И сказал Бог: да будет Свет, и стал свет… Быт.1:2.
Господь Бог есть Огонь всепоядающий… Втор.4:24.
И символ миросозерцания всех атеистов мира смело и уверенно поставлю сюда же:
«Мир не создан никем из людей и богов. Он является тем вечным Огнем, который то закономерно вспыхивает, то закономерно угасает согласно неизменным законам природы…» (древнегреческий философ Гераклит Ефесский).
Существует даже до наших дней на территории Ирана, где в древности располагалось царство персов одна древняя-предревняя языческая религия-вера Зороастризм. Названа она так по имени своего основателя и учителя пророка Заратустры, в греческом произношении Зороастра.
Сущность ее заключается в том, что последователи ее поклоняются огню и связанным с ним различным источникам света. Солнцу, в том числе и сопутствующим свету природным стихиям воде, воздуху-ветру, земли. За ними исторически закрепилось меткое название – огнепоклонники.
Путешественнику, входящему в их пещерные храмы, сразу бросается в глаза мрак, кромешняя тьма, царящая в этом подземном царстве. И, только пройдя определенное расстояние, в глубине храма можно увидеть свет. Это горит неугасаемый, священный для поклонников Зороастра огонь. Паломники приходят сюда, молятся, приносят божеству свои нехитрые дары – плоды земли, добычу охоты, все то простое и необходимое, что есть в их жизни. Здесь, стоя на коленях, они молятся огню-свету, изливая все наболевшее, и испрашивают благословение божества на дальнейшие свои дела и свою простую, обычную, земную жизнь.
Фото: Красавин Сергей, photosight.ru
В Сибири и на Поволжье, еще далеко до революции, появились общины сектантов, называющие себя дырниками. Это одно из ответвлений именно русского, коренного сектантства. Их моленные дома сооружались в буквальном смысле без окон, как в той загадке говорится, только с дверьми и только в восточной стене делалось небольшое отверстие.
Проводили они свои служения, молились в кромешней темноте, но вот наступал торжественный момент, отверстие отворялось — и в храмину проникал свет. Луч света в темном царстве. «Слава Тебе, показавшему нам свет!» Они поклонялись и молились этому свету, как Свету Божию. Луч света в темноте действительно впечатлял, он казался не таковым, как свет улицы, окон или костра, но каким-то непостижимо объемным, насыщенным, если не сказать — нетварным.
Хотя это и заблуждения языческие, но тем не менее они ясно и наглядно доказывают ту истину, что человек не может жить без религии, без культа, без Бога. Так же, как не может он жить без огня и света. Греческие именования Бога и света: Θέώς – Φοτώς фонетически почти тождественны. Мистический поиск высшего показывает нам, что как только факел разума вспыхнул в человечестве, он человек изгнанный от лица Божия и Света Божия в темную земную долину страданий и скорби все равно инстинктивно тянулся и тянется к великому Невечернему Свету Бога.
Общехристианский поиск и созерцание света
Итак, представление о Божестве у нас, земных людей, ассоциируется со светом. Изображения на иконах несут свет… нимбы или расходящиеся от головы иконы святой Живоначальной Троицы, Спасителя, Божией Матери, или всех святых, испускающиеся в разные стороны световые лучи. Блики, сполохи играющие на лицах святых. Это отражение, отсветы невидимого Божественного света.
Все ассоциации о божественном у человека — в большинстве случаев со светом. Что это?
А это и есть извечный поиск лица Божия и Света Божия. В этом видимом, чувственном, тварном свете мы усматриваем и ощущаем проникновение, присутствие какого-то высшего, Нетварного Света.
Протестанты на своих открытках и картинах изображают прекрасные пейзажи в лучах то восходящего, то заходящего солнца, то играющего дивными отсветами и озарениями. Протестантские духовно-религиозные фото — это тот же, что и на наших иконах, поиск Света Божия.
Извечный поиск чего-то высшего
В этом распаленном, раскаленном ненавистью мире учимся искусству тихой, мирной жизни: учимся искусству неагрессивного бытования…
Со времен преподобного Паисия Величковского, что родом из Полтавы, в Православной Церкви начало развиваться старчество. Так принято считать. Хотя духовное водительство было всегда. Можно сказать, с преподобного Паисия начался качественно новый, осмысленный виток старчества и духовного руководства. Сначала это касалось только монашествующих.
Но, затем, в 20-м веке, и миряне начали искать себе духовных руководителей. У верующих появилась проблема с поиском достойных старцев. Это я знаю и по себе, как я, будучи послушником, искал настоящих старцев для духовного руководства, водительства.
Задача была сложная. В монастыре работа, послушание, и никто, суть, никому не нужен. Каждый послушник избирал себе старца, но не был удовлетворен. Некоторые бегали от одного к другому, одного оставляли, к другому прибегали, умудрялись брать себе в старцы даже по несколько батюшек, потом оценивали их, «оцеживали в сердце своем». И не были удовлетворены. Такая уж человеческая натура. Нигде для человека, для его пытливого ума, ни в чем нет ощущения совершенства, полноты бытия.
Невидимое присутствие великого старца
Так вот, есть такая притча, проникающая в глубины духовного… В одном монастыре поселился новый монах. И был наместник, занятый работами, хлопотами, заботами по обустройству обители так интенсивно, что ему некогда было беседовать на духовные темы, беседовать с братией, вести ее путями монашеской жизни. Встреча делегаций, власть имущих, доски, кирпич, дрова, цемент… и так с утра до вечера. Администрирование, хозяйствование и строительство — вот и все поле его деятельности.
За это на него у братии был постоянный ропот. Так, настоятель сразу указал монахам на нового пришельца – это вам старец! Вид у него был очень и очень внушительный, как у древнего библейского пророка, глядящего с потемневшего от многовремения золоченного древнего иконостаса. Братия сразу ринулись к новичку проситься в духовные чада.
Сразу человек двадцать. Но, старец был со своими правилами. Он сказал – я могу взять в духовное руководство только одного. Я возьму того. кто знает наизусть 118-й псалом: «Блаженни непорочнии в путь ходящие в законе Господни…»
И вот, жаждущие быть в духовных чадах великого старца принялись за изучение псалма. Штудировали, зубрили день и ночь. Через неделю к старцу явились пять человек, зазубрившие псалом наизусть. Но старец сказал: вас пять, а я могу взять и достойно вести только одного. Посему требование усложняется. Вы, знающие псалом, теперь идите и постигайте толкование псалма, узнавайте его суть, великий сокровенный смысл. Пять из братии разошлись с келейным заданием.
Ох, теперь сложнее! Теперь недели не хватило. Четыре постепенно отсеялись, а одному понадобился целый месяц для постижения смысла.
И вот он, теперь уже один, является с уроком к дверям келии старца.
Келья стояла отдельным домиком у монастырской стены, утопая в зелени деревьев. Как во сне, перед входом в домик, он еще поговорил с келейниками старца. Ему сказали, иди, входи смело в домик. Он вошел, стал звать, но, странно, старца нигде не было. Никто не откликался. Он подумал, увидев дверь в лес за стену обители, да, старец, наверное, в лесу, на молитве или богомыслии, и пошел за ним на поиски в лес. Вон дорожка, и даже видны его следы… Монах пошел дальше. Он прошел уже целую милю, звал, окликал, но старца нигде не было…
Фото: Avlntn, photosight.ru
И здесь в ткань повествования включается мистический, можно сказать, даже фантасмагоричный элемент: послушник, идя лесом, начал замечать, что лес видоизменен и набирает необычных форм. Листья на деревьях были большие, огромные, яркие, а головки цветов были таких огромных размеров, как у подсолнуха, и такой яркости и расцветки, каких он не видал нигде.
Само пространство густого, темного леса было все преображенное, одухотворенное. Идущему временами становилось то страшно, то им овладевала неземная радость, блаженство. Лес был то замерший, то вдруг его наполняли голоса невиданных птиц, как в той Богоявленской службе на водоосвящении поется: «Тамо было водворение тростей и сиринов… И бысть ему сух путь иже мокрый, во образ воистину Крещения… Имже мы текущее жития преходим шествие».
Недостижимость
Но вот лес мало-помалу стал редеть и наконец кончился. Взору монаха с высокой горы открылся прекрасный вид на реку, далекий горизонт, прекрасное, глубокое, ясное, безмятежное вечернее небо в лучах заходящего солнца. Безмолвный вечерний покой… И в сознании зазвучала великая созерцательная вечерняя песнь: «Свете тихий святыя славы, бессмертнаго Отца небесного, святаго блаженного Иисусе Христе, пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца и Сына и Святого Духа Бога..…»
И тут монах словно пробудился от сна, словно очнулся от летаргии, или точнее будет сказать — экзистенциального сна! На него сошло ясное озарение божественного света: зачем в сей жизни, даже церковной, духовной мы так много суетимся, ищем, бежим, спорим, ищем других земных, таких же, как мы сами, людей, когда есть это высокое, глубокое небо, и ненарушимый покой бытия? Оно, небо, сотнями, тысячами благодатных посланий идет к нам, входит в наши души и тела, благотворит. Стоит только прислушаться и уловить эти послания. А мы, люди, по своей слепоте и глухоте сего не чувствуем, суетясь в себе и между собою, не знаем, не замечаем той благости. Бог всем в природе и мире щедро дает Свою благодать. Надо остановиться и просто осознанно жить, быть в лучах этого ясного, прекрасного светосияния…
Жить, быть и все! Не задавая вопросов… Ведь Бог есть вечный свет, безмолвный свет, мысленный свет… сияние чистого Разума Сознания.
Тебя славим, о мысленный свет!
Впервые опубликовано на портале «Религия в Украине».