Статья опубликована в молодежной православной газете «Логос»
Настоящая «дионисовщина»
В 14 лет я не то, чтобы священником стать – даже о крещении не думал! Но правду говорят – человек предполагает, а Бог располагает. В Якутск приехал епископ Герман, вызвал себе на подмогу из Троице-Сергиевой лавры иеромонаха Филарета, с которым я «случайно» познакомился. Он мне книжку дал – «Отец Арсений». Прочитал. И… покрестился (позже уже узнал, что через книгу эту множество людей к вере пришло).
А потом батюшка уехал, и я год в храм не ходил. Правда, книг в библиотеке понабрал и читал. Принёс, а библиотекарь Юлия Егоровна вдруг говорит: «Тебе к владыке надо!» и в кабинет завела. Первое, что я от него услышал: «О, ещё один длинный!»
Отправили меня в Никольский храм (недавно открытый) помогать. И оказалось, что там, кроме меня, – аж три Дионисия! Чтобы всех различать, у каждого было «присловье»: заведовавший церковной столяркой и делавший киоты звался «деревянным». Дионисий из Нерюнгри, понятное дело, – «нерюнгринским». Брат иерея Сергия Колесникова, иподиаконствовавший у владыки Германа, – «мордовским» (он из тех мест родом). Я же, помимо «длинного», именовался так же «длиннонисием» и «древонисием». Епископ даже подшучивал по этому поводу: мол, «дионисовщина» развелась!
Сон с жезлом
В это время монастырь открыли, матушка Архелая приехала. И каждому иподиакону и алтарнику по костюму подарила – брюки и пиджак.
Я периодически в монастыре на службе помогал, а параллельно на Никольском работал, брёвна ворочал, в складах деревянных хлам разгребал – там же всё засорено было, ужас!
Прошло какое-то время, архиерей говорит: «Ну всё, забудь Никольский, будешь теперь только на монастыре». Так я стал Дионисием-«монастырским».
Помню, со стихарями тогда сложно было – мало того, что их на всех не хватало, так они ещё по размеру не подходили. И как правило, короткие – у всех ноги торчали. Мне, правда, повезло – длинный достался. Хоть и старый.
Первый пост, как большинство неофитов, я решил провести сурово. Заявил домашним: «Короче! Сижу на картошке!» Все – ох, ах, как так, что там тебе внушили и прочее. Но я, кстати, продержался – все 40 дней ел только картошку.
В первую Пасху, которую с владыкой Германом в Никольском храме на Горке служили, мне определили с жезлом стоять. И я возле Царских врат с этим жезлом… заснул. А тут владыка выходит!.. Досталось, конечно. (Позднее, правда, с меня это послушание сняли – епископа загораживал).
После Пасхальной службы вышел на крыльцо, и такое ощущение – будто даже звёзды поют! И всё ликует. Радость!
Транспорт якутских миссионеров
Просфорная «потовыжималка»
При монастыре я около года пёк просфоры. До меня этим мать Тавифа в каморке наверху занималась. Она меня обучила и от этого дела отошла, а я три раза в неделю, засучив рукава, замешивал тесто и выдавал «на гора» десятки сотен просфор. На один только Никольский храм в неделю требовалось около тысячи штук. Около 500–800 на монастырь. Плюс архиерейские просфоры, с запасом.
С маленькими – никаких проблем, а с богослужебными – мученье, слёзы. Один раз получится, другой – нет: криво выходит, косо, хоть умри! То, что совсем никуда, сам же и съедал. Со сладким чаем. Бывало, что и архиерею кривые-косые подавал. А куда деваться, я же один просфорник! Ругал он меня, конечно. Я прощения потом у него просил…
Тяжелейший труд! Мужчинам, конечно, полегче с их силой – когда тесто замешиваешь. Но всё равно – настоящая «потовыжималка», буквально выползаешь в конце дня из этого «скворечника». Спину ломит не только от работы, но и от неудобного положения: там же потолок низкий, и весь день приходилось проводить в полусогнутом состоянии. Помещение крохотное. Спартанские условия, в общем. Хотя пригодился мне потом опыт этот в Оймяконском районе на приходе, когда я в домашних условиях просфоры пёк…
Просфорня в «скворечнике» на территории Покровского женского монастыря. Инокиня Тавифа Хромых, сейчас — монахиня Феодосия
Звонить, и никаких гвоздей!
На клиросе послушание проходил. Хотя нотной грамоты не знал, всё на слух только. Но, находясь на службе, выбегал постоянно на клирос и смотрел, что поют (тогда там хор из бабушек был). И как-то выучил богослужебный устав со временем. И ноты. К Вере Петровне Кукса всё приставал с блокнотиком… Лариса Зайцева, что с дочкой маленькой на клирос постоянно приходила, гласам меня учила. Потом она постриг приняла.
В некоторые моменты мы с владыкой Германом вообще вдвоём служили, я пел. При этом я успевал в алтарь забегать, кадило подавать. Даже полиелей так служили. А позднее молодой коллектив подобрался: мать Лариса, Наташа Залина, я, Мария Клинцова. Мы и в поездки миссионерские вместе ездили…
Как-то на колокольню залез из любопытства. В итоге получил… послушание звонарём быть. Звонил, как Бог на душу положит. И лишь когда Преображенский храм уже освятили и из Москвы приехал профессиональный звонарь Константин, он-то и научил, как надо.
К слову, как потом оказалось, я и пел неправильно! Понял это в семинарии, где в хор попал. Потому что когда мужской состав, там всё по-другому.
На колокольне Покровского женского монастыря
Солёно-огуречная «диета»
Епископ Герман часто благословлял ездить по Якутии. Первый раз никогда не забуду – ведь в сознательном возрасте я ещё не летал. А тут – АН-24. О, эмоции были соответствующие! Одни воздушные ямы чего стоят!
Прибыли мы с отцом Михаилом Павловым в Батагай. А там и прихода-то, как такового, не существовало. Только много позже познакомились с Валентином, он и стал старостой (а впоследствии – священником). Его мама, Параскева, была очень верующей женщиной, мы потом всё время у них и останавливались.
А в первый раз жили в гостинице, где стенки, кажется, ткни – и развалятся, и двери тоже еле держатся, и тараканы в палец.
И почему-то день или два у нас еды не было. Вообще никакой! Не помню, почему. Кажется, магазины все были закрыты. Пока кто-то не сжалился и не принес нам… банку солёных огурцов. Счастье! Когда в городе живёшь и холодильник не пустой, такого подарка по достоинству не оценишь. А когда кушать охота, а взять негде, тогда это, действительно, счастье!
Богослужения мы совершали в клубе. Для северных посёлков это, скорее, правило, чем исключение. В Чокурдахе, к примеру, аналогично служили. Только за стенкой порой в это время… дискотека гремела! Контраст такой. Жёсткий.
Однажды владыка Зосима Батагай мощами святителя Иннокентия Московского с воздуха благословил. Почему? А самолёт по каким-то причинам приземлиться не смог. Подлететь – подлетели, а сесть не получилось. Правда, на следующий день всё прошло как по маслу. И архиерейское благословение уже «земное» было. Как положено.
Иерей Михаил Павлов и иподиакон Дионисий Сеничев устанавливают крест на вершине Матери-горы в п.Багатай
Жизнь на колёсах
Ездили в Верхоянск, когда возможность представлялась. Помню, случай интересный. Беседу перед крещением проводим, разговор о посте заходит. И местные начинают возмущаться: «Так это, оказывается, мясо нельзя есть! Всё, разворачиваемся, уходим!» Мы: «Успокойтесь, успокойтесь!» Объяснили, что дело не в мясе вообще. Что любопытно – население там вроде русское, а говорят по-якутски.
Потом владыка Герман начал постоянно меня в миссионерские поездки посылать в помощь священникам. Были даже такие периоды – возвращаешься в Якутск по зимнику из какого-нибудь населённого пункта, предположим, из Усть-Маи, две недели дома не был, а возле монастыря уже автомобиль ждёт – в другую сторону. Ты даже к маме не успеваешь забежать! Сумку походную из машины в машину перекинул и дальше поехал. Как правило, путешествовал я с отцами Михаилами – Зайцевым и Павловым.
Однажды в больницу положили. Так и пары дней не пробыл – владыка благословил снова в поездку. Врачи – как? Я: «У нас так – по благословению. Значит, всё будет хорошо!»
Дольше всего мы с отцом Михаилом Павловым по Колыме миссионерствовали – месяц целый! Сплавлялись по реке на судне, которое уголь перевозит. Побывали в Зырянке, Среднеколымске, Черском. В Среднеколымске водную «попутку» недели две прождали, каждый день на берег выходили смотреть, не плывёт ли кто мимо.
Закладку храма в п.Хандыга осуществляет иерей Алексий Зарубин
Окунулся и… прилип
Приехали с отцом Алексеем Зарубиным на закладку храма в Хандыгу. Сам президент Штыров присутствовал. Потом батюшка рассказывал: «Представляешь, по телевизору сюжет показали про закладку храма. И говорят: «И вот священник, отец Алексей Зарубин, СОВЕРШИЛ ПАНИХИДУ ПО ОСВЯЩЕНИЮ СВАИ». Это же надо такое ляпнуть! Получается – закопали сваю на долгострой и панихиду по ней отслужили!»
В Хандыгу мы большей частью с отцом Александром Ильяшенко ездили – практически каждый раз, как он в республику прилетал. Ещё в то время, когда храма не было, приход только-только формировался, мы в молельном доме служили на окраине посёлка. На ночь печку натопишь – вроде тепло, к утру просыпаешься – холод собачий. Надо заставить себя встать в этом «пингвинарии», принести уголь, разжечь…
Между прочим, купели там на Крещение без палаток делались, на открытом пространстве. Раздеваешься в машине, выбегаешь, скидываешь с себя наброшенное и – в воду! Все в тапочках, а я «по-умному» решил в носках выйти – чтобы ногам потеплее было. Ноги-то после купели ко льду и прилипли…
Крещенская купель в п.Хандыга при 50-градусном морозе
Испытание холодом
Как-то в январе приехали в п. Джебарики-Хая. А там, из-за того, что «встала» котельная, в храме трубы полопались, весь алтарь грязью забрызгало – мрак просто! Кое-как всё убрали и служили в шапках, пар шёл изо рта. Страницы я переворачивал скрюченными от мороза пальцами. Но народ присутствовал, хоть и немного. Потом, когда явилась высокая комиссия из Якутска и устроила настоящий разнос, отопление в посёлке быстренько восстановили.
А в доме у первой старосты Ольги, у которой мы постоянно «квартировали» и которая жила с семьёй на первом этаже в деревяшке, вообще никогда тепло не было. Помню, приехали в очередной раз, хозяева заводят в комнату – обогреватели везде натыканы. Подводят к постели – вот здесь, Дионисий, будете спать, одеяло приподнимают, а там… здоровенная грелка!!! Вы, говорят, её обнимете, ноги на обогреватель положите, одеялко подоткнёте и согреетесь!
Ну у Ольги, – хоть в обнимку с грелкой, а всё же не в шубе. А вот когда мы с отцом Андреем Кичатовым жили в другом месте, в каменном доме, где только электрическая плита на кухне, так на раскладушках спали полностью одетыми – как для улицы. И служили в шапках и варежках.
С отцом Леонидом Тарасовым тоже на пару мёрзли. В храме – холодно, в квартире – холодно. Ощущение, что кишки – стеклянные. Помню, когда служили вместе – он всё, что мог, под облачение надел. Остался исповедь после службы принимать. А я быстренько домой побежал, к плите. Проходит минут пять, врывается отец Леонид и – прямиком в кухню: «Завтра поисповедую! Не могу больше!»
Долгий путь в п.Усть-Неру по трассе Якутск-Магадан
1000 километров до своих
Самая длинная поездка, до Усть-Неры, длилась практически двое суток. Особенно в первый раз тяжко – не знаешь же, когда, наконец, приедешь! Сначала шутишь, бодришься. Потом веселье проходит. Ну музыку послушаешь, ну поспишь, потом вообще уже всё настолько надоедает, только и думаешь: «Когда же уже?!» Тысяча с копейками километров до Усть-Неры из Якутска, через перевалы разные.
А когда мы уже с женой со всем скарбом туда ехали, то вообще около трёх суток затратили. Приход там начинали устраивать отец Сергий Клинцов с инокиней Ларисой (Зайцевой). Много сил они туда вложили. Кстати, сначала всё происходило на квартире у Любови Васильевны Будаевой, моей… будущей тёщи! Молились, литургию служили. Долго упрашивали администрацию, и, в конце концов, нам разрешили собираться в клубе.
Параллельно искали средства для возведения храма – по организациям, артельщикам. Строили его всем миром. И, как жене рассказывала её мама, по ночам приходилось на «карауле» сидеть – охранять стройматериалы, потому что были случаи, когда люди их таскали со стройки, там же ни забора не было, ничего. Слава Богу, храм возвели, владыка Зосима его в 2006 году освятил. И первым постоянным священником в этом храме стал я.
Храм в честь Успения Божией Матери в п.Усть-Нера
Страсти на трассе
Будучи настоятелем, я стал налаживать отношения с артельщиками. Предложил им организовать Рождественские концерты с вокально-инструментальной группой какой-нибудь. Они загорелись, выделили деньги. И в 2012 году приехали в Оймяконский улус московские «Ладони» (гусли, бас-гитара, барабан и гобой). Мы с этой группой, которая на Север даже летом сроду не выезжала, в январе совершили «турне» по всему району. И они в экстремальных условиях мужественно выступали. Зрители в шубы кутаются, а они – в рубашечках концертных, в ботиночках…
По дороге в Усть-Неру застряли в месте, где была заправка (сейчас там её уже нет). Должны были набрать бочку топлива в Томторе, да по беспечности этого не сделали, легкомысленно решив, что в Кюбеме заправимся. Приехали – а бензина нет. Как они перепугались, москвичи!
Там маленькая кафешка типа вагончика с оригинальным названием «Куба». При морозе-то за -50. Заходим. У них и так глаза – как блюдца. А тут ещё отец с сыном: их машина где-то за несколько километров отсюда перевернулась, и они пешком до этой «Кубы» топали. Москвичи, натурально, в шоке. А сотовый там не ловит. Машины мимо практически не проходят. Горючки нет. Хорошо, у нас немножко бензина оставалось, мы его честно пополам разделили – на ПАЗик и на машину с аппаратурой, кое-как дотянули до артели «Бадран», где у меня знакомые имелись. С Томтора до Кюбеме ехали – шутили, веселились. А с Кюбеме – до артели уже только молились. И на стрелку бензобака смотрели неотрывно. Добрались, слава Богу! И тут «бадранщики» говорят: «А у нас нет бензина!» Москвичей чуть удар не хватил. Благо, артельщики дозвонились до начальства своего в Усть-Неру, и оно разрешило неприкосновенный запас использовать…
И очень смешно было наблюдать, как москвичи удивлялись, что в Усть-Нере КЕФИРА НЕТ! Ну не объяснишь, что здесь это норма – молочку по определённым дням только привозят и мгновенно расхватывают. Зато теперь воспоминаний – на всю жизнь.
Но, надо сказать, что для народа их выступления стали эмоциональным взрывом. Даже мужчины в залах плакали – за живое песни брали! И конечно, все ладони поотбивали – так «Ладоням» аплодировали…
Архиерейское богослужение в Усть-Нере, 2012 год
Усть-Нерский «первенец»
Когда я служил в Усть-Нере, поначалу возникали трения с иеговистами: на улице приставали, вопросы всякие провокационные задавали, да с такой агрессией… У нас-то хорошие отношения с администрацией, меня вот в гимназию приглашали, раз в неделю урок вести о нравственности. Шибко они тогда возмущались: православного священника в школу пускают, а нас – нет. Самое досадное для них было, что в этой гимназии как раз учился сын руководителя иеговистской общины!
Помимо литургии по выходным дням и праздникам, я каждый вечер, кроме среды, служил молебен. И люди стали потихоньку приобщаться. Тем более, когда священник постоянный и он доступен, это много значит. В любое время ведь приходили, даже в час и в два ночи, случалось.
А поначалу, когда я приехал и везде ходил только в подряснике, могли, например, заявить: «А, поп! Отпусти мне грехи!» или ещё что-нибудь в том же духе. Но потихоньку прошло, потом уже люди сами подходить стали, вопросы задавать.
Первый настоятель храма в п.Усть-Нера иерей Дионисий Сеничев
Разные случаи бывали. Один раз, помню, шёл после службы домой и нёс огромную кастрюлю (мы с женой решили капусту засолить). Навстречу из vip-магазина «Лилия» (есть там такой, для богатых) выходят двое мужчин: «О, поп! С чаном!» Один выгребает из кармана горсть мелочи и в кастрюлю небрежным жестом кидает: «На тебе. На храм!» Неприятно, конечно, когда тебе вот так «жертвуют». Притом, что ты знаешь – человек весьма обеспеченный. Хотя дело даже не в этом, я просто мимо шёл и не просил у него ничего. Но, кстати, этот дядечка, который дал «на храм», потом ко мне на исповедь приходил, когда у него в жизни что-то случилось, и его «повернуло». Телефон-факс храму подарил. Всё раздал и уехал из посёлка вообще.
Но в целом, слава Богу, люди там хорошие. А как все радовались, когда в позапрошлом году на День посёлка епископ Роман приехал! Громадным событием визит архиерейский стал: владыка и камень памятный освятил, и служил, разумеется, и несколько соцучреждений посетил, и с людьми общался много…
Я бы ни за что из Усть-Неры не уехал, да ребёнок сильно болеть стал… Посёлок покидал с грустью, до сих пор по нему скучаю, хоть и нынешний приход в Мохсоголлохе (который, к слову, в 2014 году 15-летие своё отметил) – грех жаловаться. Но всё же первый – как в семье первенец…