Однако это имя, которым называют не только русских, но и белорусских, украинских, финских, польских, и даже итальянских и английских девочек – пришло из легендарных времен Древнего Рима…
Тит Татий, соперник, а потом и соправитель самого Ромула, вскормленного волчицей основателя Рима, братоубийцы и обожествленного после смерти первого римского царя, был царем сабинян. Желая отомстить за похищенных жен своего народа (их похитили римляне на общем празднике), Тит Татий захватил оплот римского народа – Капитолийский холм. Участь римлян была практически решена. Но бывшие украденные сабинянские девицы, теперь – жены римлян и матери их маленьких сыновей и дочерей, уговорили своего вождя примириться с побежденным Ромулом. Слово женщин возобладало – и сабиняне вместе с римлянами стали одним народом, называемым квиритами. Ромул и Тит Татий правили этим народом совместно. Было это в восьмом веке до Рождества Христова…
Имя «Татиан» — производное от имени Татий – с гордостью носили многие римляне.
Мужское имя «Татиан» — имя одного из христианских писателей, ученика мученика Иустина Философа. Татиан, живший во втором веке, не был римлянин, скорее всего, это имя как вольноотпущенник, получили его отец или дед, или даже он сам. Он был из Сирии, греком или сирийцем. Татиан, яркий и неоднозначный, образованнейший, религиозный и ищущий человек, заинтересовался христианством, читая книги – в первую очередь, Четыре Евангелия, которые он потом расположил единым текстом, хронологически (как ему казалось) под названием Диатессарон, им (на сирийском языке) до пятого века пользовались христиане-сирийцы. Но решение креститься Татиан принял, взирая на мучеников-христиан. Свидетельство таинства мученичества произвело на него неизгладимое впечатление. Ученый и философ стал христианином, споря и побеждая в спорах язычников…
Женское римское имя от имени «Татий», тоже существовало. Этим именем было, конечно же, имя «Татиана».
Роль женщины в Риме была весьма высока и почтенна. Она не была малограмотной затворницей гинекея, призванная лишь рождать мужу законных детей, в то время как он развлекался с образованными гетерами и распущенными мальчишками. Римлянка имела много прав, она получала образование вместе с мальчиками в школе, образование считалось очень важным для puella docta, дочери знатного римлянина, которая, выйдя замуж, будет не только мудро вести домашнее хозяйство — а оно не ограничивалось двух-трех комнатной квартирой и дачей с грядками, как в наше время – надо было иметь навыки и бухгалтера, и кадровика, и агронома, и завхоза – чтобы держать хозяйство в порядке. И, конечно, уметь прясть и шить – так, чтобы знать, что спрашивать со служанок и рабынь. И, конечно, образованная римлянка была врачом своих домочадцев.
Она могла вылечить и насморк у сына, и боевую рану мужа, и раздавленную копытом мула ногу раба. Жена Плиния Младшего буквально выходила своего мужа, который едва не умер от воспаления легких – почти смертельного заболевания в те годы, когда не знали антибиотиков. Он очень медленно восстанавливался, был крайне слаб – и тогда верная жена нашла по своим связям египетского врача, раба Гарпократа, купила его – и египтянин поставил знаменитого Плиния на ноги массажем и упражнениями. Несомненно, жена Плиния знала толк и в рабах, и во врачах-рабах.
Ольга Шульчева-Джарман
Мать знаменитых братьев Гракхов, Корнелия, как и мать Юлия Цезаря, Аврелия, были друзьями и советчиками своих сыновей. Жены тоже доказывали мужьям свое мужество, и те, будучи потрясенными этим, высоко ценили женскую дружбу своих супруг и не боялись доверять им тайн. Порция, дочь Катона и жена Брута, двух знаменитых республиканцев, поняв, что муж не доверяет ей политических тайн, из-за боязни, что под возможными пытками она может выдать заговор, нанесла себе рану на бедре и незаметно для всех окружающих, в том числе и для мужа, переносила страшную боль. Наконец, она открылась ему, и показала страшную, воспаленную и гноящуюся рану, доказав, что и слабая юная женщина может превозмогать тяжкие страдания силой духа. Для Брута это стало весомым доказательством мужества его молодой жены-римлянки, в силу духа которой он верил, но в силе тела которой сомневался. Порция доказала, что сила ее духа давала силу и слабому телу.
Римлянка могла быть и жрицей. Среди всех жриц самыми влиятельными были весталки. Фактически, они занимали государственную должность – чего не могла официально занимать ни одна женщина на Востоке и Западе древности. Они были свободны, как совершеннолетние мужчины, их сопровождал эскорт, как консулов. Но при этом они были девы. Только чистое, ничем не запятнанное девство возносило знатную римлянку на такую высоту – если весталка встречала приговоренного по строгому и справедливому римскому закону – на казнь преступника, его освобождали. Дева разрушала власть закона. Она была выше того нерушимого, на чем стоял Рим – выше закона.
Но если она нарушала девство, ее закапывали в землю живой.
Отбор девочек «для учебы на весталку» был строг – родители шестилетней девочки, поступающей в весталки, должны были быть знатными, жить в Риме, и быть оба живы (а это было редкостью в те времена, когда часто матери умирали в родах или после).
Видимо, такова была судьба матери Татианы – девочку воспитывал отец. Татиана не смогла бы стать весталкой по двум причинам. Во-первых, хотя отец ее был неоднократно консулом Рима, и жил, естественно, там со своей дочерью, он был вдовец. И во-вторых – и «в-главных» — он был христианин.
Консул-христианин? Что ж, бывает и такое. Тайный христианин. Впрочем, император Александр Север, испытывавший сильное влияние своей матери, Юлии Маммеи, очевидно, христианки, держал в молельне (он был верующий, религиозный человек) статую Христа. Рядом со статуей Орфея… Александр был еще мальчишка, который не имел все полноты власти, и в Риме правил язычник Ульпиан, который и инициировал гонения.
Татиана не была тайной христианкой. Быть может, она всегда стремилась к девству, которое, как единственно возможное для римлянки, она могло осуществить как весталка, ибо всякая иная римлянка должна была выйти замуж. Татиана выбрала радикальный путь – она стала девой-христианкой, а не христианкой-женой, которая стремилась бы привести в веру своего мужа.
Она спасала умирающих и больных, став «матроной» — матерью семейства христиан, обездоленных и больных. Она стала радостью заключенных в тюрьме – в ее светлом образе являлся им Христос, омывающий их раны и подкрепляющий добрым словом и теплым хлебом.
Она явила все мужество римской девы и римской женщины, не испугавшись пыток, преодолев их и силой духа, и силой Духа Христа Бога. Она явила ум римской образованной девы, которая воспитывалась на книгах о мужестве древних воинов – и на Евангелии.
И идол языческой девы, богини Дианы, упал и разбился. Перед языческим девством ослепительно засияло девство христианское – не отказ, но новая полнота неведомой жизни во Христе Боге.
Прошли годы. Прошли века. И мученица-дева, образованная и умная, мужественная и чистая puella docta Татиана стала покровительницей первого русского Университета. Рожденная христианами средневековья, в благоговении перед античной ученостью, говорящая с рождения на римском — латинском — языке наука нашла свой дом в России. Матрона и дева, христианская весталка и образованная собеседница своего отца-консула, Татиана пришла в Россию. Мартирия и знание – вот что стало уделом многих, многих ученых русских в страшном двадцатом веке. И чистота. Ибо наука должна твориться чистыми руками. Без страха перед идолами. С полной отдачей всего себя.
Вот Он –
Шагает к краю провала.
Крепкий! –
Заря слепяща и ала –
Редки
Яркие звезды на тверди.
Вслед! –
Только это
и светло
на свете.