Монахиня Игнатия (Пузик): Ученый с мировым именем, монахиня-гимнограф.

Удивителен путь монахини Игнатии (Пузик): доктора биологических наук, профессора с мировым именем, большую часть своей научной жизни потрудившейся в науке будучи тайной монахиней.

Схимонахиня Игнатия (Пузик)

 Родилась Валентина Ильинична, будущая монахиня Игнатия, в Москве в небогатой семье, где и отец и мать работали денно и нощно, чтобы обеспечить безбедную жизнь. В 1915 году отец умер от туберкулеза и для Валентины потянулись трудные годы. После учебы в школе она сумела поступить в Николаевское коммерческое училище.

Везде  - и в школе и в училище  - педагоги отмечали у девочки редкие способности и большое прилежание. Наверное, это было одним из стимулов для продолжения образования. По окончании училища Валентина Пузик поступает на естественное отделение Физико-математического факультета Московского университета (впо-следствии отделение было преобразовано в биологический факультет), где быстро проявляется ее стремление к научно-исследовательской работе.

На старших курсах даровитую студентку приметил Владимир Германович Штефко, в то время занимавший на биологическом факультете должность профессора антропологии.

Первые же его поручения Валентина выполнила безукоризненно  - профессор был доволен, что у него появилась такая помощница.   В те годы  - 1923 -1925  - нагрузка у Владимира Германовича была безмерна: эксперименты, лекции, доклады, написание статей для немецких, французских, американских научных журналов  - все расписано по часам и минутам. От работы он просто задыхался, и знакомство с Валентиной стало для него большим подспорьем.

Валентина Ильинична Пузик

Валентина Ильинична участвовала во многих начинаниях Владимира Германовича Штефко, на последних курсах он стал руководить ее студенческими научными работами, предложил выполнить серьезное исследование «Возрастное развитие щитовидной железы у человека», которое впоследствии стало частью ее диплома. Исследования, выполненные Валентиной Ильиничной на последних курсах университета, по объему и глубине далеко превосходили рядовые студенческие работы. А материалы ее диплома «Течение туберкулезного процесса у больных различного типа сложения» заинтересовали зарубежных ученых и были опубликованы в одном из немецких научных журналов.

В 1926 году, блестяще защитив дипломную работу, Валентина Ильинична была приглашена своим наставником Владимиром Германовичем Штефко в Центральный туберкулезный институт (ЦИТ) для совместной работы в патоморфологической лаборатории. Первой ее «научной степенью» была должность препаратора.

Первые двадцать лет творческой жизни (с 1926 по 1945) Валентины Ильиничны отмечены большой научной работой. В частности, совместно с В.Г. Штефко она создала «Патологоанатомическую классификацию туберкулеза легких». Другая их общая работа была оформлена как монография «Патология и клиника туберкулеза. Введение в конституциональную патологическую анатомию гематогенных и лимфогенных форм легочного туберкулеза», которая была опубликована в 1934 году, но и сегодня является фундаментальным трудом.

Тематическая направленность деятельности Валентины Ильиничны в то время была вызвана насущной необходимостью, в первую очередь, изучения патогенеза туберкулеза, так как в 20 -30-е годы прошлого столетия в России отмечалась большая летальность от легочного туберкулеза.   И в те дни и впоследствии все научные работы Валентины Пузик убедительно отвечали на поставленные жизнью вопросы. Деятельность ученого не остановила и война: она продолжала исследования патогенеза туберкулеза, основываясь на изучении заболевания человека как единого целого.

В конце 1945 года скончался Владимир Германович Штефко и с этого времени на последующие 40 лет   Валентина Ильинична стала руководителем патоморфологической лаборатории ЦИТа.

После Отечественной войны ей пришлось одной из первых испытать и изучить механизм действия французской вакцины БЦЖ. На основе разработок Валентины Ильиничны впоследствии было открыто новое научное направление в проблеме туберкулеза  - иммуноморфологическое. Впервые в мире Валентина Ильинична и затем ее ученики исследовали морфологические реакции организма при вакцинации БЦЖ. В ходе вакцинации были выявлены две стадии эволюции иммунологического процесса, которые были названы параспецифической и специфической стадиями изменений. Аналогичные этапы иммунологического процесса были впоследствии описаны при вакцинации других инфекций другими препаратами.

Валентина Ильинична Пузик

В эти же годы В.И.  Пузик и микробиолог А.И. Каграманов выполнили совместные фундаментальные исследования начальных стадий развития инфекций и доказали наличие у инфицированных больных «латентного микробиозма», когда возбудитель выявлен, а организм не отвечает тканевыми реакциями иммунитета. Это явление ученые-иммунологи назвали «толерантностью». Так родилось учение о «малой болезни» при туберкулезе, протекающей скрытно и отражающей развитие тканевых реакций иммунитета. Завершая работы по «малой болезни» Валентина Ильинична утверждала, что ее изучение может и должно вестись совместно микробиологической и морфологической науками.

Важным направлением исследований Валентины Ильиничны и ее учеников являлось исследование механизмов процессов заживления при туберкулезе, происходивших в инфицированном организме как при «малой болезни» при самозаживлении, самоизлечении, так и при лечении антибактериальными препаратами при клинических формах туберкулеза. Эти исследования начал проводить еще В.Г. Штефко. Он предполагал, что механизмы заживления находятся в лимфатических сосудах — и эта догадка была подтверждена работами В.И.  Пузик и затем использована ею в дальнейшем.

На первых порах заживление рассматривалось с позиции бактериостатического эффекта антибактериальных препаратов, но потом было выяснено, что антибактериальные препараты воздействуют также на все системы макроорганизма. Валентина Ильинична доказала, что при антибактериальной и патогенетической терапии сохраняется примат макроорганизма, это следует иметь в виду при лечении больных. Особое место в 50 -60-х годах прошлого века в работах В.И.  Пузик и ее учеников занимало гистопатологическое изучение нервной системы при заболеваниях туберкулезом человека и животных.

Валентина Ильинична Пузик

Одной из последних тем, разработкой и внедрением которой руководила Валентина Ильинична, а участвовали в ней В.Ф. Салов и В.В. Ерохин, был метод электронной микроскопии в практике исследования туберкулезного воспаления и реакций в иммунокомпетентных органах. Этот метод позволяет расшифровывать на клеточном и субклеточном уровне защитно-приспособительные механизмы организма при прогрессировании инфекции, что до его разработки не представлялось возможным.

Первые церковные впечатления Валентины Пузик были связаны с храмом первоверховных апостолов Петра и Павла на Новой Басманной. Позднее она вспоминала, как в 1921 году, в пору катастрофического голода, на высоком гульбище храма, находящегося недалеко от трех вокзалов, сидели или лежали десятки изможденных людей — беженцев из голодающих областей. Юная Валентина с подругами ведрами носила к храму похлебку, которую варила для страждущих ее мать и другие женщины.

Во время учебы в университете произошло еще одно событие, определившее последующую жизнь молодой девушки. В феврале 1924 года перед своим днем Ангела она пришла поговеть в Высоко-Петровский монастырь и «совершенно случайно» попала на исповедь к архимандриту Агафону (Лебедеву; † 1938), в недавнем прошлом — насельнику Свято-Смоленской Зосимовой пустыни, перебравшемуся в Москву после закрытия родной обители. Это первое посещение Петровского монастыря и встреча со старцем были описаны ею в книге «Старчество в годы гонений» (часть 2-я).

Знакомство с отцом Агафоном открывает перед ней захватывающую перспективу духовной жизни, о существовании которой она раньше лишь смутно догадывалась. Она становится прихожанкой Высоко-Петровского монастыря и духовной дочерью архимандрита Агафона (в схиме Игнатия). Жизненный путь старца — пожалуй, самого известного среди духовников Петровского монастыря — закончится трагически. Весной 1935 года он будет арестован и, несмотря на тяжелую болезнь (паркинсонизм), приговорен к пяти годам лагерей. Этого срока отец Игнатий не переживет. В день Усекновения главы Иоанна Предтечи 1938 года он умрет в инвалидном лагере под городом Алaтырь (Чувашская АССР) от пеллагры и сердечной недостаточности.

Валентина Ильинична Пузик

 С середины 1920-х годов вокруг отца Игнатия начинает складываться духовная семья, причем часть ее членов совершенно очевидно тяготела к монашескому пути. Покинув стены родного монастыря, зосимовцы считали, что, несмотря на гонения, монашество не должно угаснуть. Главное — сохранить духовную жизнь, культуру православного монашества: молитву, старческое руководство, общинную жизнь. А частности могут меняться: пусть это будет монашество без монастырских стен и одежды, пусть вместо монастырского послушания будет светская работа, лишь бы исполняли ее новые иноки «со всей ответственностью, со всей любовью».

Братия Высоко-Петровского монастыря незаметно для большинства молящихся стала пополняться иноками и инокинями — юношами и девушками, постригаемыми уже тайно. Они оставались на своей мирской, «советской» работе или учебе, что входило в их монашеское послушание, и одновременно под руководством старцев постигали основы духовной жизни. Так, по выражению самой монахини Игнатии, Высоко-Петровский монастырь стал «пустыней в столице».

Характерно, что в годы церковных разделений петровское отцы и их духовные дети считали принципиальным сохранять верность священноначалию Русской Церкви в лице митрополита Сергия (Страгородского). Это был не политический, а сознательный духовный выбор, выбор тех, кто стремился сохранить духовную жизнь, монашество и всю Церковь там, где, казалось бы, для нее не было места.

В 1928 году Валентина Пузик приняла тайный постриг в рясофор с именем Варсонофия — в честь святителя Варсонофия Казанского. Постриг совершил ее духовный отец на квартире старшей по постригу духовной сестры. Этот дом, находившийся по адресу Печатников переулок, дом 3, квартира 26 (сейчас это нежилое чердачное помещение), духовные дети отца Игнатия между собой называли «скитом». В начале 1939 года, уже после гибели духовного отца, она приняла постриг в мантию от руки одного из наставников Зосимовой пустыни — архимандрита Зосимы (Нилова). Имя в мантии ей было дано в память о ее старце — в честь священномученика Игнатия Богоносца.

По благословению духовного отца мать Игнатия продолжала работать по специальности. Научно-исследовательская деятельность, понимаемая как послушание, подобное монастырскому, на долгие годы стала неотъемлемой частью ее монашеского делания. В 1940 году она защитила докторскую диссертацию, в 1947 году была удостоена звания профессора.

29 лет (1945—1974) она руководила патоморфологической лабораторией ЦНИИТ, в которой вместе с ней — разумеется, не афишируя своей церковности — работали и некоторые ее духовные сестры. К 1974 году, когда она закончила свою профессиональную деятельность, ею были написаны более 200 научных работ в разных областях медицины, в том числе семь монографий. Многие из них признаны крупными теоретическими трудами.

Валентина Ильинична Пузик

 Она вырастила не одно поколение исследователей. Под ее руководством было выполнено 22 докторских и 47 кандидатских диссертаций, а список фундаментальных трудов ее учеников занимает не один десяток страниц. Фактически, она стала основателем собственной школы патологов-фтизиатров, которые работают на всей территории бывшего Советского Союза. Научная деятельность В.И. Пузик уже в 1940-е годы нашла признание и у зарубежных коллег, с которыми она общалась во время командировок. Вместе с тем, несмотря на известность и даже награды (Орден Трудового Красного Знамени, девять медалей, звание заслуженный работник медицины), монахиня Игнатия так и не стала членом Академии наук, хотя по своим научным заслугам вполне могла на это рассчитывать. Когда коллеги поднимали этот вопрос перед «инстанциями», те доверительно указывали ей: «Вы же понимаете, Валентина Ильинична, вам нельзя...», — намекая на ее беспартийность и известную «кому надо» церковность.

Она понимала и не рвалась в ряды научной номенклатуры, ведь научная деятельность для нее была послушанием, ее приношением Богу.

Если бы монахиня Игнатия была только крупным ученым, это уже поставило бы ее в один ряд с такими церковными деятелями ХХ века, как святитель Лука (Войно-Ясенецкий), митрополит Иоанн (Вендланд), протоиерей Глеб Каледа. Однако ее служение Богу и Церкви не ограничилось наукой-послушанием.

С середины 1940-х годов ее научная деятельность дополнялась литературным трудом духовного содержания. Позднее она признавалась, что источником ее литературного творчества стал привитый отцом Игнатием навык письменного исповедания помыслов. На определенном этапе из откровения помыслов стали вырастать молитвенные размышления о событиях церковной жизни, о судьбах своих близких, о прочитанных книгах. Постепенно эти размышления складывались в книги, большие и маленькие, которых к концу ее жизни, по самым общим подсчетам, накопилось более трех десятков. О чем эти книги?

В 1945-м — в год знаменательный и рубежный — ее голос окреп для того, чтобы заговорить о тех, о ком молчали почти десять лет, но чьи судьбы незаживающей раной кровоточили в сердце. Так появилась первая ее книга — жизнеописание духовного отца. Еще через семь лет, осмысляя свой путь и опыт свидетельства, поощряемая духовными сестрами, она снова обратилась к началу пути. Теперь, в 1952-м, она писала о детище отца Игнатия — созданной им монашеской общине. Образ духовного отца — наставника и новомученика, до конца свидетельствовавшего о Христовой любви, — был ее ответом обезумевшему от боли миру, а «летопись» его дела, его духовной семьи, созданной и живущей вопреки его смерти, вопреки гонениям и утратам, был ее посланием современному российскому монашеству.

Позднее были другие книги — своего рода дневники-размышления о жизни Церкви, ее истории и о действиях Промысла Божия в современном мире и в жизни современного человека, казалось бы, окончательно покинутого благодатью. Представляется, что наиболее зрелые свои произведения монахиня Игнатия написала в 1970—1980-е годы, и лучшие из них еще ждут публикации.

С начала 1980-х годов монахиня Игнатия пробует свои силы в гимнографическом творчестве. Часть созданных ею служб вошла в богослужебный обиход Русской Православной Церкви. Это, прежде всего, службы святителям Игнатию Брянчанинову и патриарху Иову, благоверному князю Димитрию Донскому, преподобным Герману Зосимовскому и Зосиме (Верховскому), службы соборам Белорусских, Смоленских и Казанских святых, Валаамской иконе Божией Матери, а также службы ряду святых, представленных к прославлению.

Одновременно она работала над серией статей по православной гимнографии (преподобные Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Косьма Маюмский, Иосиф Песнописец, Феодор Студит, святитель Герман Константинопольский, инокиня Кассия и др.), которые публиковались в «Богословских трудах» и позднее в журнале «Альфа и Омега».

Нужно отметить роль «Альфы и Омеги» и лично редактора М.А. Журинской в популяризации творчества монахини Игнатии. Именно на страницах этого журнала появились ее воспоминания о старцах Высоко-Петровского монастыря, о Святейших патриархах Сергии и Алексии I, а также ее книги 1940—1980-х годов. Некоторые из этих произведений затем вышли отдельными изданиями: «Старчество на Руси», «Старчество в годы гонений», «Святитель Игнатий — Богоносец Российский». Монахиня Игнатия стала постоянным автором журнала «Альфа и Омега» — под псевдонимом монахиня Игнатия (Петровская) — и даже написала специально для этого издания ряд новых произведений.

В 1990-е годы она снова вернулась к тому, с чего начиналось ее литературное творчество — к свидетельству о подвиге своих духовных наставников — старцев Зосимовой пустыни, новомучеников и исповедников российских. Без преувеличения можно сказать, что именно благодаря ее свидетельству в декабре 2000 года в лике святых был прославлен преподобномученик Игнатий (Лебедев), духовный отец монахини Игнатии.

Она воистину стала одним из звеньев золотой цепи, которую, по словам Симеона Нового Богослова, составляют «святые, приходящие из рода в род», и «которая не может быть легко разорвана».

24 апреля 2003 года, в Великий четверг, она была пострижена в великую схиму с сохранением имени, но теперь ее небесным покровителем стал недавно прославленный преподобномученик Игнатий — ее духовный отец. Важно и знаменательно для нее было то обстоятельство, что постриг был совершен представителями духовенства храма преподобного Сергия Радонежского в Высоко-Петровском монастыре.

Круг ее общения и в последние годы был исключительно широк. В ее дом на Беговой улице приходили и маститые учение, ее коллеги по институту, и совсем юные ученики воскресной школы, где она вопреки немощам и благоразумным увещеваниям считала своим долгом преподавать. Среди тех, кто приходил к ней, уже почти не было ее сверстников — все были младше нее в два, в три, а то и в пять раз, но по свежести восприятия жизни и ясности ума хозяйка ничуть не уступала молодым.

Она отошла ко Господу на 102-м году жизни, из которых 76 лет прожила в монашестве.