Скандал с фальшивыми диссертациями, произошедший в МПГУ в конце января, поставил перед государством и научным сообществом ряд проблем, в числе которых – профилактика плагиата на этапах подготовки диссертации к защите. Электронная система «Антиплагиат», которую используют для проверки работ, как оказалось, выявляет не только недобросовестные заимствования.
О работе этой системы и о других методах борьбы с плагиатом размышляет член-корреспондент РАН, декан философского факультета МГУ, председатель экспертного совета ВАК по философии, социологии и культурологии Владимир Миронов.
Плагиат и культура авторства
Проблема плагиата в человеческой культуре имеет богатую историю, и мы должны понимать, что это — часть истории становления нашей культуры и некоторых её особенностей. Плагиат как форма заимствования чужого возник в период завершения периода рукописной культуры и периода оформления и распространения печатной культуры, то есть где-то после 1500 года.
Как отмечает Маклюэн в своей «Галактике Гуттенберга», в период рукописной культуры переписывание и распространение этого переписанного материала заслуживало уважения. Затем культура изменяется, и использование чужого материала считается заимствованием, которое уже в юридической форме может быть оценена как плагиат. Кстати, такую оценку может давать лишь суд, причем такого рода процессы обычно достаточно сложны.
Владимир Миронов
До периода печатной культуры рукопись рассматривалась как «ручное изделие» и её оценка при продаже была адекватна, например, продаже картин (о чем пишет тот же Маклюэн). Итак, плагиат возникает в тот момент, когда возникает возможность массового распространения текста, который в связи с этим приобретает характер собственности, а значит имеет закреплённое за ним авторство. А авторство позволяет человеку обладать популярностью, в том числе выражаемому в денежной форме, или в признании славы. Последнее означает, что именно в этот момент происходит первичное становление массовой культуры. Соответственно, именно автор прежде всего может поставить вопрос об адекватности того или иного текста собственному, об условиях его распространения и т.д.
Почему я об этом так долго рассказываю? Потому что человеку свойственно думать, что вся история культуры, которая была до него, и которая будет после него — это приблизительно то же самое. Именно поэтому людям иногда кажется, что, например, все плохое позади, а впереди только хорошее. Но, как я часто повторяю, история, в противовес известной фразе К. Маркса, повторяется не только в виде фарса. А мы должны понимать, что изменения могут приобрести такую форму, которая нам сегодня не представима. Поэтому, например, обвинения в плагиате, если бы нынешние дискуссии перенеслись в период рукописной культуры, были бы просто бессмысленны.
Мы должны понимать, что вступая в век электронной культуры, можем вновь столкнуться с этой проблемой, но с совершенно иной стороны. Возможностей для заимствований сегодня становятся все больше, и, главное, они становятся все менее критичными. Например, люди по поводу и без повода заглядывают в Википедию, используя ее как некого «виртуального эксперта», даже не задумываясь, что там могут содержаться неадекватные ответы на вопросы. Творчество также приобретает в ряде случаев все более коллективный и бессубъектный характер, в результатах которого прямое авторство оказывается затушёванным.
Конечно, с плагиатом нужно бороться, как с пожарами и коррупцией, но необходимо понимать, что он будет сопровождать культуру на данном этапе.
Плагиат исчезнет полностью только тогда, когда в культуре, как в пройденной рукописной, авторство станет неважным или менее важным, чем сегодня.
Приведу еще один пример, и опять из Маклюэна, который, опираясь на средневековые источники, указывает на то, как студенты раннего средневековья протестовали против постепенного вытеснения из лекции такой её формы, как диктовка. А диктовка до распространения печати в университетах имела даже две формы. Обычная, для всех студентов, чтобы они успели записать, и ускоренная — для «продвинутых» студентов. Исходя из вышесказанного, необходимо понимать, что рукописи в силу их уникальности стоили очень дорого. Поэтому для студентов точные и полные конспекты были еще и средством дополнительного заработка, которого их лишало книгопечатание, ибо преподаватели вместо диктовки предлагали приобретать и читать книги. Вот какие «фокусы» бывают в культуре.
Программа «Антиплагиат»: 0.03 уникальности Гегеля
Теперь о современной ситуации. Прежде всего мы не можем говорить о плагиате до решения суда, а это достаточное сложное дело. Мы можем говорить о степени заимствований, которые в принципе недопустимы в научной деятельности, но без которых, в том числе и объективно мы не можем обойтись и не всегда можем указывать авторство таких, например, фраз заимствования, как «Платон – великий философ», как «дважды два – четыре». А ведь и это было когда-то кем-то впервые зафиксировано. Более того, здесь также идет эволюция, и то, что вчера считалось бы заимствованием, сегодня таковым не является. Следовательно, нужна выработка критериев определения доли заимствования, и, поверьте, что это не так просто.
Теперь о возможностях и недостатках программы «Антиплагиат», которую я всегда поддерживал и поддерживаю. Мы с М.П. Кирпичниковым, бывшим тогда Председателем ВАК, в одной из публичных дискуссий отстаивали возможность использования «Антиплагиата» для оценки диссертаций. В той дискуссии он сказал тогда простую, но, по-моему, абсолютно верную фразу, а именно: «Программа «Антиплагиат» нужное и хорошее средство в руках экспертов». Это ключевая мысль, говорящая о том, что программа может нам помочь, но не может заменить полной экспертной оценки. И как часто бывает с такими инструментами, абсолютно не верно и очень вредно, когда они используются в рамках публичных массовых кампаний.
Только что я продемонстрировал это в Фейсбуке, пропустив работу Гегеля «Феноменология Духа» через «Антиплагиат». Результат по памяти таков: 0,03 самостоятельности. Все остальное — заимствования. Такой результат даст программа, если вы не подписаны на дополнительные услуги. Кстати, услуги, связанные с использованием библиотек, с моей точки зрения, здесь стали гораздо хуже. Если вы подпишитесь, например, за 700 рублей на месяц, или 22000 рублей на год (что весьма немало), то вы сможете просмотреть источники «заимствований» господина Гегеля. Когда это необходимо делают эксперты, наверное, все будет нормально, ибо в основном Гегель заимствует у самого себя, да еще на русском языке, или у студентов, пишущих рефераты.
То есть, программа обнаруживает совпадения текстов, не различая их по временным параметрам заимствования, которые даже по времени должны быть более поздними. А вот если все это реализуется в какой-то политической кампании или очередном скандале, то в интернете или СМИ достаточно просто указать на первичную оценку данной программы, обмазать человека в грязи, часто без возможности нормально ответить на данные обвинения. Поэтому все превращается в очередную кампанию, чуть ли ни с заведомо установленными цифрами будущих кандидатов на лишение степеней.
Неужели государство не может организовать программные экспертные оценки, хотя бы для ВАК или вузов, на абсолютно бесплатной основе, если мы хотим бороться с этим явлением? Или в основе лежит зарабатывание денег? Тогда, простите, нас всех «подсадили на иглу», ибо в такой ситуации цены за услуги будут неизбежно расти, а средства доступа к базам ограничиваться.
Поэтому в СМИ необходимо не просто указывать на обнаруженные заимствования в диссертациях, а давать подробные отчеты с указанием всех источников, но, думаю, что такие «газеты» очень быстро перестанут читать.
Запросите официальные данные, сколько было закрыто советов, сколько было отклонено диссертаций, сколько соискателей (эту цифру установить труднее), просто сняли работу с защиты после вызова на заседание экспертного совета.
Я не оправдываю здесь случаи реально выявленного плагиата и заимствований, хотя это лишь часть проблемы, и гораздо более важной является качество диссертаций, в том числе тех, которые не имеют формальных заимствований, и в которых «научные» результаты грамотно пересказаны. Это ведь по сути скрытая форма, если хотите, «устного плагиата».
Компетентность, требовательность, доверие
Борьба с заимствованиями должна носить системный характер, начиная с курсовых работ студентов. Профессионал обнаружит заимствования, в том числе не только по тексту, но и по знанию самих возможностей студента. У меня был случай – студент писал курсовые всегда очень слабенькие. И тут приносит диплом (тогда не было никакого «Антиплагиата») – не пятерочный, а шестерочный! И я понимаю, что студент не мог так измениться. И я без всякого «Антиплагиата» начинаю проверять его текст, всю ночь сижу — и нахожу 90% плагиата. И, конечно, отстраняю его от защиты.
Талантливый преподаватель видит плагиат, интуитивно чувствует, а в некоторых случаях достаточно посмотреть в глаза соискателю. Главной формой борьбы с плагиатом является сам процесс написания диссертации, и даже еще раньше – с назначения научного руководителя. Уже здесь нужна требовательность, например, в том, чтобы по теме аспиранта руководитель имел публикации, подтверждающие его компетенцию, а не просто звание доцента или профессора. И аспирант должен выбирать тему не свободно, а в зависимости от того, что ему может дать на кафедре тот или иной ученый.
Самая главная экспертная оценка должна проходить на кафедре в процессе предзащиты. Я помню, первый вариант моей кандидатской был отклонён на предзащите, в результате чего я работал над ней еще полтора года. У меня не осталось никакого чувства обиды, а лишь признательности за сделанные тогда замечания. А сегодня мы почему-то стали стесняться делать замечания.
Второе звено – диссертационный совет. Оппонентов и рецензентов у нас чаще всего «назначают» сами аспиранты, а совет их просто утверждает. Надо категорически отходить от этой практики. На диссертационном совете, после доклада комиссии по представлению диссертации к защите, давать несколько вариантов оппонентов с возможностью их отвода членами данного совета. Ведущую организацию, я думаю, должен определять ВАК (правда я здесь говорю прежде всего о гуманитариях). Там должны быть базы ведущих организаций по конкретной специальности. И выбор из этих баз может осуществлять случайным образом, путем электронной генерации, типа лотереи. И наконец, диссертацию нужно элементарно читать, и не только оппонентам. Может быть, особенно если в совете несколько специальностей, проводить процессы предварительных защит по данной конкретной специальности с будущим обсуждением на полном кворуме. Здесь не нужны лишние формальности, которые создают лишь видимость обсуждения.
Я не сторонник системы аудиозаписей заседаний советов.
Во-первых, это проявление недоверия ученым, во-вторых, это очень легко обойти. Вообще, чем больше устанавливается формальностей, тем проще к ним приспосабливаться, так как часто речь идет не столько о защите, сколько соблюдении. В гуманитарных науках я не очень согласен с идей трансляции. Почему? Ход обсуждения сразу примет иной характер. Не каждый человек на камеру будет говорить то же самое, что скажет в рамках профессионального и относительного закрытого научного обсуждения. Более того, в общественных и гуманитарных науках это может принести вред, ибо сразу сделает неизбежные дискуссии менее острыми. Надо требовать, но и доверять ученым.
Думаю, что необходимо составлять «черные списки» оппонентов, рецензентов, научных руководителей с запретом на пять лет выполнять эти функции, а при повторении — вообще лишать такой возможности, с одновременным ходатайством о лишении соответствующих званий профессора или доцента. Это самые простые и эффективные меры, которые смогут выправить ситуацию. Но главное здесь – это создание требовательной атмосферы, основанной на доверии и компетентности. Конечно, немаловажной здесь является и проблема материальной поддержки членов совета, оппонентов, научного руководителя, членов экспертного совета, которые, вообще-то говоря, практически бесплатно выполняют очень важную работу, да еще в последнее время подвергаются моральному давлению.
И наконец, самое последнее. ВАК не должен быть аппендиксом министерства, он должен подчиняться непосредственно правительству, может быть, на правах отдельного ведомства или департамента, как это было, как ни странно, в советские времена.