На сайте журнала Vogue размещены фотографии новой коллекции Dolce & Gabbana, в которой щедро использованы византийские мозаики. На тунике — Архангел Гавриил, на клатче — св. император Константин, на каблуке — крест…
Могут ли священные образы так использоваться в секулярной культуре? Является ли это кощунством и нуждается ли в порицании? Размышляет священник Александр Пикалев:
Когда я смотрел фото с показа т.н. «византийской» коллекции дома Dolce & Gabbana, первая мысль, которая мелькнула в голове: что-то «православные активисты» не дорабатывают. Явно там не хватало Энтео в камуфляже и Каплина с газовой горелкой.
А если серьезно, то подобные эксперименты со священными изображениями вызывают у меня чувство если не оскорбленности, то досады точно. Дефилирующая модель, обернутая в икону и с иконами на каблуках — это, конечно, очень неприятная профанация, и, помнится, такое в истории уже было.
Византийский двор VII-VIII веков очень любил наряжаться подобным образом, изрядно подпитывая тем самым иконоборческие настроения в империи, которые послужили в конечном счете, причиной пролития крови и не одной сотни смертей. И потребовался целый Вселенский Собор, чтобы привести в порядок церковную жизнь и умы верующих. Хотя иконоборчество и после VII Вселенского собора еще долгое время было широко распространено.
Но, так как наши радикалы проигнорировали показ коллекции Dolce & Gabbana, то боев не было, и слава Богу.
Однако в этой ситуации для меня, как и в случае со знаменитыми майками «Free Pussy Riot», снова актуален вопрос: а имеем ли мы (священники и миряне) моральное право на то, чтобы чувствовать себя оскорбленными? Не занимаемся ли мы тем же самым? Пусть в несколько иной стилистике, не с таким пафосом, но именно тем же самым.
Вы можете зайти практически в любую свечную лавку и увидеть там в продаже (сиречь в виде «дара за пожертвование») браслеты с иконами, платки с иконами, пояса с молитвами, перстни с Распятиями, иконочки на веревочке — повесил такую иконочку в машине, а она перед тобой на веревочке болтается, как не пойми что.
Сюда же отнесем иконки для ношения в портмоне, иконки с лепесточками, песочками, веточками, листиками и камушками. Однажды мне из монастыря привезли такой сувенир — гладкий речной камушек с наклеенной на него переводной картинкой с изображением преподобного Серафима Саровского. Вот такие «святыньки» там изготавливают и продают. Если бы я не видел это своими глазами, то я решил бы, что история о продаже щебенки поштучно — это одесский анекдот.
Если наши свечные лавки полны таким добром, то упрекать Dolce & Gabbana как бы не в чем.
Икона — это образ, имеющий прежде всего догматический смысл и значение, говорящий о том, что Бог воистину явился во плоти, стал видимым и, следовательно, изображаемым человеческими средствами. Отсюда такие строгие каноны иконописи, не допускающие изображений неизобразимого Бога-Отца, излишеств и левых сюжетов. Изображение на иконе, его стиль, форма, краски, пропорции, обратная перспектива — все подчинено содержанию. И хранить это содержание — задача не только иконописца, но и того, кто эту икону использует для молитвенного почитания.
Очень часто, когда я освящаю квартиры, меня спрашивают: а где правильно повесить иконы? И очень удивляются, когда я отвечаю: где угодно, главное, чтобы вам было удобно встать перед ними и помолиться. Люди очень удивляются, потому что до этого момента они были уверены, что если иконка неправильно ориентирована на стороны света, она «работать» не будет.
А можно, спрашивают, над входной дверью «Семистрельную»повесить? Можно, отвечаю, только молиться Божьей Матери будете стоя в дверном проеме.
Само собой понятно, что такие люди воспринимают икону как оберег, а не как объект молитвенного почитания. Так удобнее, так легче, так «без напрягов и заморочек». Главное — все правильно сделать!
Такие же настроения мы встречаем и в Церкви. Во что верит, на что надеется человек, заматывающий голову иконой «Матронушки» или цепляющий иконостас на запястье, или оборачивающий руль автомашины 90-м псалмом? Неважно, что единственное, что ему известно о псалме, что это «Живые помочи». Обмотал — и можно не пристегиваться.
Так что то немногое, что принципиально отличает коллекцию Dolce & Gabbana от наших внутренних суеверий, это гламур, дорогие ткани и бижутерия и длинноногие красавицы вместо бабушек. Барышни, напяливающие на себя платья с иконами, рассчитывают получить за это деньги, а прихожане, надевающие на руку браслет с иконостасом, надеются на стабильное артериальное давление. Где тут Бог? Увы, как всегда где-то за периметром.
Поэтому думаю, что нам неплохо бы научиться прощать и не возмущаться, видя у внешних то, в чем сами систематически согрешаем.
>>>Иконы на чашках, тарелках, майках — благочестие или кощунство? — ОПРОС
Подробное обсуждение данной темы с экспертами в области истории моды и византийского искусства читайте в четверг на портале МАТРОНЫ.РУ.
Приглашаем читателе к дискуссии — ждем ваших откликов по адресу editor@pravmir.ru