– Вадим Валерьевич, мы с вами беседуем в кабинете генерального директора Библиотеки иностранной литературы Екатерины Юрьевны Гениевой, скончавшейся в июле этого года. Здесь настоящая выставка ее памяти, даже шаль на кресле. Это надолго так?
– Этот кабинет останется кабинетом Екатерины Юрьевны. Мы устроили здесь мемориальную гостиную и собираемся здесь, когда говорим о чем-то хорошем, большом, но других хозяев у этого кабинета больше не будет. Вот ее дипломы, наградные листы, премии, книги, иконы и сувениры – так будет все время.
– А ваш кабинет где?
– Пока у меня есть временный кабинет, потом посмотрим.
– Как вы видите библиотеку будущего? Будет ли такой «Иностранка»?
– Изначально в «Иностранку» было заложено несколько очень верных, долгосрочных идей.
В 1921 году Маргарита Ивановна Рудомино… понимаете – в 1921-ом году! – стала ходить по кабинетам не самых интеллигентных людей и призывать изучать иностранные языки, сохранять связи с иностранной культурой, с зарубежьем. Сколько смелости надо было для этого иметь! И «Иностранка» стала таким окном во внешний мир, даже в самые тяжелые реакционные времена.
Но в 1920-е, в 30-е годы для того, чтобы люди стали приходить в библиотеку, достаточно было просто организовать помещение и фонд, то есть наличия книг было достаточно для того, чтобы была аудитория. Пропустим несколько страниц истории библиотеки и вспомним, что Екатерина Юрьевна Гениева выдвинула тезис о том, что библиотека должна быть еще и центром межкультурной коммуникации. То есть не только книги, но место, где люди соприкасаются с языком, с культурой, общаются между собой. Это тоже крайне важная концепция, которая была заложена в «Иностранку» в начале 1990-х годов.
– Вместе с изменением климата в стране.
– Да, климат, конечно же, тогда изменился. Тогда появились международные культурные центры, и я считаю это крайне важным вкладом в нынешний облик, нынешнее позиционирование «Иностранки», именно поэтому такое большое количество людей ей преданы.
У меня есть любимая цитата из Борхеса, не отвечаю за ее точность, но примерно так: «В этой библиотеке было все: книги по всем темам, самый верный каталог этих книг, опровержение самого верного каталога этих книг, книги наших судеб и многое-многое другое». Это некое утопическое описание того информационного поля, которое есть сейчас в том же интернете. Переизбыток информации – это очевидная черта времени. Поэтому думать о библиотеке просто как о хранилище фонда, как об источнике доступа к информации, конечно же, недостаточно. Библиотека должна добавить в этот беспредельный информационный поток живое человеческое общение. Люди должны разговаривать с носителями других языков, других культур. Душа – и есть та самая добавленная ценность, которая отличает библиотеку от утопической модели доступной для всех и совершенно переизбыточной информации.
Перед нами как перед «Иностранкой» и перед библиотечным сообществом вообще стоят два очень больших вызова. Первый – глобализация. Мы постоянно сталкиваемся с другими языками, другими культурами, другими системами ценностей, часто это вызывает определенный когнитивный диссонанс. Нужна подготовка, определенные знания особенностей культуры, чтобы чувствовать себя комфортно, чтобы не вызывать отторжения или чувства враждебности в другой стране и другой культуре. Умение общаться требует определенного подхода, воспитания иммунитета, если хотите, заранее воспитания той самой толерантности, о которой все мы привыкли говорить. Культурные особенности не всегда задокументированы – цвета, знаки, мимика, жесты, запахи. Поэтому внутри библиотеки должно быть много международных культурных центров со своими цветовыми схемами, узорами, традициями, совершенно другим обликом. Международные культурные центры должны быть очень гармонично вписаны в библиотеку.
Второй вызов – информационный. Радикальное развитие новых технологий, виртуальное взаимодействие культур и динамичный интенсивный информационный фон нужно учитывать. Библиотека должна быть заметна и в виртуальном информационном поле, потому что – все мы понимаем – если тебя сейчас нет в сети, то, может быть, тебя и вообще нет?
Резюмируя: библиотека должна, прежде всего, стать местом коммуникации, не хранилищем книг, не доступом к фонду и даже не виртуальным доступом: мы должны заботиться об аудитории. Наш главный показатель эффективности – аудитория.
– И как вы намерены привлекать аудиторию?
– Мы сформулировали четыре ключевых направления для развития, там, где мы должны быть «чемпионами»: открывать международные культурные центры, развивать виртуальные сервисы, создать удобное, привлекательное, «модное» пространство библиотеки и развивать свое региональное присутствие.
Открывать международные культурные центры. Их должно быть больше, они должны развиваться еще активнее. У нас совершенно не представлена Южная Америка, которая вызывает очень большой интерес, у нас достаточно мало, как ни странно, Европы сейчас, фрагментарно представлен Восток, очень мало СНГ, поэтому нам нужен внятный и четкий подход, система приоритетов по развитию международных центров.
Вторая ключевая задача – это наше присутствие в виртуальном пространстве. Нам нужна стратегия лидерства в виртуальных сервисах. Смотрите, в пиковое время, примерно часа в четыре дня, в нашей библиотеке находится одновременно примерно 60-70 человек. Из них около 15 человек будут находиться в электронном читальном зале, 10-15 человек – в культурных центрах и остальные 20-30 – читатели бумажных книг. Востребованность электронных ресурсов достаточно высока.
Мы собираемся открыть виртуальные читальные залы национальных библиотек. Помимо того, что мы комплектуемся бумажными фондами, мы бы хотели, чтобы у нас появилась сеть таких виртуальных читальных залов Библиотеки Конгресса, Национальной библиотеки Великобритании и многих других. Мы об этом уже поговорили с нашими партнерами из этих и других библиотек, им такое сотрудничество интересно. Мы будем делать виртуальные читальные залы, а еще хотим очистить площади, занятые бумажными каталогами.
– Каталог будет убран после оцифровки?
– Каталог нельзя просто взять и перенести. Дело же не просто в сканировании карточек, а в том, что это достаточно сложные связи, некоторые карточки рукописные и содержат дополнительную информацию. Убирать полностью, конечно, не будем.
– В каком состоянии сейчас находится проект национальной электронной библиотеки (НЭБ)?
– Он запущен в эксплуатацию, там сейчас больше полутора миллионов текстов, около 30 миллионов библиографических записей. Надо многое улучшать, но, как мне кажется, удалось сделать главное – НЭБ не стал делом одной или двух библиотек. Сейчас там, как минимум 30 библиотек, которые так или иначе участвуют в проекте, делятся своим контентом, и думаю, что до конца года к базе будет подключено 500 библиотек, читатели которых смогут пользоваться всем ресурсом НЭБ.
– Вы рассказывали, что как раз в рамках работ над Национальной электронной библиотекой вы познакомились с Екатериной Юрьевной, и у вас была полемика по поводу того, как должна выглядеть НЭБ.
– Полемика – это вы дипломатично сейчас сказали! Это была достаточно жесткая дискуссия, потому что Екатерина Юрьевна жестко критиковала первоначальную концепцию. Спор был о том, сколько библиотек должны предоставлять свои книги. В моем тогдашнем понимании этих библиотек должно было быть очень много, сотни, если не тысячи. А в понимании Екатерины Юрьевны библиотек должно было быть ограниченное количество, условно – десяток библиотек, которые являются основными контрибьюторами контента, в соответствии со своим профилем комплектования. В итоге я согласился с ее видением и сейчас проект реализуется примерно в таком виде, так лучше.
– Почему лучше?
– Библиотека не должна наполняться бессистемно, суть библиотеки – это её профиль комплектования и люди, которые им занимаются. Надо, чтобы какое-то количество библиотек очень четко занимались своей частью фонда и несли за это ответственность, тогда совокупность этих фондов будет тоже достойной внимания и интересной.
– Опыт каких мировых библиотек вам кажется наиболее полезным?
– Мне очень нравится, что происходит в Europeanа, они всегда декларировали, что библиотека – это книги, музыка, архивы и музейная коллекция. В России всегда первичны были книги, но если посмотреть на Президентский Указ по основам государственной культурной политики, там про национальную электронную библиотеку написано ровно то же самое: нужно объединять архивные, музейные, библиотечные фонды. Это правильное движение. Но главная проблема текущего проекта НЭБ (это уже личное IT-шное мнение) – не надо пытаться создать огромную аудиторию на основе портала, это очень сложно. Многие успешные IT проекты возникали там, где эта аудитория уже есть. Если ты занимаешься контентом, то это и есть твоя основная ценность, а не уникальный портал или уникальная «читалка», электронные книги, приложения на телефонах и планшетах и так у всех есть.
– Вы знаете, что сейчас у нас часто в связи с гуманитарными проектами употребляют слово «эффективность»…
– Давайте я вам скажу еще более страшное слово, которое боятся в гуманитарной отрасли – «оптимизация»!
– О да! Так что такое эффективность библиотеки и есть ли у этого цифровой показатель? Скажем, вы говорили, что количество членских билетов за последние 10 лет сократилось почти вдвое.
– Эффективность – это дробь, где в числителе есть определенный результат, а в знаменателе есть ресурсы. Эффективность это некое соотношение ресурсов, которые нужно потратить на единицу достижения результата. По-моему, ничего в этом страшного нет. Страшно, когда волнуются только о сокращении знаменателя, не думая об увеличении числителя. Но как оценить это с точки зрения библиотечного дела – вопрос сложный.
Смотрите, в библиотеку ходят ногами и пальцами. Ногами ходят физически: приходят, смотрят выставки, слушают лекции, а пальцами заходят на web-сайт, пользуются электронными сервисами, книжки читают… Есть ли какие-то нормативы, сколько должен стоить один визит на наш web-сайт? Или сколько стоит один человек, пришедший в библиотеку?
Мы будем смотреть на библиотечный фонд – сколько он нам создает посетителей, выставку – сколько посетителей создает эта выставка. Есть у нас какое-то количество десятков квадратных метров, которые занимает читальный зал – сколько посетителей он создает. Мы обязательно будем проводить такую системную аналитику, чтобы понимать какие наши действия создают аудиторию.
– Что для вас является положительным показателем? Больше центров культурных, больше людей? По каким показателям отчитываться будете?
– Если надо отчитаться в чиновничьем смысле, вы уж поверьте, мы отчитаемся – дело не в этом. Дело в том, что мы действительно должны чувствовать, что библиотека интересна людям, и для этого не нужны какие-то страшные формулы. Надо заходить в библиотеку и смотреть, сколько людей, сколько свободных номерков в гардеробе.
Что мы можем сделать для того, чтобы этих свободных номерков было поменьше? Открыть больше международных культурных центров, если увидим, что они приносят аудиторию. Американский культурный центр создает примерно половину аудитории всех международных культурных центров. А все потому что они проводят примерно 700 мероприятий в год, а их ближайший конкурент японский культурный центр проводит около 100. Соответственно, мы можем перераспределить площадь между электронным читальным залом и международными культурными центрами, выставочными проектами с тем, чтобы повысить интерес аудитории.
В наших читальных залах есть примерно 200-230 рабочих мест, то есть мы можем одновременно обслуживать около 200 читателей. Сейчас нет такого количества читателей даже в пиковое время нашей нагрузки, поэтому очевидно, что нужно думать о том, чтобы делать более привлекательные рабочие места.
Смотрите, сколько в среднем проводит время человек в библиотеке? По нашим замерам – немного. Почему, люди стали меньше читать, интернет, o tempora, o mores? А я знаю, что людям неудобно, потому что если ты посидел два часа, тебе нужно выпить чашку кофе или что-то перекусить. А если ты пишешь, например, диссертацию или дипломную работу, у тебя на столе определенный порядок, у тебя открыто 5 книг на нужной странице, лежит куча записок и стоит ноутбук. И если я работаю, то хочу, чтобы это все осталось на месте, если я ушел передохнуть. Ну и сейчас в библиотеке не пахнет вкусным кофе.
– А должно?
– Обязательно должно! Однажды в воскресенье я поехал поработать в библиотеке, ну знаете, чтобы тихо и спокойно. Приезжаю в одну библиотеку: а она закрыта почему-то. Приезжаю в другую, хорошую, модную, недавно сделанную и говорю: мне нужны три вещи: книги, wi-fi и кофе. Мне говорят – это вам тогда в кафе, у нас такого нет.
– Сейчас очень востребована идея коворкинговых пространств.
– Совершенно верно. Должно быть определенное количество рабочих мест по модели коворкинга, когда ты можешь прийти небольшой группой, закрыться в переговорной и работать.
– «У нас были традиции, у нас были каталоги, смотритель в зале сидит, а тут пришел эффективный менеджер с коворкингами и кофе», так?
– Как раз неделю назад мы говорили об этом на заседании Попечительского совета Библиотеки. Деятельность библиотеки – на первом месте, и это не обсуждается: в процессе комплектования, хранения, реставрации, в хранилище все должно быть в хорошем состоянии и ни в коем случае не должно быть поставлено в угоду моде и условному «коворкингу». Но если мы хотим, чтобы у нас было мало свободных номерков в гардеробе, мы должны думать о тех сервисах, которые интересны публике. Сложный доступ к книгам и неудобные рабочие места – это едва ли то, что должно считаться традициями библиотек.
И еще пару слов – у нас абсолютно фантастические книги в книгохранилище, в отделе редкой книги – туда попадаешь и действительно чувствуешь себя в другом мире. Насколько об этом знают, насколько мы умеем продвигать наши сокровища? Ничего обидного нет в том, что мы немножко позанимаемся маркетингом и подумаем, как соединить наши активы и некоторые интересы аудитории.
– Расскажите про концепцию развития «Иностранки». Вы обещали ее представить через три месяца после назначения, остался месяц.
– Частично я уже о ней рассказал. Мы видим миссию библиотеки в том, чтобы быть центром взаимодействия культуры, чтобы способствовать стиранию барьеров непонимания.
Мы посмотрели на нашу аудиторию и поняли, что половина наших посетителей ходят в международные центры, это примерно 46 тысяч человек. Половина наших читателей берут бумажные книги, и 84 процента всех выдач – языкознание и художественная литература. Американский центр – это примерно 70 процентов всех посетителей международных культурных центров.
Соответственно наши основные направления развития – это культурные центры, электронные услуги, удобные пространства, региональные представительства.
Еще одно направление развития – оцифровка периодики. Мы договорились с Советом Европы о том, что попробуем продвинуть проект кооперации библиотек и будем совместно оцифровывать периодику, чтобы, по крайней мере, было содержание газет, хотя бы до статей. И потом будем совместно пользоваться полученными цифровыми активами – это высвободит площади от физического хранения этих газет, а с другой стороны, повысится качество поиска по этим материалам. Я думаю, что этих проектов в будущем может быть очень много.
Теперь о том, как может выглядеть библиотека. Первый этаж должен превратиться в социальное пространство, там будет книжный магазин, литературное кафе. В моей любимой американской книжной сети всегда есть Starbucks, это удобно. Должно быть место для мастер-классов, для встреч с авторами. Мы думаем, что любой значимый деятель культуры, который приезжает в Россию, должен прочитать у нас лекцию или провести мастер-класс и надо, чтобы все приходили к нам.
У нас есть замечательный внутренний дворик (Атриум) и мы думаем, что он летом должен быть становиться местом для буккросинга, других мероприятий. К следующему лету мы это всё запустим. Мы обязательно хотим восстановить идею изучения иностранных языков, придать этому большую системность. Второй этаж, конечно же, останется библиотечным, но основное направление – это электронный зал плюс пространство для совместной работы.
Третий этаж – международный пласт и основные читальные залы. Мы стремимся к тому, чтобы переделок было минимальное количество. То, что можно оставить, надо оставлять.
Четвертый этаж – это скорее арт-холл и сектор наших коллекций, сектор редкой книги. Здесь могут быть и услуги премиального доступа.
– А как же принцип равенства? Чтобы все имели одинаковый доступ к книгам?
– Основная часть базовых услуг должна быть доступна и абсолютно бесплатна для всех, но никто не мешает нам подумать о каком-то премиальном сегменте. Пока я не готов говорить, какие конкретно это могут быть услуги, но, к примеру, читальный зал, который будет открыт 24 часа в сутки, он обязан быть бесплатным? Или я должен платить зарплату сотруднику?
– Проект выглядит дорогим. Откуда на это брать деньги?
– Конечно же, мы надеемся получить какие-то деньги от Министерства культуры, я думаю, что нам помогут, но вам вот нравится то, что я показал? Я думаю, что это может понравиться тем, кто готов вкладывать деньги в такие проекты в принципе. С 2016 года начинает действовать федеральный закон о государственно-частном партнерстве, и мы будем очень активно искать партнеров среди частного капитала.
– А общественный совет при библиотеке есть?
– Пока у нас нет общественного совета, и экспертного совета нет. Очевидно, что нам потребуется еще какое-то количество советов. Решения о развитии библиотеки затрагивают большое количество людей, широкую общественность. Они должны быть приняты с учетом широкого общественного мнения. Вот, допустим, Американский культурный центр…
– Сейчас повестка дня такая – сообщение американского посольства, что решением правительства центр закрыт, и ваше сообщение, что речь идет просто о переподписании договора. Что происходит?
– Я не хочу вступать в полемику с уважаемым послом, но решения правительства о закрытии центра нет. Мы в тесном контакте с представителями посольства США, у нас нет неразрешимых противоречий, и я надеюсь, что в ближайшем будущем мы найдем выход из сложившейся ситуации.
Я ответственно заявляю, что с нашей стороны нигде не прозвучала идея закрытия центра. Тем не менее, в текущем виде у нас существует несколько проблем. За последние 2-3 года библиотека получила большое количество различных требований и предписаний о том, что ситуацию с существующим договором надо исправить. Подчеркну – не с присутствием Американского центра, а с соглашением о гранте. Основная претензия в том, что текущее соглашение о гранте может быть истолковано как скрытый договор аренды. А мы по уставу библиотеки и по Гражданскому кодексу не можем сдавать в аренду, вернее, можем, но это очень длинная процедура, она требует огромного количества согласований, начиная от Министерства и до Росимущества – которые, естественно, проведены не были. Поэтому мы предложили заключить новое соглашение, в котором не будет аренды, а будут мероприятия: сами определяйте, что будет проходить в этом центре, какие встречи, какие мастер-классы, какие лекции.
– Вы хотите перестать брать с американского посольства деньги?
– Мы хотим, если это будет возможно, продолжить брать деньги, но по новому соглашению, которое соответствует закону.
– А почему всё-таки сейчас именно? Вот смотрите, как выходит – до вас не закрыли. А вы пришли – и центр начали закрывать.
– Хороший вопрос, я отвечу на него прямо. Неважно, кто бы сейчас сидел на моем месте, было бы то же самое или еще хуже. Мы сейчас делаем всё возможное, чтобы защитить Американский центр и не намерены лишать читателей востребованных сервисов.
– А директор останется тот же?
– Это вторая важная проблема, которую тоже нужно решить. Сейчас все сотрудники Американского культурного центра – сотрудники библиотеки. Вплоть до заместителя директора. И есть директор центра, который не является сотрудником библиотеки, но тем не менее управляет достаточно большим количеством людей и другими ресурсами, связанными с библиотекой. Неважно, американец ли директор или русский – он должен быть сотрудником библиотеки.
Ситуация должна быть абсолютно прозрачной, и не должно быть странного подчинения части библиотеки внешнему сотруднику. У нас должен быть способ влияния на этого директора, чтобы, например, помещение Американского культурного центра было открыто в те же часы, что и библиотека, да даже закупка каких-нибудь картриджей, административные вопросы от директора, который не работает в библиотеке, – это очень странная ситуация.
– А могут быть ограничения по спикерам на мероприятиях? Например, они сейчас приглашают выступать, условно, сенатора Джона Маккейна у себя, и вы на это никак повлиять не можете, потому что директор приглашает не как ваш сотрудник. А если он будет ваш сотрудник, вы будете иметь возможность сказать, что нет, это мероприятие мы не проводим?
– Такие вопросы тяжело обсуждать абстрактно. Мы и сейчас теоретически можем отказать в проведении мероприятия, просто не выдав пропуска. Но мы никогда этого не делаем.
Цензура это не к нам, мы не хотим этим заниматься. Наш подход очень простой – мы хотим быть вне политики. Это значит, что и наши американские партнёры должны точно так же к этому подходить, не хотим мы проверять их мероприятия! Пока противоречий никаких не было, все, что запланировано до конца сентября, в силе. На октябрь тоже уже планируем.
– А если Америка сворачивает финансирование, центр закроется?
– Если нам американцы перестанут давать деньги на этот культурный центр, мы готовы сохранить все эти площади, весь персонал, чтобы дальше все продолжалось, мы готовы работать вместе с американцами над содержанием программ этого центра. Мы декларируем, что наш главный приоритет – это культурное сотрудничество. Если у наших американских друзей такой же приоритет, мы точно договоримся. Не будет американских денег – продолжим поддерживать сами.
– А другие программы, например, программы Института «Открытое общество» (фонд Сороса) – какая судьба ждет их? Многие издательские проекты осуществлялись при поддержке Фонда Сороса…
– Я пока с ними не встречался, но издательские проекты – это отдельная история, там есть несколько уникальных интересных форматов, которые я готов поддерживать.
– При Екатерине Юрьевне было начато издание книг игумена Петра (Мещеринова), связанных с христианским пониманием музыки. Вышел перевод Баха. Будет ли эта серия продолжаться? Я знаю, что Екатерина Юрьевна лично этому уделяла большое внимание.
– Не так давно прошла конференция памяти отца Александра Меня, к нам приезжал владыка Иларион (Митрополит Волоколамский, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. — прим.ред.), он достаточно у нас много времени провел, мы с ним побеседовали примерно час с глазу на глаз, я получил очень большое впечатление от беседы с ним. Он тоже очень поддерживает всё, что связано с музыкой, так что, я думаю, эта часть деятельности нашего издательского центра точно будет оставаться, нам тоже это очень интересно. У нас ничего пока не отменилось, мы не собираемся резко ничего заканчивать, более того, на Попечительском совете мы объявили об одной важной вещи: до конца октября нам необходимо провести инвентаризацию обещаний и проектов Екатерины Юрьевны, чтобы ничего не потерялось. Если вы знаете о каких-то обещаниях, которые затрагивают вас, пожалуйста, мне об этом тоже сообщите, мы готовы их тоже рассмотреть.
– Вы сказали, что верите в культуру, что библиотека – вне политики. Вы же видите, как изменился климат и контекст. Есть ли какие-то проблемы в сотрудничестве с другими странами в условиях геополитических перемен?
– Конечно же, мы видим, что климат меняется, но для меня этот посыл звучит так: надо не сворачивать сотрудничество, а как можно тщательнее документально это всё защищать. Если у тебя позиция будет юридически безупречна, то политика на тебя гораздо меньше сможет повлиять. Поэтому то, что мы делаем с Американским центром, может его защитить.
– Как вы вообще видите сегодняшнюю геополитическую ситуацию? Сейчас переосмысляется вопрос о месте России вообще в современном мире, необходимости диалога с Европой и США.
– Знаете, я вижу ее не только в международной перспективе, у меня каждый день эта ситуация дома (смеется).
Я не признаю воинственного подхода к чьей-то точке зрения. Надо уважать чужой выбор и чужую точку зрения, не надо пытаться людей переделать под себя. Моя личная позиция – Россия достойна того, чтобы иметь самостоятельное мнение, самостоятельную внешнюю политику. Что изменилось в международной парадигме? Я не думаю, что у нас появляются враги, но уверен, что нам надо быть более самостоятельными и попытаться жить своим умом, своими ресурсами. Это очень нелегко, но другого пути, я считаю, у нас нет.
– Есть ли проблемы из-за санкций?
– Много! Когда прихожу в магазин и вижу, что там лежит на полках баранина из Новой Зеландии – это полный бред. Но чего-то может и не хватать, сыра…
– Имеется в виду межбиблиотечная коммуникация!
– Нет, тут проблем нет. Я не хочу вставать на позиции оголтелого патриотизма, я очень критично ко всему отношусь, но есть какие-то вещи, к которым нужно просто относиться здраво. Я лично от санкций страдаю сильно, но это не беда, жить можно.
– А как с Украиной строятся отношения?
– Две недели назад были в Севастополе и подписали соглашение по открытию филиала «Иностранки» на базе одной из библиотек Севастополя. Это подразумевает, что модель будет очень похожа на нас, тоже будет библиотека, в которой будет международный культурный центр. И один из культурных центров, который мы обсуждали, может быть украинским.
– Открытие филиала в Крыму чревато проблемами с международными программами.
–Не думаю. Если мы пострадаем, тогда мы будем это обсуждать. Культурные центры не должны быть связаны с политикой.
– А региональные программы будут поддерживаться? Екатерина Юрьевна очень много внимания уделяла региональном сотрудничеству…
– Я тоже очень активно всегда занимался регионами, было даже поручение коллегии об открытии модельных библиотек в регионах России, и в этом смысле наши усилия очень помогали друг другу. Все региональные программы будем обязательно продолжать. Пока в новом качестве я не ездил никуда, кроме Севастополя, но уверен, что региональное сотрудничество мы продолжим.
– Вы говорили про развитие программ, связанных с СНГ…
– Да, конечно. Нам нужна определенная система внешних политических приоритетов, и страны СНГ должны занимать там важное место. Мы очень тесно сотрудничаем с различными организациями и учреждениями стран СНГ. В последние годы было издано несколько книг как на русском языке, так и двуязычных, при поддержке посольств, библиотек, фондов и других организаций стран СНГ. Это и двуязычное издание Ахундова «Человеческий разум, этот божественный дар…» на русском и азербайджанском языках, собрание сочинений классика киргизской литературы Чингиза Айтматова в 4-х томах, двуязычное издание произведений А.С.Пушкина на русском и таджикском языках.
– С удивлением в «первой пятерке» по активности из международных культурных центров видим Азербайджан.
– Конечно, Азербайджанский культурный центр вызывает большой интерес у аудитории. И диаспора достаточно большая, и очень хорошие люди.
– Как строятся отношения с коллективом? Трудно вот так приходить в команду, которой много лет руководил другой человек.
– Я могу пока сказать только хорошее о коллективе, это очень профессиональный коллектив, знаете, мне здесь хорошо, я не чувствую пока никакого негатива, нет необходимости что-то менять, вести какие-то войны, абсолютно нет. Только позитивные эмоции. Люди очень преданы интересам библиотеки, и это очень важно.
– Who is Mister Duda? По Вашей доступной биографии очевидно, что вы пришли из области IT и технологий к реализации культурных проектов не так давно. Можно ли поподробнее рассказать про ваш опыт?
– Предложение прийти работать в «Иностранку» было неожиданностью. Но когда решался вопрос о назначении нового директора, исходным была программа развития Библиотеки иностранной литературы, которая была в 2012 году утверждена Екатериной Юрьевной. И там было несколько приоритетных, ключевых направлений развития: информационные технологии, международное развитие, совершенствование сервисов. Было написано, что библиотека должна стать модельной, библиотекой нового типа. Информационные технологии и международное сотрудничество – это то, в чем у меня достаточно большой опыт деятельности, в том числе и в Министерстве культуры, где я был директором международного департамента.
Я что-то понимаю в информационных технологиях о том, как они могут быть применимы к современной библиотеке, и знаю, что за этим стоит. Последние два года я активно занимался именно библиотечной тематикой и то, что мы делали по модельному стандарту, по пилотным библиотекам, соответствующим модельным стандартам, тоже достаточно интересно и поможет библиотеке. Кстати, Екатерина Юрьевна всегда очень поддерживала идею модельного стандарта и создания библиотек нового типа.
– Что вы сейчас читаете? На столе у вас Бальмонт лежит…
– Последнюю неделю я читаю наши переводы со славянских языков: болгары и словенцы, и открыл для себя совершенно новый слой литературы, до этого не читал. Сейчас огромное количество чтения, приходится пропускать через себя огромное количество информации. На чтение для души времени, как всегда, мало. А любимый мной Бальмонт здесь лежит и как пример двуязычного издания – такие книги создают большой интерес к русскому языку у тех, кто его изучает. Мы будем поддерживать такие издания, и вполне возможно, что должны быть они не только в печатном виде, но и доступны в приложении, чтобы можно было в Appstore скачать.
Беседовали Анастасия Лотарева, Анна Данилова
Фото: Ефим Эрихман, Анна Данилова
