планеру, от планера – к самолету!». В 1923 году были организованы ОДВФ (Общество друзей воздушного флота) и ОАВУК (Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма). Естественно, что Сережа сразу же вступил в одно из них – ОАВУК – и вскоре по поручению председателя общества сам стал читать лекции по авиации рабочим.
«Однажды на одну из его лекций неожиданно пришел Григорий Михайлович и был поражен интересом и вниманием, с каким взрослые люди слушали 16-летнего паренька».
За свои лекции Сережа вскоре стал получать деньги.
Через некоторое время Сергей сконструировал свой первый планер, названный «К-5». В протоколе июльского заседания Одесской губспортсекции, в разделе о работе кружков сказано: «Кружок управления порта. Теоретические занятия закончены. Создан проект т. Королева. После утверждения проекта необходима помощь материалами для осуществления постройки планера». Проект был рассмотрен Авиационно-техническим отделом ОАВУК, одобрен и признан годным к постройке.
Сергею Королеву в то время было 17 лет. Юноше предстояло сделать выбор своего пути, но цель ему была ясна – строить и летать.
За атмосферу!
В 1924 году Сергей Королев поступил в Киевский политехнический институт по профилю авиационной техники. За два года он освоил общие инженерные дисциплины и стал спортсменом-планеристом. Осенью 1926 года он перевелся в Московское высшее техническое училище (МВТУ) имени Н.Э.Баумана. Под руководством А.Н.Туполева Королев создал проект самолета СК-4, ставший его дипломной работой.
СК-4
Большое влияние на Сергея оказали труды К.Э.Циолковского. В своей знаменитой работе «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (от чтения которой Королев не мог оторваться) Константин Эдуардович писал:
«Сначала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка; за ними шествует научный расчет, и уже в конце концов исполнение венчает мысль». Эти слова не давали покоя юному конструктору.
Королеву не суждено было стать самолетостроителем: его увлекли реактивное движение и полеты в стратосферу. Немало способствовала этому и личная встреча с Циолковским.
Много позже Сергей Павлович писал: «Еще в 1929 году я познакомился с К.Э.Циолковским и с тех пор посвятил свою жизнь этой новой области науки и техники, имеющей огромное значение для нашей Родины <…> 40 лет назад, когда мне было всего 17 лет, я мечтал летать на самолетах собственной конструкции. А всего через 7 лет после этого, после встречи с К.Э. Циолковским, беседа с которым, как я уже говорил, произвела на меня огромное воздействие, решил строить только ракеты. Константин Эдуардович потряс тогда нас своей верой в возможность космоплавания. Я ушел от него с одной мыслью – “строить ракеты и летать на них!”».
Сергей Королев в летной форме. Москва. 1929 г.
В 1931 году Королев вместе с Фридрихом Цандером и при поддержке Осоавиахима создал Группу изучения реактивного движения. Аббревиатуру ГИРД сами участники расшифровывали так: «Группа инженеров, работающих даром». Юные энтузиасты пытались совместить фантастические идеи Циолковского со своим пониманием реактивного движения. Вскоре группу заметило Управление военных изобретений, занимавшееся перспективными разработками для Красной армии. Было выделено небольшое финансирование. Ракетостроение в СССР быстро входило в моду. Под эгидой ДОСААФ ГИРД всего за два года создает во всех крупных городах страны группы изучения реактивного движения – кружки, работающие на чистом энтузиазме.
17 августа 1933 года был осуществлен первый удачный пуск ракеты ГИРД.
В 1933 году на базе московской ГИРД и ленинградской Газодинамической лаборатории (ГДЛ) был создан Реактивный научно-исследовательский институт под руководством И. Т. Клеймёнова. Королев стал его заместителем в ранге дивинженера. Уже через 2 года его назначили начальником отдела ракетных летательных аппаратов.
В 1936 году Королев инициировал испытание крылатых ракет: 217 с пороховым ракетным двигателем и дальнобойной – 212 с жидкостным ракетным двигателем. Под его управлением к 1938 году были разработаны проекты жидкостных крылатой и баллистической ракет дальнего действия, авиационных ракет для стрельбы по воздушным и наземным целям и зенитных твердотопливных ракет. Но в какой-то момент талантливый ученый не согласился с курсом своего начальника, за что поплатился должностью, оказавшись просто старшим инженером.
Надежда пригодиться своей стране
Королев стал известен многим как талантливый специалист. Поневоле он был все время на виду. Неудивительно, что у Сергея появились и недоброжелатели-завистники. А в те страшные годы это было очень опасно. 27 июня 1938 года Сергей Королев был арестован по надуманному обвинению во вредительстве. Гениальный конструктор провел целый год в Бутырской тюрьме (сам он свидетельствует, что на допросах его жестоко избивали).
Королева обвиняли в том, что с 1935 года он входил в троцкистскую вредительскую организацию, проводил преступную работу по срыву отработки и сдачи на вооружение РККА новых образцов вооружения, т.е. в преступлениях ст. 58-7, 58-11 УК РСФСР. Оба пункта были расстрельными. «Мягкий» по тем временам приговор гласил: десять лет тюремного заключения с поражением в политических правах на пять лет и с конфискацией имущества.
Восемь месяцев он провел в Новочеркасской пересыльной тюрьме, после чего 1 июня 1939 года был отправлен по этапу на Дальний Восток.
Его ждал Владивостокский пересыльный пункт, через который в разные годы прошли писатель Варлам Шаламов, будущий народный артист СССР Георгий Жженов, литератор Дмитрий Святополк-Мирский, поэт Владимир Нарбут, писатель Юрий Домбровский, будущий генерал и Герой Советского Союза Александр Горбатов, литератор Евгения Гинзбург. А менее года назад в этом печально известном пересыльном пункте умер поэт Осип Мандельштам…
Вскоре этап отправили морем на Колыму. Пять тысяч заключенных затолкали в трюм. Нехватка свежего воздуха, повальная морская болезнь и ее последствия – смердящие лужи под ногами… Королев вспоминал, что ни до, ни после он не испытывал такого ужаса физической нечистоты. Через неделю плавания этап прибыл в Магадан – столицу колымского края.
Еще пять дней в кузове грузовика, и заключенные оказались на золотодобывающем прииске Мальдяк.
Начиная с этого дня – и до конца жизни Королев ненавидел золото, презрительно называя его «золотишком».
«Я почти год по восемь, а то и более, часов в сутки возил из карьера золотоносный песок, – вспоминал Сергей Павлович. – Песок, песок, песок… Ради горстки золотых крупинок… Стоит ли золото такого тяжкого, изнуряющего, безумного труда?! Пусть бы лежало вечно в земле, неведомое людям. Для меня оно ломаного медного гроша не стоит».
Королев старался не падать духом сам и поддерживал своих товарищей по несчастью. Дочь его соседа по нарам рассказывала: «Увидев в январе 1966 года фотографию с некрологом в газете “Правда”, он сказал: “Да ведь это тот самый Серега Королев, который на Колыме поражал всех тем, что делал по утрам зарядку, а на наши скептические прогнозы отвечал, что еще надеется пригодиться своей стране”».
Лагерная кружка Сергея Королева
«Король-доходяга»
Из пятисот заключенных лагеря Мальдяк до весны дожили не более ста. Практически всеобщей болезнью вследствие авитаминоза была цинга. Дочь Сергея Королева пишет об удручающем состоянии своего отца: «У него опухли и кровоточили десны, расшатались и стали выпадать зубы, распух язык, начали опухать ноги. Сильная боль не давала открыть рот. Отец очень мучился, ему стало трудно есть и ходить. Именно в это время в лагере появился Михаил Александрович Усачев – бывший директор Московского авиазавода».
Для Королева Усачев стал спасителем, «ангелом во плоти». Михаил Александрович – боксер, обладавший богатырским телосложением, – быстро поставил на место лагерного «старосту» и заставил всех трепетать.
Усмиренный староста, показывая Усачеву свое «хозяйство», обратил его внимание на одну из палаток, сказав: «здесь валяется Король – доходяга из ваших». Под кучей грязного тряпья лежал человек. Сбросив тряпки, изумленный Усачев увидел Королева, которого хорошо знал.
«Усачев вспоминал, что в тот момент у него словно что-то оборвалось внутри: перед ним в немыслимых лохмотьях лежал страшно худой, бледный, безжизненный человек. Почему, как он попал в такое положение? Усачев провел едва ли не целое следствие. Выяснилось, что именно староста довел его до такого состояния. Отец вначале показывал свой характер, не хотел мириться с тем, что творили уголовники, не подчинялся старосте, ну а тот применил свои приемы: оставлял его практически без пайки, а когда он уже совершенно обессилел, стал гонять на непосильные для голодного человека работы. В конце концов отец свалился»*.
Усачев отвел товарища в медсанчасть, а старосту заставил организовать больному «усиленное» питание. Группа заключенных стала отдавать Королеву часть своего пайка. Лагерный врач приносила из дома сырую картошку, из которой больные цингой заключенные выжимали сок и натирали им свои десны.
Наконец Сергей Королев встал на ноги. И на всю жизнь сохранил чувство глубокой благодарности к своим спасителям.
Вскоре он вернулся к изнурительному труду.
«В одной бригаде с отцом был старик, для которого тяжелая работа оказалась непосильной. Однажды он не смог везти тачку, и бригадир из уголовников, наблюдавший за работой, ударил его палкой по голове. Старик упал. Отец взорвался и, бросив свою тачку, дал бригадиру затрещину. Все замерли в ожидании дальнейшего. Но, к величайшему удивлению отца, подумавшего было, что ему пришел конец, бригадир не сказал ни слова. Возможно, сыграл роль признанный всем лагерем авторитет Усачева, который, как было известно, опекал отца. Эпизод окончился тем, что старику помогли встать и довезти его тачку»*.
Конструктор тюремного типа
В Москве многие хлопотали за Сергея Павловича: его мать, прославленные пилоты Михаил Громов и Валентина Гризодубова писали наркому Лаврентию Берия. В то же время «принцип государственной целесообразности» заставил Сталина дать разрешение на пересмотр дел оборонных специалистов.
Ранним ноябрьским утром 1939 года Королева отвели к начальнику лагеря. Тот объявил ему о вызове в Москву. Сергей Павлович воспринял это как настоящее чудо.
Тяжелый, изнуряющий путь в столицу закончился 28 февраля 1940 года. На вокзале Королева ждал черный воронок. Его снова отвезли на Лубянку. Особым совещанием бывшего лагерника судили вторично и приговорили к восьми годам заключения. Сергей Павлович был направлен в московскую спецтюрьму-шарашку ЦКБ-29 НКВД под руководством Андрея Туполева.
Королев через 18 месяцев заключения, 29 февраля 1940 г.
Здесь Королев принимал активное участие в создании бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2, одновременно разрабатывая проекты управляемой аэроторпеды и нового варианта ракетного перехватчика.
В 1942 году Королев был переведен в другую тюрьму при Казанском авиазаводе № 16, где велись работы над ракетными двигателями новых типов с целью применения их в авиации.
В начале 1943 года он был назначен главным конструктором группы реактивных установок. Занимался улучшением технических характеристик пикирующего бомбардировщика Пе-2, первый полет которого с действующей ракетной установкой состоялся в октябре 1943 года.
В июле 1944 года Сергей Павлович был досрочно освобожден из заключения со снятием судимости (но без реабилитации) по личному указанию И. В. Сталина, при этом еще год проработал в Казани.
В августе 1946 года Королев был назначен Главным конструктором Особого конструкторского бюро № 1 (ОКБ-1), созданного в подмосковном Калининграде для разработки баллистических ракет дальнего действия, и начальником отдела № 3 НИИ-88 по их разработке.
8 июля 1996 года подмосковный Калининград будет переименован в Королев – в память о Главном, трудившемся здесь.
Уже в 1950 году баллистическая ракета Р-1 была принята на вооружение, а в 1956 году под руководством Королева создана первая отечественная стратегическая ракета Р-7, ставшая ключевым звеном ракетного ядерного щита страны. Год спустя разработаны первые советские баллистические ракеты (мобильного наземного и морского базирования) на стабильных компонентах топлива.
Большой шаг для человечества
К середине 50-х годов имя Сергея Королева имело несомненный вес, он считался отцом-основателем советской ракетной программы. В 1956 году он удостоился звания Героя Социалистического Труда, не будучи реабилитированным (постановление о реабилитации было подписано только в 1957 году). Это был уникальный случай за всю историю СССР. Высшие политические круги не могли игнорировать его мнение. Ситуация была благоприятной для того, чтобы вернуться к мечте молодости – покорению космоса. Королев предложил создать первый искусственный спутник. Партия ответила положительно.
Запуск «первого человеческого привета космосу» состоялся уже 4 октября 1957 года. В 22 часа 28 минут по московскому времени над степью Казахской ССР взмыл в небо яркий факел. Сергей Павлович Королев обратился к товарищам: «Пророческие слова Константина Эдуардовича Циолковского о том, что человечество вечно не останется на Земле, сбылись. Сегодня на околоземную орбиту выведен первый в мире искусственный спутник. С выводом его начался штурм космоса. И первой страной, проложившей дорогу в космическое пространство, явилась наша страна – страна Советов! Разрешите мне поздравить всех вас с этой исторической датой». Спутник провел на орбите 92 дня, выполнив все поставленные перед ним задачи.
Юрий Гагарин и Сергей Королев
Совсем скоро на орбиту был выведен геофизический спутник, а затем и парные спутники «Электрон», предназначенные для исследования радиационных поясов планеты. В 1959 году стартовала советская лунная программа – к естественному спутнику Земли были запущены три автоматических космических аппарата. А 12 апреля 1961 года гражданин СССР Юрий Гагарин первым в истории человечества взглянул на родную планету со стороны космоса, из иллюминатора корабля «Восток-1», который являлся также детищем Сергея Королева.
Б.В.Раушенбах вспоминал: «После старта Гагарина, когда никто из нас уже ничего не смог бы сделать или поправить, нарастающее нервное напряжение всех достигло своего апогея. Сообщение о благополучном приземлении как бы мгновенно сбросило это напряжение, и лишь в эти минуты Сергей Павлович, наконец, когда совершенно оказался без забот, был охвачен вполне понятным чувством радости. В небольшом самолете Ил-14, в котором мы летели к месту посадки «Востока», С.П.Королев, М.В.Келдыш, да и другие пассажиры вели себя шумно и радостно, как студенты-первокурсники, удачно выдержавшие первый экзамен. Это была естественная реакция после многодневного и изматывающего труда».
За полетом Гагарина последовал запуск корабля «Восток-2», на котором находился «космонавт №2» – Герман Титов, затем кораблей «Восток-3» и «Восток-4». А 18 марта 1965 года человек побывал в совершенно экстремальной для себя стихии: Алексей Леонов первым в мире совершил выход в открытый космос в скафандре через шлюзовую камеру «Восхода-2».
Вскоре после полета Юрия Гагарина американский адмирал Х.Риковер, руководитель одного из крупнейших в истории военных проектов – по созданию подводных лодок-ракетоносцев «Полярис» – писал: «Если бы советские газеты сообщили о том, что в СССР планируют направить человека в ад, наши федеральные ведомства на следующий день выступили бы с призывом: “Не допустим, чтобы нас оставили позади…”».
Трудно себе представить, чего еще мог добиться знаменитый конструктор в любимой отрасли. Но в 1965 году у Сергея Королева диагностировали саркому прямой кишки.
14 января 1966 года он лег на операционный стол. В процессе операции возникла необходимость интубации трахеи. Ввести дыхательную трубку в трахею корректно не смогли – по всей видимости, сложности возникли в связи с невылеченной травмой, полученной во время его ареста на Лубянке (на допросе Королеву сломали челюсть, впоследствии кости срослись неудачно).
После безуспешной операции легендарный конструктор скончался. Сергею Павловичу было всего 59 лет.
Урна с прахом Сергея Королева захоронена в Кремлевской стене.
*** *** ***
Борис Раушенбах писал: «Великих ученых много, много и великих инженеров, а эти люди были явлениями уникальными. И я не придумал лучшего слова, чем полководец. (…) Сергей Павлович был именно полководцем в освоении космической техники, по-моему, это самое точное определение; я могу, например, представить себе Королева в маршальском мундире, командующим фронтом. (…) Ушел полководец, и армия стала менее боеспособной».
Человек мечтающий – это, пожалуй, основа прогресса. Начиная с глубокой древности люди восхищались мечтателями, сумевшими добиться своей цели, первопроходцами и первооткрывателями, без устали трудящимися вопреки насмешкам и злым разговорам вокруг. В начале XX века полет человека в космос казался невыполнимым, а люди, верящие в это – не более чем чудаками. Но появился Сергей Королев, наш соотечественник. Мечтатель, кропотливо трудившийся над реализацией своих замыслов, изменил весь ход истории, заставил мир верить в чудо. Инженер-электронщик Евгений Шильников, работавший с Королевым, говорил: «Он своей волей и убежденностью заставлял ракеты летать. Можно сказать, они летали, потому что так хотел Королев».
*** *** ***
Знавшие Сергея Королева близко утверждали, что он, строгий начальник, требовательный к подчиненным, но еще больше – к себе, всегда уважал людей, старался быть терпеливым и добрым. Каждая встреча с ним дарила радость, заражала энергией, энтузиазмом.
Коллега Сергея Павловича, дважды Герой Советского Союза космонавт Владимир Аксенов рассказывал:
«Однажды он негромко спросил нового сотрудника, верит ли тот в Бога. Сотрудник ответил, что верит. Королев сказал: «Ну и правильно».
На самом деле все великие ученые, включая и ученых-физиков, верующие, наибольшее число верующих – это физики-атомщики».
Еще более красноречиво свидетельство монахини Силуаны (Соболевой):
«В 50-е годы в Пюхтицком монастыре бедность была ужасная, – рассказывала инокиня Силуана. – Прожить на монастырском питании было немыслимо. Ели картошку с грибной подливкой. Хлеба совсем не было. Почти всем что-то присылали – мне присылать было некому, но Божия Матерь хранила. Я в то время заведовала гостиницей.
Однажды приехал к нам представительный мужчина в кожаной куртке. Я дала ему комнатку, поговорила с ним ласково, принесла поесть – все той же картошки с грибной подливкой. Он пожил два дня, и смотрю – все больше изумляется. Наконец разговорились. Он сказал, что никак не ожидал увидеть здесь такой бедности, даже нищеты. «Я всегда хотел помогать храмам. Очень хочу помочь вашей обители, сердце разрывается, когда увидел, как вы живете. У меня сейчас совсем мало денег с собой, да и вырвался я сюда каким-то чудом – нужно опять на работу, и не знаю, смогу ли скоро приехать к вам».
Оставил он мне адрес и телефон свой и сказал, чтобы, если буду в Москве, обязательно заехала к нему. Я его поблагодарила и дала адрес одного бедного священника, который жил тогда с женой на 250 рублей в месяц (это старыми деньгами), попросив помочь ему.
Через месяц меня отпустили в Москву по благословению игуменьи. Приехала, отыскала адрес, который он мне оставил. Вижу огромный забор, у забора привратник. Спрашивает у меня: «Вы к кому?» Я назвала фамилию. Он пропустил и сказал: «Вас ждут». Я иду, и все больше удивляюсь. В глубине двора – особняк. Звоню. Открыл хозяин, тот самый человек, который приезжал к нам. Как обрадовался! Повел меня наверх, на второй этаж. Захожу в кабинет его и вижу: на столе лежит открытый том «Добротолюбия», в углу – шкаф с открытыми створками, за которыми стоят образа. Пригласил женщину, чтобы она все приготовила. Перед отъездом дал мне конверт и сказал: «Здесь пять». Я думала, что 500 рублей, а оказалось, что 5 тысяч рублей. Какая это была помощь для нас!
Прошло много времени. И вот снова приезжает мой знакомый (а это был академик Королев). Сидим в моей келье и пьем чай. Он благодарит меня: «Вы знаете, я благодаря вам нашел настоящего друга и пастыря: тот бедный священник, о котором вы говорили. Я ему сразу, по приезде в Москву, послал тысячу рублей и пригласил приехать ко мне. Он приехал, так благодарил, говорил, что был в отчаянии, так голодали с женой – хотел даже бросить приход. Потом всегда, когда приезжал в Москву, останавливался у нас и жил…»
Добро, сделанное от чистого сердца, часто остается сокровенно от мира. Думается, что рассказ монахини Силуаны – лишь часть, которую открыл Господь нам, соотечественникам великого конструктора, об этом удивительном человеке.
Американский исследователь У. Макдагл, автор вышедшей в 1985 году политической истории космического века, был вынужден признать, что полет «Востока-1» стал «мерой гениальности Королева, компетентности советских инженеров и мужества Юрия Гагарина».
Сергею Королеву были даны гениальность и талант, которые конструктор полностью использовал. Хочется верить, что Милосердный Господь и за чертой земной жизни не оставил своего раба, а даровал ему жизнь бесконечную в Царстве Своем.
Ведь Он Сам в изобилии Свой Божественной Любви призывает всех нас: «Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам».
* Королёва Н.С. Отец. В 2-х книгах. – М.: Наука, 2007.