В январе 2011 года я был приглашён писателем и журналистом Александром Архангельским принять участие в его передаче «Тем временем» на канале «Культура». Эта передача сыграла впоследствии важную роль в моей жизни; но, пожалуй, главное было то, что я познакомился здесь с Екатериной Юрьевной Гениевой.
Как раз к тому времени я закончил переводы текстов духовных произведений И. С. Баха — и Александр Николаевич неожиданно предложил Екатерине Юрьевне издать эту книгу. Для меня это было как-то неочевидно – книга сложная, билингва, спроса на неё (думал я) не будет… Но Екатерина Юрьевна как-то сразу «загорелась» этой идеей. Сейчас, когда вышло уже второе издание этой книги, я вижу, как она была права, сразу оценив потенциал этого издания.
Началась редакторская работа, в процессе которой мы не раз встречались с Екатериной Юрьевной. Мне было радостно, что между нами возникла атмосфера доверия; мы много говорили о современном положении Церкви, культуры, общества и всегда как-то «совпадали». У Екатерины Юрьевны был замечательный стиль общения: очень благожелательный, откровенный — интеллигентный, в подлинном смысле этого слова. О деловых качествах директора Иностранки я распространяться не буду — всем известно, что Гениевой удавались, похоже, даже самые нереальные, проекты.
Осенью прошлого года я узнал о её тяжёлой онкологической болезни. Я подготовил к изданию ещё одну книгу — переводы текстов мистика XVI в. Валентина Вайгеля (уж не знаю, какой будет теперь судьба этой книги…) — и принёс все материалы Екатерине Юрьевне. Тут она мне и рассказала о своем положении — рассказала с удивительным спокойствием и смирением.
Я был поражён её верой. «На правах священника» я позволил себе спросить, каково её внутреннее состояние, как она несёт это. Она ответила, что явно ощущает во всём благую волю Божию. «Я воспринимаю то, что я работаю в своём обычном ритме, что у меня нет уныния, как чудо, как дар Божий», — сказала она, и прибавила, что чувствует, что за неё молятся, и что благодаря этим молитвам она и держится… Это было для меня большим уроком. Ставя себя на её место, я ясно видел, что до такой веры, до такого упования на Господа я далеко не дорос…
С интересом следил я за петербургскими «Июньскими диалогами», на которых Екатерина Юрьевна выступала вместе с Александром Архангельским. Затем вышло её интервью — последнее… Прочитав его, я набрал номер Екатерины Юрьевны. Она взяла трубку — и, услышав её голос, я почувствовал, что, похоже, это уже «финишная прямая»… Она едва говорила. Сказала, что в клинике в Израиле. Просила молитв. Я ответил ей, что всегда её помню, молюсь за неё, и очень её люблю. Это было четвёртого июля — а девятого она отошла ко Господу, Которому верила и на Которого уповала.
Я очень рекомендую всем прочитать вышеупомянутые интервью и беседу. До последних дней Екатерина Юрьевна оставалась самою собой: ясно и трезво мыслящим человеком, «бойцом» и — что, пожалуй, особенно важно подчеркнуть — настоящим патриотом России, славой и гордостью русской культуры.
В наше время, когда откуда-то появилась масса странных и удивительных людей, считающих себя патриотами только на основании того, что они обклеили свои машины надписями «Спасибо деду за победу», нелишне напомнить, что настоящий патриотизм невозможен без укоренения в культуре. Подлинная же русская культура всегда была открытой, осознающей себя как одну из драгоценных граней общеевропейской христианской культуры.
За эту открытость и боролась всегда, а особенно в последние годы, Екатерина Юрьевна Гениева. Мало таких людей, и вот, увы, их становится всё меньше… Боюсь, что эта потеря невосполнима. Незаменимые есть.
Царство ей небесное.