3 апреля в рамках проводимого Патриаршим центром духовного развития молодежи при Даниловом монастыре общедоступного православного лектория в Центральном доме журналиста состоялась лекция «Церковь в медиапространстве» председателя Синодального информационного отдела Русской Православной Церкви Владимира Романовича Легойды.
Церковь в медиапространстве. Лекция Владимира Легойды — АУДИО
«Меня напугали страшным словом «лекция», но я очень надеюсь, что мы скоро перейдем к диалоговой форме, — с этого пожелания Владимир Романович начал свое выступление. — Я сюда пришел не вещать, а поделиться тем, что меня волнует, что является важным для меня не только как председателя отдела, но и как для верующего человека».
Отношение иерархов к домам терпимости и другие манипуляции
Многие проблемы по теме «Церковь в медиапространстве», по предположению главы СИНФО, описываются известным анекдотом:
— Папа Римский прилетает в какую-то страну с официальным визитом. Сходит по трапу самолета, его ждет пресса, он подходит, и ему задают первый вопрос: «А как вы относитесь к тому, что в нашей стране до сих пор существуют дома терпимости?» Папа отвечает вопросом на вопрос: «А что, у вас до сих пор существуют дома терпимости?»
В этот же день многие газеты выходят с заголовками: «Первое, что спросил Папа, ступив на нашу землю: “Есть ли у вас дома терпимости?”».
Владимир Легойда. Фото: Сергей Веретенников. Источник: Официальный фотоархив Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловском ставропигиальном монастыре, cdrm.fotki.com/
— С таким моментом перетолкования, манипуляции со стороны журналистов, — сделал вывод Легойда, — в нашей работе приходится регулярно сталкиваться. Я намеренно взял пример со стороны, но за три года нашей работы у нас накопилось на небольшую книжечку подобных примеров. Мы можем вспомнить много историй, как неожиданным образом слово, сказанное кем-то из представителей Церкви, архиереем, Святейшим Патриархом, перетолковывается. И это составляет одну из основных сложностей в работе.
Блоги меняют мир, но не Церковь
Если говорить чуть более основательно о том, что происходит в общественном и медийном пространстве — мы с вами являемся творцами этого медиапространства.
Я помню, лет десять назад в МГИМО начали защищаться дипломные работы и кандидатские диссертации, связанные с интернет-пространством. Когда в первой работе рассматривались средства массовой информации, произошел жаркий спор — как мы можем всерьез говорить, что это, эти блоги как-то пересекаются со средствами массовой информации, как их можно сравнивать?
А сегодня мы видим, что многие профессиональные журналисты получают первичную информацию из блогов. Мы сами уверенно говорим: «ЖЖ умирает, все переходят в Фейсбук».
То есть это стремительно меняющиеся технологии, стремительно меняющие мир коммуникации, ставящие перед нами вопросы, на которые сложно ответить, потому что похожих ситуаций не было.
Иметь основанием Христа
С другой стороны, отметил председатель СИНФО, для служения Церкви никаких фундаментальных изменений не произошло.
Проповедь апостолов была рассказом о факте Воскресения Христова, была узнаванием этого факта для людей, к которым она была обращена. Так и сегодня наше присутствие в мире медиа во многом является свидетельством об этом факте.
«Издание, которое претендует на название христианского, должно быть христоцентричным», — процитировал Владимир Романович слова главного редактора журнала «Альфа и Омега» Марины Андреевны Журинской.
Я помню, на одной дискуссии один человек, выступая в полемике, сказал: «Когда я читаю православные издания, я понимаю, что могу почерпнуть оттуда много о величии России, об истории, о культуре, но очень редко встречаю что-то о Христе».
Это серьезный вопрос. Ответ на него не означает, что нужно на каждой странице писать «Христос». Он означает, что наше свидетельство, наше присутствие как христиан должно всегда иметь основанием Христа и конечной точкой свидетельство о Христе, иначе все это не имеет смысла.
Владимир Легойда рассказал, что сегодня же Святейший Патриарх Кирилл, открывая заседание Высшего Церковного совета, сказал, что в христианском служении главным является послание о спасении, а все остальное — вторично. Без него оно перестает быть христианским.
-Это не значит, что мы не думаем о мире технологий. Но есть сердцевина любого христианского служения, которое не может меняться.
Что мы можем показать миру?
-С точки зрения общественной ситуации — я даже не беру конфликтную и напряженную ситуацию последних месяцев, в ней как раз есть ощущение чего-то спланированного, — мы должны понимать, что контекст, в котором мы находимся, очень непростой.
У меня был разговор с одним нашим архиереем, в котором он сказал, что в начале 90-х годов, когда мы выходили из советского времени, Церковь вызывала недоверие по атеистической инерции, но воспринималась как пострадавшая сторона. На волне отказа от того, от чего мы хотели отказаться, Церковь имела некий кредит доверия. Даже люди идейно либеральной ориентации, которые сегодня нередко становятся критиками Церкви, воспринимали Церковь сугубо положительно как пострадавшую сторону. Здесь не было особой заслуги, но было понимание, что советское прошлое — это плохо, всех угнетали, Церковь тоже угнетали, значит, Церковь — это хорошо. И эта ситуация позволяла многое сделать.
Сегодня же ситуация изменилась. Этот архиерей мне сказал, что единственное, что мы можем показать миру, — это жизнь во Христе.
Нам сегодня важно понимать, что никакого другого основания, никаких других технологий, противостояний и борьбы, которые могли бы дать результат, у нас нет.
Синдром неофита и его противоположность
В какой-то момент в церковном сообществе заговорили о синдроме неофита. Человек, придя в Церковь, хочет отказаться от своего прошлого, становится очень резким. Мы в редакции журнала «Фома», применяя это к себе, сравнивали с влюбленным человеком. У нас был такой посыл: ты пришел к вере, и твой мир стал из черно-белого цветным. Ты хочешь рассказать, как прекрасна твоя возлюбленная. Но когда кто-то этого не видит, он может этого не понять.
Синдром неофита предполагает соответствие определенной субкультуре. В этом нет ничего страшного, это некая данность. Но в свое время в полемике с обязательностью этого неофитского отношения я назвал свой сборник «Мешают ли джинсы спасению?». Есть вещи, которые не так важны для веры.
Но есть и другая проблема, о которой мы говорили меньше: синдром воцерковленного человека, который, как ему кажется, переболел неофитством. Какая разница, длинная юбка или ее отсутствие? Я, конечно, пытался бросить курить, но вот государь курил, а его канонизировали. Мы, конечно, соблюдаем пост, но это для неофитов. Наступает пренебрежение внешним благочестием. Как сказал один знакомый: «Это для прихОжан».
Такое выделение «продвинутых» христиан, по мысли Владимира Романовича, противоречит духу Евангелия.
Нам нужно всегда помнить, хотя, возможно, это и банальность, но банальность, о которой Лосев сказал: «Не все банальное плохо, что-то банальное — истинно»: Евангелие — это книга не для цитирования, а для применения в своей жизни.
Если Евангелие неудобно…
Христианский взгляд должен также действовать в медиапространстве, подчеркнул Легойда.
Выходя в блогосферу или социальную сеть, как только мы прочитали что-то, что пробудило в нас праведный гнев и желание ответить, мы должны вспомнить: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собою». И если в этот момент эта фраза кажется тебе назойливо неудобной, то, может быть, проблема не в том, что кто-то чего-то неправильно сказал, а в том, что ты чего-то не переварил?
Кто-нибудь из нас, активно участвующий в блогосфере, всерьез соблюдает эти слова? Особенно в последние месяцы такое читаешь у православных братьев друг о друге, что если бы глаза могли, они бы свернулись в трубочку, как уши.
Присутствие Церкви в медиапространстве, заметил глава СИНФО, не ограничивается выступлениями официальных спикеров, но составляет тот настрой, который возникает от общения с православными у людей, не знакомых с Церковью.
Церковь в телевизоре?
Переходя к теме профессиональных задач, стоящими перед православными СМИ, Легойда выделил основную проблему:
Нам не удается в информационной среде создавать свою повестку дня. Сейчас в медийном пространстве находится две-три скандальные темы, связанные с Церковью, которые к содержательной жизни Церкви не имеют ни малейшего отношения. Мы при этом очень много и активно отвечая на эти темы, никакой альтернативной повестки дня не создаем.
Это сложно даже в периоды затишья, а не только в ситуации постоянной агрессии в адрес Церкви, признал Владимир Романович. «Информационное вещание устроено таким образом, что там должно быть либо развлечение, либо скандал», — пояснил он, вспомнив, что еще в середине 90-х годов на портале «Религия и СМИ» шел спор о принципиальной возможности рассказать о Церкви языком СМИ.
-У нас часто говорят: «В телевизоре не хватает умных людей, умных священников». Это немножко наивное представление. Телевизор — не для того, чтобы там умные люди сидели и говорили умные вещи. Телевизор — это обмен энергетическими посылами. Человек может быть семи пядей во лбу, но если он не поймет, что нужно говорить короткими фразами, не смотреть себе под ноги и умело обращаться к зрителю, всегда будет в проигрыше.
Религия и вера: не только частное дело
Отсутствие положительной церковной повестки дня приводит к тому, что мы не можем показать, какое место вера занимает в жизни человека, констатировал Владимир Легойда.
-До сих пор у нас существует либеральное клише, что вера — это частное дело человека. Это примитивная жвачка. Конечно, религия и вера являются самым интимным делом человека. Но религия и вера никогда в истории не была только частным делом человека. Если религия только частное дело, то мы сегодня на эту встречу не имеем права.
Это значит, что я, выйдя из храма, должен веру свою оставить. Это значит, что религиозные группы не имеют права на идентичность, идентичность может быть только индивидуальной.
А это приводит к тому, что мы имеем, когда в Великобритании работодатель может уволить человека за то, что он открыто носит религиозный символ (кстати, не любой религиозный символ, а только крест — в английской полиции служат сикхи, и им разрешено в нарушение формы носить свои шапочки).
Представьте, что сейчас бы разрешили увольнять человека за открытую принадлежность к гей-культуре. Сейчас бы весь мир говорил об этом!
Гей-культура — дело любого, а религия — частное. Сидите тихонечко у себя под кроватью.
Церковный музей против жизни Церкви
По словам Владимира Легойды, в медиапространстве вообще нет адеватного представления о религиозной жизни.
Понимания того, что такое религия, в медиапространстве нет.
Какое отношение к нашей вере имеет то, что скоро все СМИ начнут говорить, как красить яйца?
Человек неверующий будет воспринимать, что Пасха — это когда собираются и ходят куда-то с куличами и яйцами.
Церковь — с одной стороны фольклор, а с другой — музей. Но музей может быть у того, кто уже умер. А Церковь жива.
Я говорю об этом со студентами, совершенно не занимаясь религиозной пропагандой. Человек должен понимать, что такое религия. Религия — это предельная идентичность. Не то, какой я сын, муж, работник определяет мое отношение к добру и злу, а то, как я отвечаю на вопросы, что такое зло, что такое добро, что такое жизнь, что такое смерть, определяет, какой я муж, какой я сын, какой я чиновник, беру я взятки или не беру, потому что вера — это предельная идентичность, на этом уровне определяются вопросы, которые определяют всю мою жизнь, поэтому она не может быть личным делом. Наше отношение к Богу определяет наше отношение к человеку.
Я преподавал историю религии и культуры и культурологию и объяснял, что отношение к религии и к пониманию места религии в культуре, как к частному делу, существует только в европейской культуре и только в последние двести лет. До Французской революции все было иначе.
Почему мы совершенно справедливо добивались, и добились, преподавания основ религиозной культуры в школе? Потому что это не вопрос закона Божьего, это вопрос понимания человеком того, в каком культурном пространстве он живет.
Христос — свободен, или Стереотипы о средствах
Владимир Романович обратил внимание на то, что обсуждаемые резонансные события связаны также с непониманием места религии в жизни человека: что такое оскорбление чувства верующего, например, непонятно профессиональным журналистам.
Это тоже связано с религиозной безграмотностью. Поскольку нет адекватных представлений, возникают представления неадекватные. Есть ложные стереотипы: что такое вера? Что такое Церковь? Стандартный стереотип в молодежной среде, что Церковь — это ограничение свободы. Это не носи, с этим не гуляй, это не ешь, кайся.
Потрясающая вещь! Христианство и Евангелие — вообще не о том, каким человек был, и даже не о том, какой человек есть. Оно о том, каким человек может быть. Весь смысл и проповеди, и духовного делания — это устремленность в будущее. Мы пришли в Церковь, чтобы стать другими. Ты можешь стать подобным Христу. И пусть попробует кто-нибудь сказать, что Христос — это человек, который был не свободен. Это камертон, по которому мы должны настраиваться.
С этим стереотипом мы тоже мало, что делаем, в том числе и своей жизнью.
Одна православная дама попала на федеральный телеканал, и ее там спросили: «А какие танцы вы танцуете?» Она ответила: «Что вы! Православные не танцуют!»
Дело не в том, танцуют или не танцуют. Это вообще про другое. Это все средства, а они связаны с целью.
Стереотип, который зациклен на средствах, создает ложные представления.
Не спрашивай, что Церковь может сделать для тебя, спрашивай, что ты можешь сделать для Церкви
После лекции Владимир Романович Легойда ответил на вопросы зрителей, в том числе, кратко очертил круг деятельности Синодального информационного отдела.
С особым воодушевлением церковный чиновник (как он сам себя назвал) рассказал о создании журнала «Фома».
-В 1995 году мы с друзьями увидели, что нет журнала, который мог бы доступным языком и, не переходя на шрифт ижица, говорить о жизни Церкви. Мы могли бы говорить: «Почему в Церкви нет этого?!» — но мы взяли и создали журнал. Пришли в официальную структуру и сказали: «Благословите. Мы хотим для делать Церкви журнал». Нам сказали: «Делайте!»
Как говорил православный президент Кеннеди, «не спрашивай, что страна может сделать для тебя, а что ты можешь сделать для страны».
(Про православного президента Кеннеди — это шутка, — особо выделил Легойда.)
Защищать Церковь талантом
На вопрос зрителя, озабоченного нападками на Церковь в сети, что может сделать мирянин для ее защиты, Владимир Романович ответил:
-В ответе на этот вопрос я вижу две составляющие. Первое. Это то, с чего я начал, что я хотел бы, чтобы осталось после нашей встречи: стремление быть христианином — это главное, что мы можем сделать. Без этого все наши попытки будут слабее, чем могут быть. А что касается зримого присутствия, то это зависит от того, что человек умеет. Как редактор журнала могу сказать, что больше всего неадекватно оценивающих себя людей — это поэты. Столько, сколько в редакцию приходит стихов, не приходит ничего. Люди считают, что именно эта поэма должна осчастливить человечество, заставить человека понять все то, что он не понял, прочитав Пушкина.
Нам говорит Евангелие о звании, в котором человек призван. Если есть талант — не надо зарывать его в землю.
Как создать православное СМИ
Серьезного ответа удостоился вопрос о языке, тематике и создании православных СМИ.
Категорически нельзя выпускать газету или журнал по принципу «чтоб было». Это недостаточная мотивация. Важно понимать, что средство массовой информации имеет свои функции, и никаких несвойственных ему функций у него быть не может.
Есть законы жанра. Любой человек, изучавший медийное дело, знает, что у СМИ есть три функции: информировать, просвещать и развлекать. Поскольку слово «развлекать» нам не очень нравится, меняем его на слово «увлекать». Газета не может заменять беседу со священником. Она может помогать, но это разные вещи.
Нужно понять цель, для чего это делается. Кто аудитория? Надо начинать не с языка, а с понимания, для кого создается СМИ. Допустим, у нас приход — триста человек. Сообщать в газете о праздниках? Можем это делать иначе? Значит, недостаточная мотивация. Организовывать социальную работу? Можем иначе? Значит, и этого недостаточно.
Если это приходская газета, то в ней интересно читать о жизни прихода.
Часто семинаристы — народ горячий: «Мы хотим выпускать семинарскую газету!» Спрашиваю: «А что вы будете писать в этой газете?» «А мы видели у вас в журнале интервью с Бутусовым — мы тоже хотим сделать интервью с Бутусовым!» — «Но это же могут в «Фоме» прочитать». — «А мы тоже хотим».
Первый класс, вторая четверть.
Семинарский журнал — это журнал, который в первую очередь говорит о жизни семинарии. У него есть четкая аудитория — семинаристы. Но должно достигаться две вещи. Первое: это стопроцентно будет интересно семинаристам, потому что про себя всегда интересно читать. Второе: если мне интересна жизнь семинарии, я беру семинарский журнал — что я там жду? Рассказ о жизни семинарии. А если я там прочитаю интервью с Бутусовым, которое будет взято из рук вон плохо, потому что оно все равно будет взято плохо. Мы все равно сделаем лучше.
Каждый должен заниматься своим делом. Тогда семинарский журнал будет интересно читать и семинаристам, и тем, кто интересуется жизнью семинаристов. А если мы хотим сделать из семинарского журнала «Нескучный сад» — не получится. «Нескучный сад» будет лучше.
Информационные военные стратегии Церкви
С иронией отреагировал председатель СИНФО на вопрос о стратегиях ответов на информационные атаки в адрес Церкви (естественно, примером выступил «панк-молебен» в храме Христа Спасителя): «Так я вам все и рассказал».
-Если серьезно говорить, то единственная война и борьба, которую мы должны вести, — это борьба с грехом. Не с людьми, не с группами. И здесь христианин всегда должен называть грех грехом. И то, что сейчас некоторые говорят: «А что такое там произошло?» — это неправильно. Так нельзя.
Мы должны понимать, что фундаментальным принципом христианского отношения является отделение греха от грешника. На этом растождествлении греха и грешника основана возможность покаяния. Кающийся человек признает, что он сам себя растождествил со своим поступком. Он говорит: я это сделал, но это не я. То, что говорит апостол Павел: «Плохое, что не хочу, делаю, а хорошее, что хочу, не делаю».
Грех должен обличаться, потому что религия — дело не только частное, еще раз подчеркнул Владимир Легойда.
Что касается информационных вещей, то мне кажется, что важно, чтобы об этом говорили люди, не связанные официальным статусом. Вы знаете, какое у нас отношение к чиновникам. Ко мне как-то подошла одна женщина и сказала: «Вы не расстраивайтесь, многие мои друзья считают вас хорошим человеком».
Поэтому если говорить о каком-то инструментарии, важно, чтобы звучал голос людей Церкви. А уж если говорить о конкретных приемах — если интересно, приходите, поговорим.
Подготовила Мария Сеньчукова
Читайте также:
Владимир Легойда: «Ничего не боюсь!»
Церковь в мире и СМИ о Церкви: прорывы и провалы — на вопросы отвечает Владимир Легойда
«Фома» — журнал для отсомневавшихся?
Владимир Легойда: Должна ли Церковь дистанцироваться от государства?