Владыка Вениамин – один из известнейших церковных писателей XX века.
Родился в Кирсановском уезде Тамбовской губернии. В 1907 году по окончании Тамбовской семинарии и Санкт-Петербургской Духовной Академии пострижен и рукоположен в иеромонаха. В 1911-1917 гг. – ректор Таврической, а позднее Тверской духовных семинарий, архимандрит.
В 1925-1927 гг. и 1929-1931 гг. – преподаватель Православного Свято-Сергиевского Богословского института в Париже. С 1927 года владыка состоит в клире Московской Патриархии, с 1933 г. – Экзарх Патриархии в Америке. В 1938 г. возведен в сан митрополита. После окончательного возвращения в Россию в 1947 г. управлял Рижской и Латвийской епархией, служил в Ростове-на-Дону и Саратове. Последние годы жизни прожил на покое в Псково-Печерском монастыре, в пещерах которого и был погребен после кончины в 1961 году.
«Ратника убити»
Стоишь за службой, а многое проходит незаметно. Как часы тикают и не замечаешь этого. А то вдруг иногда точно часы «забьют» – и очнешься. Вдруг иное слово или отдельная мысль останутся в сердце.
Вот ныне (22 декабря), слышу, прочитал чтец: «Ратника убити грядет Христос, «Царь мира» (первая песнь канона). Ратник, вооруженный противник – это диавол. И снова пошли мысли: как часто, настойчиво, с исключительною силою, с особым вниманием Церковь говорит о диаволе. И очевидно становится, что главное, основное зло она видит даже не во грехах, а в том, кто за ними стоит дальше: в искусителе, враге Божьем, а из-за этого – и во враге человеческом.
Вот и снова слышу: «Обуревает зима сопротивных помышлений смиренное сердце мое лукавых духов наветами: Боголюбивая Владычице! Укроти сию ходатайством Твоим» (Богородичен, шестая песнь первого канона).
И вообще – постоянно! Что же это значит? Очевидно, несомненно: здесь главный враг! И в таком случае открывается и главная цель пришествия Господа: освободить мир от державы диавольской.
Не научить лишь вере, не показать пример святости только, и даже (примите во внимание) не простить лишь нам грехи, – а вырвать самый корень зла: уничтожить силу диавола, разрушить его царство. Вот смысл всего искупительного дела Христова. И начинается это с Воплощения. Все прочее – последует ему.
Как это далеко от обычных воззрений интеллигентных людей на религию, в особенности на христианство! А некоторые (увы, даже почитающие себя христианами) совсем не веруют в бытие злых духов. Другие же, если и веруют, то не думают об этом, как о предмете будто бы маловажном и побочном в христианском воззрении и жизни. Даже и мы, по – настоящему верующие, и то не придаем надлежаще-страшного значения этому вопросу. Не правда ли?
Между тем, жития святых переполнены борьбою диавола с ними. И Церковь, зная эту истину точно, и, зная, что здесь – главный враг, постоянно напоминает об этом.
Иоанн Богослов прямо говорит: Для сего-mo и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8), врага Божия. А если он главный враг, то кто может избавить от его силы, кроме Сильнейшего Бога?
Потому апостол Иоанн и говорит христианам: Дети! Вы от Бога, и победили лжепророков, ибо Тот, кто в вас, больше него, кто в мире (1 Ин. 4, 4), сильнее диавола. Потому подвижники и призывают постоянно имя Иисуса Христа как Спасителя и Победителя «горькаго царства», потому и крестное знамение совершают на себе, потому и вообще молятся: одни – беспомощны!
Теперь мне стало понятно и имя, пророчески данное пророком Исаией родившемуся у него сыну: «скоро плени, нагло (стремительно) расхити». И дальше приводятся слова славного рождественского гимна, коим «открываются» песнопения на всенощной под Рождество:
«С нами Бог!» (по – еврейски «Еммануил»). Очевидно, то страшное имя, данное Исаией, носится ко Христу. Что же оно означает? О каком «плене» и «разграблении», и о какой добыче пророчествуется?
Несомненно – о разрушении державы диавола Еммануилом, об отобрании плененных им душ, о возвращении награбленной им добычи– мира. И Сам Господь говорит о Себе, как о пришедшем «связать сильнаго «войти в дом его» и «расхитить его вещи» (Мф. 12, 29). Апостол Павел также объясняет, что Господь нисходил в преисподния места земли и пленил плен – ясно, диавола, пленившего прежде человечество (Еф. 4, 8-9) дал дары человекам (там же, из псалма 67, 19). Плененная добыча потом раздается Вождем Своим воинам: то есть Господь, победив диавола, отдал его самого во власть людям. Так иногда и дети господствуют и даже глумятся над пленниками, уже беспомощными.
Однако этот «пленник» опасен и доселе, если «дети» (люди) понадеются лишь на свою силу, а не на стоящих за ними старших (святых) и самого Царя (Господа). И об этом знают жития святых. И лучше всех знает Церковь.
Вот какого врага пришел победить Еммануил – «С нами Бог!» Наше дело – продолжить борьбу с разбитым уже неприятелем – но силою Его же, Еммануила.
Легче исповедоваться
Ныне у меня исповедовался один из братии. И я почувствовал в душе, что ныне, в большой праздник Господь особенно охотно и милосердно прощает грехи. Как бы сказать: легче, чем в другие дни. А потому и исповедоваться легче. Не требуется такого сокрушения, как в обычные дни, а больше – веры в милосердие Божие. И основания к сему (помимо живого ощущения) таковы. Праздники – дни особенно важные в деле спасения; спасение же заключается в конце концов в помиловании, в прощении грехов по благодати; но в дни двунадесятых праздников даруется особенная милость; «не по заслугам», – говорит святой Иоанн Лествичник. Больше всего это чувствуется на Пасху, в меньшей – во все праздники.
Фото: Дмитрий Всеволодович, photosight.ru
Лучший страж!
Стою на правиле, вспоминаю переживаемые восторги. Но сердце не позволяет более напрягать себя: сил нет. И не должно! Все же нужно помнить о своей духовной бедноте. И это покаянно-мирное сокрушение– лучший страж души, предохраняющий ее и от лукавого, и от возможных неправильных уклонов. Да! Восторги – это уже небесные гости. А наше земное дело «в поте лица» зарабатывать хотя бы «хлеб насущный». А приглашенными быть к Царской трапезе – не от нас зависит. Да! Покаяние (тихое) – лучший «дар» наш. Спокойнее с ним становится. Много спокойнее. И безопаснее!
Это точно известно мне не только по опыту, но и из Святых Отцов.
«Немощныя дерзости»
Меня не раз занимал вопрос почему при учреждении христианства, и целых триста лет, нужны были и оказались прежде всего мученики. Преподобные пришли после.
И теперь вот, перед Рождеством, все память мучеников, мучениц, преподобномучениц (и мало преподобных, 23 декабря святой Нифонт, например). После Рождества Христова же (27 сентября) первомученик архидиакон Стефан. 28 декабря – двадцать тысяч (в один день!) сожженных в Никомидии (302 год). 29 декабря – четырнадцать тысяч младенцев, Иродом убиенных, и так далее, и так далее.
Точно драгоценное ожерелье из самоцветных камней на иконе Рождества Господа. Или как ближайшая царская свита при Царе.
И самый главный ответ теперь мне ясен: война, поднятая Еммануилом против диавола, принята была потом на свои плечи Его воинами – христианами и христианками. На них и ополчился со всею злобою и коварством «князь мира», сатана. Но они побеждали его силою Христа Господа, пока не разрушили его царства до конца: христианство объявлено было религиею сначала дозволенною, а потом и господствующею.
Потому и поется им в общем тропаре: «ииуще бо крепость Твою», Господи, «мучителей низложиша, сокрушиша и демонов немощныя дерзости». Вот где был самый основной фронт их борьбы. Они, демоны, злобствовали, «дерзали» против воинов Христовых, но их злоба оказалась лишь «безсильной дерзостью».
Между прочим: обычно на иконах мученики изображаются с крестом или пальмою (или и с тем, и другим). Крест – символ победы Христа над адом; пальма тоже символ победы. А так как с пальмами встречали и Господа при входе в Иерусалим как «Победителя … горькаго царства» смерти и ада, то становится еще более очевидною связь, что мученики – продолжатели «Грядущаго» на борьбу и победу над диаволом. Но тогда уже был последний решительный момент борьбы. А теперь, на Рождество, пророчески предсказывается она событиями: смертью четырнадцати тысяч младенцев, после – архидиакона Стефана и так далее.
И нам нужно знать, что для христианина главная борьба – с «разбитым неприятелем», бесами… Ax! Как часто мы это забываем. И … попадаемся в сети.
А последняя борьба встретит нас на мытарствах. Господи, помоги нам избавиться от сетей вражьих: «да не когда речет враг мой: укрепихся на него!» (молитва перед сном). Нужно молиться. Молиться, да не внидете в напасть, – сказал Сам Господь (Мф. 26, 41). А я мало молюсь. И главное: легко, поверхностно, сухо… И лишь иногда иначе…
Молюсь
Пришел ныне утром на полунощницу и зачитало ее. И вдруг мысль: вот я молюсь сейчас. Боже Мой! Как же это прекрасно и важно! Ведь я же «в уши» Господу говорю. Его, воистину Его, прошу. С Ним беседую. К Нему припадаю. Его умоляю. Так разве же Он, Всемогущий, не в силах исполнить моей просьбы?! (Доброй, конечно, и нужной).
Вот говорю: «Помилуй нас». Меня помилуй. Он слышит это. «Приклоняет ухо Свое» (Пс. 114, 2). Внимает моему желанию и молению.
Так разве это может остаться совершенно бесплодным? Никак! Уже самая молитва содержит в себе же самой и исполнение ее: искренно молиться – значит уже получать. И это радовало душу. А уж не говорю, как это неизмеримо ценно!
Вот и другая невеста Христова
Ныне память святой Анастасии Узорешительницы. Вчера – дева Иулиания, ныне Анастасия, дева в браке (она не хотела жить с мужем язычником брачно). И эта невеста, как и вчерашняя, говорит мучителям на допросе: «Люблю мучения за Возлюбленного Христа».
«Ищу Господа», – поет вместе с нею Церковь (третий тропарь третьей песни второго канона).
«Жених Церковный»
Вот опять услышал это слово (и пел) на «Царских часах» (третий тропарь на девятом часе).
И вспомнилось мне об обручении Христа с Церковью на праздник Обрезания. Несомненно, эта мысль верная, ибо церковная. Да и в тропаре мученикам поется: «Агница Твоя, Иисусе, (имярек) зовет Ти велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю; и Тебе ищущи, страдальгествую… И умираю за Тя, да и живу с Тобою».
А эти образы взяты из книги Песни Песней (гл. 3, 1-4); из-за того, что в сей книге заключаются такие яркие прообразы пламенной любви души к Богу, она и внесена в канон священных книг.
Образ в образах
Не знаю, насколько это верно, но пришла ныне на службе такая мысль: сколько Церковь всюду видит прообразов Спасителя! Даже там, где говорится о каком-либо историческом лице или событии, где все объясняется «естественно-исторически», Церковь зрит таинственный смысл о Господе. В чем же основание к этой связи?
Ныне пришла такая мысль. Господь воплотился, сделался человеком– таким же, как и все, – кроме греха. И Адам был ведь в раю сначала без греха, но пал. А Господь-Человек, Новый Адам, пришел без греха и показал, что можно бы ему, ветхому Адаму, и не падать, ибо и Новый Адам во всем был человеком. И следовательно, жизнь в нас всех общая, подобная. И уже потому ничего нет худого в подобных сближениях. Но есть и другой, более глубокий смысл: во всяком человеке все хорошее не принадлежит ему самому, а соединено тончайшими нитями со Христом.
Как? Ведь люди созданы по образу Божию; а образ Божий, образ Отца есть Христос Сын Божий. А что такое «образ»? Это не мертвый слепок, не безжизненна я фотография, а нечто большее, живущее в отображающем. Сын Божий есть Образ Отца. Это значит, что Отец живет в Сыне. Видевый Мене, виде Отца (Ин. 14, 9). Аз и Отец едино (Ин. 10, 30). Отец во Мне, и Я в Нем (Ин. 10, 37).
А отсюда заключать будем дальше: если люди созданы по образу Образа, то Сей образ, Сын Божий, живет в них. И все светлое есть отображение Его в человеке. А так как вполне, «телесно», проявившийся в человеческом лике (иконе, образе) есть Сын Божий воплотившийся, то отсюда нужно сделать вывод такой: то, что в Ветхом Завете в каждом человеке Божьего было сокрыто, то открылось явно в Богочеловеке Христе. Тогда уже прообразы будут совершенно естественно иметь связь с Образом. Или еще лучше сказать: в Новом Завете явился Тот же Самый Христос – Образ Божий, Который жил в людях и в Ветхом Завете.
Ведь Апостол Павел говорит про себя: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). А сокровенно это было и в ветхозаветных праведниках или событиях. Разница лишь в том, что в Новом Завете это явилось открыто — сама «Истина» пришла, а в Ветхом Завете это было «тенью», как и поется: «Прейде сень законная, благодати пришедшей» (догматик второго гласа). Или еще: «Сень мимотече: истина Божия».
Ведь и сила чудотворной иконы (самая, следовательно, суть ее) совсем не заключается во внешнем сходстве с изображенным ликом, а в той силе, какую Изображенный — Сам ли Господь или по данной от Него благодати святые — сообщают изображению. И выходит, что в иконе присутствует Сам Изображенный. Потому мы смотрим на иконы и обращаемся к изображенным как к живым: «Пресвятая Богородице! Отче Николае!» и так далее.
А ныне из жития святого Нифонта читалось на трапезе, как Ангел Хранитель плакал о порученном ему человеке, который грешил в то время с блудницею в доме. Спрошенный, почему он плачет, Ангел ответил: «Ведь в нем (блуднике) Образ Божий!»
Ангельская песнь
Мы все знаем ее. Но понимаем иногда по-разному частности ее. Например, в одной проповеди (у Саруги) я прочитал такое объяснение (кратко): слава Богу в Небе, на земле мир, в людях — надежда и так далее. Но лучше всего принимать нам церковное объяснение. А его я ныне опять услышал в песнопении, и потому выпишу.
«Вместо мира» принесем «от душевных сокровищ» пение: «с Вышних слава Богу, сущему в Троице, Егоже ради в человецех благоволение явися, Адама избавляя первородныя клятвы, яко Человеколюбец» (первый тропарь на шестом часе Царских часов).
Не совсем ясно. Переведу вторую половину (с «егоже ради»): за то, что в людях явилось (Само) Благоволение (то есть Сын Божий Примиритель, на Нем же Мое — Отца — благоволение»), избавляющее, по Своему (яко) Человеколюбию, Адама от первородныя клятвы.. Можно несколько иначе перевести, но суть останется одна и та же, а именно: все совершается Пресвятою Троицею
(Ей и слава на Небе — от Ангелов и людей)
Посредником — Человеколюбцем Христом, Сыном Божиим. Ради Него возвращается к падшему миру «благоволение» Троицы (здесь суть дела) и снимается проклятие.
Следовательно, Церковь истолковала Ангельскую песнь в искупительном смысле возвращения потерянного прежде благоволения Божия.
Но это благоволение собственно почило на Воплотившемя Господе, а уже через Него перешло и на «сродников» Его по плоти, клятву с коих Он перенес на Себя и пострадал за нее.
Итак, «совет» о спасении мира в Святой Троице, явление Воплотившегося Сына, на Коем — благоволение, а через Него возвращается благоволение и к людям. Посему в душах их и во всем мере — мир как примирение с Богом, мир как братская любовь, мир как умиренное настроение души.
Этот смысл можно усматривать и в других песнопениях.
«Присвоимся благодатию»
И это место запало в душу. Господь, говорится в службе, пришел к «Своим», то есть к иудеям. А мы «присвоимся» Ему благодатию Святого духа в таинстве Крещения и в других таинствах, и всею благодатною жизнью. После я посмотрел этот тропарь (22 декабря, первый тропарь шестой песни первого канона) и увидел продолжение: «и добродетель»; значит, и это усваивает нас Христу. Но по общему святоотеческому (и преподобного Серафима) толкованию добродетели не только совершаются благодатию Святого Духа, но, главное, являются путем к обитанию ее в нас («если будете исполнять заповеди, то Мы придем и обитель в душе сотворим» (См. Ин 14, 23); а благодать уже сочетавает со Христом и образует душу по образу Христа. Но Боже, Боже! Как современный мир далек от всего этого! Благодать, Спаситель от ада, Разрушитель клятвы, благоволение Пресвятой Троицы, добродетель… Это — здесь. Политика, материальная культура, танцы, литературные вечера со смехом… Это — там. Мир раскололся. Христианство «выживается» из жизни.
Несомненно было
А ведь все, чем мы живем, есть несомненно: ибо несомненно было исторически — очевидно было. Было! Это пережито было мною за службой. Ясно, ~зрительно», неопровержимо! И это всегда помогает укрепляться вере. И радует. Все это, следовательно, и есть. Уже я теперь вот позабыл о поводе, вызвавшем такое переживание, очень ясное. Но хорошо и живо сохранилось оно в душе моей. И стало мне понятно, почему даже святой Тихон Задонский счел нужным в одной из своих проповедей говорить об очевидности явления Сына Божия во плоти. Выпишу это сюда. «Благословен Бог, Который пришел грешников спасти и погибших взыскать. Открыли нам сие сокровище спасения очевидцы, которые видели Его, и слышали Его, и беседовали с Ним, и жили, и общались с Ним, и освязали Его, и пили и ели с Ним, и пребыли в напасти с Ним… Истину сию те самовидцы и достоверные свидетели не только словом и чудесами и разными знамениями, но кровию своею, и различным страданием, смертию своею утвердить не усумнились».
«Размышляй о сем, брат христианин, в сем поучайся, в сем стой, мужайся, крепись; и хульникам, и безбожникам, которых уже не мало является, заграждай уста; и молись, — да Бога, явльшагося во плоти нас ради, не видяще, всем сердцем возлюбим (1 Пет. 1, 8-9)».
В середине дня я читал очередную главу из Божественной книги Деяний. Поразительная очевидность! То есть абсолютная несомненность бывшего. Это — исторический документ. Церковный дневник первых дней христианства.
Кто хочет видеть Церковь Христианскую — пусть читает Деяния. И у него, я уверен, не останется никакого сомнения, что все это несомненно было.
А следовательно, и есть.
А следовательно, это все Сама Истина.
А следовательно, Истиною и нужно жить.
А следовательно, все остальное в мире важно и ценно лишь постольку, поскольку согласно с сею Божественною Истиною, принесенною Воплотившимся.
Молва предпраздничная
Заметил я, что предпраздничная забота о надвигающемся празднике много ослабляет душу, рассеивает благодать.
В частности, даже написание поздравительных писем выводит душу из того состояния, в кое вводит ее Церковь подготовительным богослужением, постом, говением. Даже вот эти записки и то как-то мешают, отвлекая от главнейшего: от молитвы и собранности души. А это вредит более углубленному восприятию праздничной благодати. Недаром же святой Исихий Иерусалимский’з пишет: «Емлемся (возьмемся) убо за молитву и смирение, сии два оружия, коими, совокупно с трезвением, как мечем огненным, ополчаются мысленные воители против демонов. Если так будем вести жизнь свою, то каждый день и час можем таинственно радостный имеешь праздник в сердце».
И наоборот, если сердце занято молвою (противоположной трезвению), то и в праздники душа останется буднично-пустою от благодати.
Читайте также:
В ожидании Рождества Христова: благодатный дождь придет вслед за громами
В ожидании Рождества Христова негоже и думать о себе