«Сома – сима» (или «тело – темница»), гласит известная языческая пословица. Христианство перевернуло это представление. Идея Боговоплощения, мысль о том, что Бог воплотился, стал телом – превратило последнее из бремени и узилища, темницы души в знак благословения.
Протоиерей Петр Зуев
Человек выше ангела, считал святитель Григорий Палама, поскольку он почтен телом. Мысль настолько необычная для античного сознания, что она и сейчас вызывает у многих христиан определённое недоверие. Однако христианство здесь не способно ни к какому компромиссу с язычеством.
Ведь как только мы подвергаем сомнению ценность тела, то моментально подвергается сомнению и само Воплощение. Но если тело не темница, а скиния (греч. – шатер) Божества, то, следовательно, Бог благословляет не только иметь тело, но и упражнять его, сохраняя его красоту и выносливость.
Впрочем, занятие спортом – это не только упражнение тела. Для греческой культуры спорт, к примеру, бег, был не столько спортом и зрелищем (в современном смысле этого слова), как созерцанием.
«Олимпийские игры, – напоминает сербский философ Жарко Видович, – были ничем иным как религиозным образом, целью которого было увидеть, в чьем обличье появится Бог, конкретно Зевс».
Таким образом, то, что в нашем представлении часто является проявлением автономной мощи и силы человека, в античном мире было элементом теофании – богоявления.
«Победитель получал венец, поскольку венец принадлежал божеству, а человеку лишь постольку, поскольку божество отождествлялось с ним, отелеснялось».
Эта же идея созерцательного соревнования имеет место и в текстах Нового Завета.
«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух. Но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (Послание к Коринфянам, гл. 9, стихи 24–27).
Духовное делание, подвижничество здесь сравнивается апостолом Павлом со спортивными играми, точнее, с так называемыми Истмийскими играми. Это были вторые по значению игры после Олимпийских, и проходили они в Коринфе – родном городе для адресатов послания апостола Павла. Бег, борьба… Нам иногда кажется, что всё это крайне далеко от «духовности», а апостол, напротив, не выбирает их для примера самопожертвования и дисциплины.
«Бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух». Бежать «как на неверное» – означает бежать вполсилы и не видя перед собой ясной цели бега: победы.
Что же касается второй части фразы, то здесь описывается один из самых популярных в Греции видов спорта – кулачный бой, где «битье воздуха» было промахом, ошибкой. Тело и дух в христианском сознании взаимосвязаны. Тело не способно бежать без духа, а дух не способен к движению без тела.
Так, из павловского сравнения спасения с бегом возникает христианская философема движения, которая позже получила развитие у святых отцов.
«Путь к Богу есть вечное движение. Кто останавливается в этом движении, тот начинает идти по другому пути – зла. Зло есть дурная бесконечность вращения на месте. Добро – вечное шествие по прямому пути к Богу, где парадоксальным образом движение есть покой – “стояние”» (протоиерей Валентин Асмус об образе бега у святителя Григория Нисского).
Способен ли современный человек к подобному «созерцательному» участию в спортивных состязаниях? Безусловно, нам может помешать в этом внешний культурный контекст. «Мы живем в языческом мире», – жалуются иногда священники. Но это совсем не так. Как видно на примере спорта, современный мир потерял живую связь не только с христианскими, но и языческими смыслами.
Задача христианина – не выпрыгнуть из этого мира, посчитав его темницей собственной души, а найти в себе силы для его преображения.
«После того как я занялся спортом, – написал в фейсбучном “статусе” мой друг, – я потерял вкус к искусству и способность к рефлексии». И я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, поскольку и сам переживал состояния, когда из-за физического истощения не был способен читать и думать. Однако каждый, кто когда-либо занимался спортом, знает: как только мы израсходуем «все» силы, то неожиданно обнаруживаем «второе дыхание», а возможно, и свое второе «я».
Игнорируя тело, современное христианство во многом «гностично». Но как бы мы, священники, ни пытались оправдать свою тучную комплектацию, нам не удастся это сделать, поскольку Слово Божие беспощадно: «И Слово стало плотью», – говорит евангелист Иоанн, забирая у нас какие-либо аргументы в защиту телесной лени.
Журнал «Направо», №1, 2014
