В пятницу в мире отмечается День толерантности. Часто со словом «толерантность» ассоциируется подавление негативных чувств по отношению к людям, которые не разделяют наших ценностей, ведут себя вызывающе и попирают наши представления о добре и зле.
Однако толерантностью называют и отношение к тем, кто не похож на нас в силу болезни или принадлежности к другой национальности или расе. Как и о чем заговорить с человеком? Какие чувства в последней ситуации естественны и нормальны, в какой степени стоит их подавлять и что с ними делать вообще? Рассуждает врач-психотерапевт Константин Ольховой.
Толерантность, ксенофобия, терпимость… Что скрывается за этими привычными уху нашего современника словами? Начнем с ксенофобии. Слово «ксенофоб» ассоциируется в нашем обществе с мерзким ненавистником всего светлого и прогрессивного. Хотя… Давайте просто переведем это с греческого: «ксено-фобия» — «страх чужого». Заметьте, страх, а не ненависть, не желание уничтожить, не неприятие. Просто страх.
Начнем с ксенофобии. Слово «ксенофоб» ассоциируется в нашем обществе с мерзким ненавистником всего светлого и прогрессивного. Хотя… Давайте просто переведем это с греческого: «ксено-фобия» — «страх чужого». Заметьте, страх, а не ненависть, не желание уничтожить, не неприятие. Просто страх.
А скажите-ка честно, самому себе скажите, кто из вас ни разу не боялся чужого, неизвестного, непонятного? Возможно, ксенофобия (в своем истинном значении, без той оценочно-эмоциональной нагрузки, которой ей придало современное общество) — одно из базовых свойств человеческой психики.
И как же нам предлагают бороться с ксенофобией? А очень просто: запретом. Запретом бояться чужого. Так родители, ребенок которых жалуется, что «боится того, кто сидит у него в темноте под кроватью», говорят: «Какие глупости! Никого там нет! Не будь трусишкой!».
И ребенок смело уходит в свою комнату. Вы думаете, он перестал бояться «того, кто сидит под кроватью»? Нет. Просто страх того, что родители посчитают его трусишкой — сильнее. Страх выбивается страхом. Проблема не решена, просто надо сделать вид, что проблемы не существует. Дабы не получить больших проблем.
Следующее слово — толерантность
Давайте опять переведем это, правда, уже с латыни: «толеранция» — «терпимость». Просто терпимость. Вот только означает это слово в разных науках (а латынь, как не крути, остается языком науки) разное. В фармакологии — привыкание, в экологии — выносливость, в иммунологии — отсутствие реакции. А если привести к единому знаменателю — отсутствие или ослабление реакции на раздражитель в результате снижения чувствительности. Проще говоря — привыкание.
И вдруг, в наше время, слово приобретает новый смысл. Сам я такое сформулировать не смогу, поэтому приведу фразу из изданной в 2001 году «Новой философской энциклопедии»: «… она выступает как единство спонтанно-негативного восприятия другого (неприятие, осуждение) и позитивного действия в его адрес (принятие, допущение); толерантное принятие не тождественно… вынужденному примирению с осуждаемым явлением».
Негативное восприятие и позитивное действие. «Ребенок» вновь «смело» уходит в свою комнату. Только на этот раз ловушка двойная: не только виду подавать нельзя, но и «думать неправильно» запрещено, ибо если ты «вынужденно примирился», то ты не толерантен. И толерантные люди толерантно тебя, не толерантного, осудят.
Как психотерапевт, я прекрасно знаю: так рождаются неврозы.
Кое-что о терпимости
Здесь картина несколько меняется. Говоря о терпимости, мы говорим о сознательном отказе от действий, от преследования, даже если мы считаем действия других неприемлемыми. Родители прекрасно знают, что под кроватью никого нет, они даже могут сказать об этом, но все-таки идут с ребенком в комнату, заглядывают под кровать и говорят: «Если что — зови!» И «ребенку» становится легче. Ловушка уходит: даже если я «плохо думаю», то я не делаю зла.
Одна беда, «плохо думать» тоже тяжкий груз. Предел, после которого может наступить срыв, у терпимости куда выше, чем у толерантности, но и он существует. У терпимости есть и другая опасность: уж слишком легко она может перерасти в ханжество, а там и в гордыню.
Ситуация осложняется, когда встает вопрос о «терпимости к нетерпимому». Где проходит эта грань? Как отличить «неприемлемое» от «нетерпимого»? Возможно, разобравшись с этим, нам станет легче терпеть неприемлемое, а что-то вообще уйдет из этой категории.
И тут нам снова придется вернуться к ксенофобии.
Лучший способ перестать бояться чужого — заменить чужого на…
На кого? Такого же как мы? Все бы хорошо, но только в глубине души мы прекрасно знаем, что чужой не такой же как мы. Юноша из пакистанской деревни отличается от юноши из эстонского городка не только степенью смуглости.
Отдельно (во всяком случае для меня, врача) стоит вопрос о людях с теми или иными физическими или душевными страданиями. Ну отличаются ребенок с синдромом Дауна или аутизмом от других детей. И глухонемые отличаются, и даже просто люди, передвигающиеся в инвалидных колясках.
«Так что же, — гневно спросят некоторые, — значит, они чужие? Значит, ату их?» Нет. Они не чужие. Не такие же как мы, но и не чужие. Так кто же?
Другой
Деля мир по системе «такой же» / «чужой», мы совсем забыли, что есть еще «другие». Другой отличается от нас, другой — не такой же как мы. Мы не обязаны всегда любить другого, мы не обязаны всегда поступать во благо другого, мы не обязаны всегда бояться обидеть другого… Но, самое главное, мы можем его не бояться. Ведь он не чужой.
Кстати, говоря о человеке, что он другой, мы можем не корить себя за свои невольные ошибки. Никогда не видели, как кто-то судорожно пытается общаться с человеком в инвалидной коляске, не понимая, то ли смотреть на него сверху вниз, то ли присесть не корточки? А вдруг унижу? Ведь я должен его понимать! Нет. Не должен. Если ты принимаешь, что человек другой, то ты принимаешь и то, что он может быть тебе непонятен. И получаешь право спросить его (или его близких), как тебе с ним себя вести.
Самое интересное, что дети прекрасно понимают разницу между «такой же» и «другой», не видя в «других» ничего враждебного, но испытывая жгучее любопытство к их «инаковости».
Никогда не видели компанию младших школьников, в которой охотно общается взрослый мужчина с синдромом Дауна?
А ребенка, завороженно глядящего на человека без ног, ибо тот с ним одного роста?
Не надо одергивать, не надо кричать. Это здоровое любопытство к другому. А от любопытства до принятия один шаг.
И я очень прошу вас: не делите мир на черное и белое. Не выбрасывайте «других» в опасных «чужих». Но и не пытайтесь, насилуя себя, приравнять «других» к «таким же». И, возможно, меньше тогда станет поводов для ксенофобии, не придется бороться за толерантность и воспитывать терпимость.
Читайте также:
Кто поможет молдавским мигрантам?
Толерантность — тоталерантность