Сегодня, 4 марта, много веков назад почил Великий князь Юрий Всеволодович. История его прославления удивительна: он не был ни выдающимся полководцем, ни блестящим политиком, на его век пришлись смуты, раздоры, нестроения, и судьба его оказалась, в общем-то, трагичной. Однако народ судил его не по результатам, а по намерению дел.
Люди чувствовали, что «по сердцу», по своему внутреннему устроению, это был князь добронравный, мирный и стремившийся в жизни к исполнению евангельских заповедей. Он оказался близок тем, что пил от той же чаши страданий, оттого-то его имя и было вписано в историю последней героической обороны…
26 ноября 1187 г., согласно Ипатьевской летописи (и 1189 г. – согласно Лаврентьевскому своду) в семье Великого князя Всеволода Большое Гнездо родился сын – Юрий (Георгий) Всеволодович. Ему было суждено стать современником и участником драматичных событий – захвата Руси монголо-татарами и установления иноземного ига.
Святой Благоверный Великий Князь Георгий (Юрий) Всеволодович
Сердце чистое
«Того же дни и на конь его всади. И быс радость велика в граде Суждал»», – так сообщает Летопись о событии, произошедшем, когда сыну Великого князя владимирского Всеволода Большое гнездо – Юрию исполнилось четыре года от роду. 28 мая 1192 г. княжич прошел обряд постригов, т.е. посвящения в воины. По этому случаю его отец, по традиции выставив горожанам угощенье, и никто из веселившихся суздальцев тогда и не думал, что в седло сел, возможно, один из самых миролюбивых и обреченных на страдания русских полководцев.
С юности Юрий Всеволодович был человеком нрава тихого, скромным и послушливым отцу. Чувствуя, что в сыне преобладает дух благочестия, князь Всеволод не давал ему самостоятельных военных поручений в отличие от его брата Ярослава. Таким образом, Юрий первым из сыновей Всеволода Большое Гнездо не отличался на поле брани, но именно ему, младшему по возрасту, вопреки обычаю тех лет, отец решил оставить великокняжеский престол.
Благорасположение отца привлекла покорность сына родительской воле. Старший брат Юрия – прямой наследник – Константин вызвал на себя гнев отца своеволие (см. сноску). Собранный по этому случаю земский собор утвердил Юрия в качестве преемника Великого князя Всеволода в обход Константина.
Уже в первые годы княжения проявился нрав Юрия. Когда он помимо воли оказался втянутым в усобицу со старшим братом, на стороне которого выступили и двое других – Владимир со Святославом, он стремился решить спор, избегая братоубийственной сечи. Стояние сторон и отдельные выходы отрядов в конечном итоге решили исход, и был заключен мир, но лишь на год. В 1216 г. князю Юрию пришлось взять под свое покровительство брата Ярослава, своего верного союзника, вытесненного с престола новгородцами, которых не преминул поддержать Константин Всеволодович. И этом новом споре князей особенно проявилось прямодушие и верность слову князя Юрия. Когда глава новгородского ополчения Мстислав Удатный попытался склонить его к миру, разделив с братом: «У нас с тобою нет ссоры, ссора у нас с Ярославом», князь отвечал: «Мы с братом Ярославом — все равно что один человек».
Силы сторон оказались неравными, князь Юрий, загнав нескольких коней, добрался до Владимира, где почти не осталось защитников. Однако и в поражении он проявил истинно христианский нрав, прося горожан только не выдавать его как заложника и оставить ему возможность выйти к противникам самому. Поклонившись новгородцам, князь Юрий произнес: «Братья! Вам челом бью, а брат мой Константин в вашей воле». Княжеская кротость приклонила к нему сердца противников, и сам Мстислав Мстиславич уговорил Константина Всеволодовича примириться с Юрием.
Со смирением Юрий Всеволодович принял и «новый жребий», удалившись в 1216 г. вместе с семьей и двором в Городец Радилов на Волге и возлагая все упование на милость Божию. И в самом деле, удаление его оказалось недолгим. Уже в 1217 году князь Константин вызвал к себе Юрия из ссылки, дал ему Суздаль и обещал и Владимир после своей смерти. А 2 февраля 1218 года князь Константин умер, и Юрий, согласно его завещанию, вернулся на княжение.
Убрав столицу, как невесту
После восстановления на престоле Юрий Всеволодович приложил немалые усилия для благоустроения столицы княжества. Золотые главы храмов, богатые ризы напрестольных икон и резное убранство иконостасов блеснули, словно последние лучи солнца перед бурей. Княжество покоилось под его рукой. Среди усобиц тех лет из четырнадцати походов только четыре закончились сражениями. Так же в духе незлобия разрешал князь Юрий и отношения с бывшими противниками. В 1212 г. он с миром отпустил плененных отцом рязанских князей, заключивших с ним союз.
Когда же до владимирских земель долетела весть о предстоящей битве при Калке, князь Юрий в ответ на просьбу из Киева о помощи направил на юг войско под командой Василько Константиновича, однако оно не поспело к битве и от Чернигова вернулось назад. Для защиты на случай набегов степняков князь построил новые крепости – в 1221 г. в устье Оки им был заложен Новгород Нижний, и вскоре события подтвердили, что опасения эти не напрасны. В 1229 г. из заволжских степей в Волжскую Болгарию прибыли беженцы — саксины и половцы, а уже следом появились выбитые монголами с линии р. Яика болгарские «сторожа». В эти годы князю удалось установить мирные отношения с Волжской Болгарией, поскольку ее правители вынуждены были искать союза с северными соседями перед лицом монголов.
Начинания князя Юрия и его политика в целом казались современникам разумными и успешными. В управлении, позволявшем сохранить первенство Владимира среди русских земель, чувствовалась спокойная рассудительность, и, все же, противник, с которым в ближайшее время предстояла схватка, оказался намного искуснее и мощнее, чем могли предполагать русские князья…
Знамение небесное
Предвестием надвигающейся беды стал, по преданию, трус 3 мая 1230 г. Во владимирских храмах во время литургии все померкло, качались светильники и иконы по стенам. Вскоре татары вновь появились на Средней Волге, оставшись зимовать в непосредственной близости от булгарских рубежей.
Сведения о новом противнике на Руси были самыми неточными. Так, путешествующий венгерский монах Юлиан свидетельствовал, что в то время на Владимирщине повторяли укоренившееся мнение, будто бы «татары» избегают штурмовать крепости, а лишь разоряют их окрестности. Может быть, такое впечатление сложилось у русских и их князя из-за того, что основную часть беженцев из Болгарии составляли сельские жители, в то время как из защитников городов не спасся никто. Эти разговоры накладывались на воспоминания о погроме на Калке, оставившем впечатление о новых завоевателях, как о типичных степняках, которые не стали бы углубляться в русские земли. А, между тем, в 1236 г. неприступная столица Волжской Болгарии была взята штурмом, несмотря на шесть рядов стен, а почти все ее население уничтожено. Сведения об этом пришли на Русь с запозданием. Князья продолжали надеяться на то, что в случае «набега» противник не решится осаждать города.
Последняя молитва
Наступление монгольских полчищ было подобно прорыву плотины. Одно за другим приходили известия о падении городов: Пронска, Белгорода, Ижеславца. Героическая оборона Рязани и Коломны захлебнулась под градом стрел и огня татарского многотысячного войска.
И что же Великий князь? Направленное ему письмо рязанцев о помощи осталось безответным. В ту пору говорили, будто бы он хотел «особь сотворити брань» из-за опасения соперничества со стороны рязанского князя, но молва эта мало похожа на правду: после разгрома Болгарии и битвы при Калке, было уже не до состязаний. Скорее всего, причина была иная – князь хотел отвести удар от Владимира, оставив его на попечение сыновей и направившись вместе с ополчением к р. Сити. Возможно, Юрий Всеволодович надеялся на то, что, если своевременно подоспеет его брат Ярослав, им удастся собрать значительное войско. Для этого требовалось время, однако центральные районы великого княжества оставались без защиты.
…Подойдя к стенам Владимира, монголы пытались договориться с горожанами, рассчитывая обманом склонить их к капитуляции. 7 февраля начался штурм: за несколько часов обстрела стены в намеченных местах были разрушены, уцелевшие защитники вынуждены были отойти к воротам старого города, но и там не удержались и откатились к каменному детинцу, в соборах которого духовенство исповедовало готовящихся к смерти горожан. А в конце февраля отряд Бурундая, только что пленившего Ростов и Углич, внезапно, как смерч, обрушился на войско Юрия Всеволодовича.
По одному из летописных свидетельств, Великий князь Юрий Всеволодович принял смерть, только успев восстать от молитвы. О чем молился он в тот час? – О победе ли или об упокоении душ братиев по вере и своей семьи, погибшей во время осады Владимира, о единственной оставшейся в живых дочери – Добраве, или о даровании терпения в посланном ему крестном испытании? А, может быть, испрашивал прощения за грехи разделенных духом состязания русских князей или винил себя? Смерть он встретил кротко, как первые русские святые – князья-страстотерпцы Борис и Глеб, со словами горячего обращения к Богу. Русские земли погружались во тьму, но народное предание надолго сохранило память о том времени, когда и Великие князья старались исполнять жизнью вечный закон – евангельских заповедей и являли в своей жизни примеры послушания родительской воле, смирения, верности слову и усердия в мирном служении своей земле.
1645 год… Последний год правления благочестивого царя Михаила Федоровича Романова. Благодатное время восстановления мира после смуты. В этот год были обретены мощи князя Юрия Всеволодовича. По благословению Патриарха Иосифа благоверный князь был прославлен в лике святых. Так Русской Церкви был дарован еще один покровитель, а преемникам Михаила Федоровича было дано напоминание о тех качествах, которые и определяют истинное достоинство правителя-христианина.
Сноска: Константин не был удовлетворен решением отца в распределении стольных городов и предполагавшему дать Константину Владимир, а Юрию – Ростов, и требовал оба города. Это и вызвало гнев отца и изменение порядка наследования.