За благодатным огнем. Часть 1. Благодатный огонь (ФОТО)

В этой статье Вы найдёте увлекательную историю о поездке православных мирян за Благодатным огнём в Иерусалим.

Благодатный огонь: часть 1

17 апреля 2009 г., Великая Пятница.

Наша поездка началась от здания Фонда Андрея Первозванного на Ордынке в 5.45 утра. Отсюда мы стартовали во «Внуково».

Главный артефакт всего проекта: две лампады-светильника, в которых Благодатный огонь привозится в Россию уже не первый год. Ребята из фонда рассказали, что эти светильники изготовлены по какой-то технологии, которая применяется при производстве шахтерских лампочек. В чем там технические особенности, я толком не понял, но почувствовал, что штуки эти серьёзные: они из латуни, очень увесистые.

Итак.

Часть первая. 17 апреля 2009 г., Великая Пятница.

Наша поездка началась от здания Фонда Андрея Первозванного на Ордынке в 5.45 утра. Отсюда мы стартовали во «Внуково».

Главный артефакт всего проекта: две лампады-светильника, в которых Благодатный огонь привозится в Россию уже не первый год. Ребята из фонда рассказали, что эти светильники изготовлены по какой-то технологии, которая применяется при производстве шахтерских лампочек. В чем там технические особенности, я толком не понял, но почувствовал, что штуки эти серьёзные: они из латуни, очень увесистые.

В аэропорту каждый занялся своим делом: операторы принялись снимать икону апостола Андрея, которая лежала на аналое в ожидании молебна, а я принялся снимать операторов.

Владыка Варсонофий, возглавлявший делегацию, очень по-простому и буднично готовился к молебну. Всё происходило в обычном зале ожидания, и рядом сидели простые пассажиры.

Молебен. Что-то около семи утра.

Среди членов делегации был Александр Сергеевич Соколов, бывший министр культуры. Хороший человек, дай Бог ему здоровья восстановиться после периода его министерства…

Фотографировал светильники, а получилось, что снял своего давнего знакомого, с которым мы друг друга окончательно опознали только к концу поездки: тренировались в одной институтской команде в свое время.

Как и в любом другом деле, нас везде сопровождали различные бумажки: программы, билеты, пропуска и т.д.

В самолете, понятное дело, все дружно отключились.

В аэропорту «Бен Гурион» нас встречали сотрудники фонда. Кстати, незадолго до этого, буквально перед трапом самолета, я имел опыт общения с израильскими спецслужбами. Ко мне подошел низкорослый чернявый парень, в темных очках и с щедрым слоем геля на вороных волосах (я потом понял, что это весьма модный стиль среди полицейских или военных), ткнул в лицо какой-то карточкой, попросил мой паспорт и принялся задавать вопросы: с какой целью прибыл в Израиль, кто я и кем работаю, сколько дней планирую пробыть в стране, знаю ли я, где собираюсь остановиться и т.д. Проговорили мы с ним минут пять, потом паспорт мне был возвращен: Израиль, подозрительно прищурившись поначалу в мою сторону, милостиво согласился принять гостя.

Нас рассадили по двум автобусам и мы поехали в Иерусалим. Это, как рассказал нам наш гид Вадим, километров сорок от аэропорта.

По пути мы услышали много интересного про природу и историю Израиля, а также про то, какие плохие палестинцы и как же тяжко приходится израильтянам от такого неприятного соседства. Пейзажи за окном автобуса отвлекали от политики.

Итак, мы в Земле обетованной.

Обетованность эта, правда, сильно разбавлена нашим духом. Бар находится на Jaffo street, одной из главных магистралей города, которую сейчас перекрыли из-за строительства трамвайных путей.

Одно из зданий Русской духовной миссии. Теперь там то ли полицейский департамент, то и еще что. Но, что характерно, табличку «РУССКАЯ ДУХОВНАЯ МИССIЯ» никто не собирается снимать или сбивать. Правильно, я считаю.

Чуть в стороне — бывшее Елизаветинское подворье. В нем сейчас тюрьма, по-моему. Надпись также сохранена. Над надписью эмблема Императорского православного палестинского общества.

Здание храма РДМ.

Начальник миссии отец Исидор коротко напутствовал паломников, и мы двинулись дальше. Вообще, два дня на посещение Иерусалима — это, конечно, чудовищно мало. Получился этакий забег по святым местам. Но и за это слава Богу.

Из одной Духовной миссии мы поехали в другую, ту, которая принадлежит Зарубежной Церкви — монастырь на Еленской горе.

Знаменитая колокольня «Русская свеча».

Нам, как нам сказали, очень повезло с погодой: для Израиля плюс 18 в это время года — необычайно прохладно.

Монастырская библиотека.

Подлинно райский уголок.

От монастыря осталось очень уютное впечатление.

В соответствии с отработанной паломнической традицией, затем мы посетили мечеть, устроенную на месте бывшего храма Вознесения Господня. Храм был построен на месте Вознесения. Нынешние владельцы мечети, арабы-мусульмане, с большим удовольствием исполняют роль милостивых хозяев, которые разрешают за символическую плату в два доллара любому желающему поклониться святому месту.

Место очень красивое. Мальчишки на стене запускали воздушного змея.

Внутри на полу — отшлифованный миллионами прикосновений камень, с которого Господь вознесся на небеса.

Полдень. Солнце. Вот где я осознал необходимость иметь в запасе поляризационный фильтр.

Католический монастырь, основанный на месте, где, согласно преданию, Господь научил апостолов молитве «Отче наш». Внутри монастыря установлены 63 каменные таблички с текстом молитвы на 63-х языках.

Какой-то католический монах во дворе монастыря поинтересовался, что это за место. Удивил неосведомленностью.

Недалеко от этого места — смотровая площадка, штатное место для фотографов.

C горы хорошо видны купола храма монастыря св. Марии Магдалины. Справа от них серый купол — это католический храм на месте, где Господь оплакивал будущую горькую участь Иерусалима.

Храм очень красивый. Но снять его очень непросто: мало места.

В храме шла служба, вскоре должны были вынести Плащаницу. Но мы бодрой трусцой двинулись дальше по маршруту.

Вместительная емкость для пожертвований:

Прямо напротив входа в монастырь — колонна, сооруженная на месте предательского поцелуя Иуды.

Справа — стена, за которой находится так называемый Храм всех наций (Church of All Nations), построенный на месте Гефсиманского сада.

От евангельского Гефсиманского сада осталось восемь древних олив, с которых туристы и, что характерно, паломники постоянно норовят отломать веточку на память.

Фасад церкви.

Храм всех наций, интерьер.

В алтарной части наворочено нечто невразумительное.

Буквально в ста метрах от этого места расположен храм Успения Пресвятой Богородицы, построенный на месте ее погребения «в Гефсиманийстей веси».

Вообще, было странно находиться в тех местах, которые вроде бы так знакомы по документальным фильмам и телесюжетам.

Очень мне понравилось в Успенском храме.

Гроб Пресвятой Богородицы. Люди справа стоят в очереди, чтобы протиснуться сквозь маленькую дверь-щель внутрь, помолиться перед каменной плитой надгробия и выйти через вторую дверку с левой стороны Гроба. Забегая вперед, скажу, что ко Гробу Матери Божией мне попасть удалось, а вот ко Гробу Господню я так и не сподобился попасть.

У Гроба Пресвятой Богородицы.

Отсюда мы уже на автобусе доехали до Яффских ворот — одного из въездов на территорию Старого города.

Насколько я понял, к Храму Гроба Господня через Старый город ведет всего два-три основных прохода по узким улочкам, наполовину загороженным арабскими сувенирными лавками. Для непосвященного это — один из атрибутов местной экзотики; назавтра я смог убедиться, что эти экзотические переулки могут стать смертельно опасными ловушками для любого, кто попадет в толпу паломников в неудачное время и в неудачном месте.

Колеи для тележек мастерски используют маленькие полицейские машинки, видимо, специально сконструированные для езды по Старому городу.

Мужчину, сидящего около кафе с таким необычным для Иерусалима названием «Самара» («Самария» я бы понял, но Самара-то при чем здесь?), на следующий день я видел в группе уважаемых лиц, предшествовавших в храме Гроба Господня Иерусалимскому Патриарху с хоругвями и еще какими-то малопонятными мне предметами.

Этого колоритного персонажа наш гид Вадим представил как самого знаменитого менялу Иерусалима. В руке у менялы пачки денег, которыми он мастерски и очень аппетитно хрустел, завлекая нас в свои паучьи сети. Кстати, наш распрекрасный гид соблюл-таки и свой гешефт: по пути ко Храму Гроба Господня, который оставался в тот день последним и главным пунктом нашего краткого паломничества, он почти затолкал нас в лавку каких-то своих друзей-арабов, которые тут же принялись на беглом и очень условном русском объяснять нам, какие чудовищные у них скидки и насколько разительно отличается качеством именно их товар. И то и другое было, разумеется, вранье.

Кстати, во многом из-за того, что наша лопоухая группа завязла на полчаса в этой дурацкой лавке, мы и не успели попасть к Голгофе и ко Гробу Господню.

Вообще, как я понял, товары в местных лавках все примерно одного и того же качества. Но чего не отнять у местной розничной торговли — так это характерного колорита восточного базара.

Во многих лавках «дежурят» пацаны. Как только появляется покупатель, они называют цену и зовут старших. Первоначальные цены иногда на порядки превышают реальные. При мне араб-торговец на вопрос, сколько стоит какая-то женская накидка, не моргнув глазом, бросил:

— Пятьдесять долларов!

А когда женщина, фыркнув, пошла дальше, он так же мгновенно отреагировал и «сыграл ошибку»:

— А, эта вещь? Эта вещь — один доллар! Один! Купи!..

Этот мальчишка-мусульманин заметил, что я хочу сфотографировать его за совершением намаза, и ждал, пока я не пройду мимо него. Ему же хуже: получился уж совсем невыигрышный ракурс:

Многие арабы действительно неплохо могут объясниться с вами в пределах краткого разговорника-путеводителя по базару:

Наконец, преодолев все препятствия в виде арабских лавок, мы протиснулись на площадь Храма Гроба Господня. «Протиснулись» — это почти не преувеличение: на площадь ведут всего два узких прохода, и каким образом через эти проходы ежедневно умудряются пройти тысячи и тысячи людей, совершенно непостижимо.

Сама площадь тоже небольшая, на ней поместится максимум тысячи две человек. Народу около храма и в самом храме, как мы убедились было много. Практически все паломники, чистых туристов было почти не видно. Многие устраивались то ли на отдых, то ли на ночлег. Но последний вариант был какой-то малоперспективный, потому как к вечеру ко храму подтянулась полиция и военные и зачистили не только площадь около храма, но, по-моему, вообще весь Старый город; по крайней мере, прилегающие ко храму кварталы уж точно.

Та самая колонна, которая треснула, когда армяне попробовали не пустить православного Патриарха в храм в Великую Субботу и когда Благодатный огонь вышел прямо из камня. Я пожалел, что не запасся несколькими комплектами поминальных записочек: по местной практике их засовывают прямо в трещину в колонне. Или кладут в расщелины в стенах Кувуклии.

Народ, ожидавший в храме, был самый разношерстный. И разноцветный.

У Камня Помазания всегда полно народу. Это и понятно: ко Гробу Господню или к Голгофе попасть удается далеко не каждому, а тут место просто более доступное — прямо напротив широких (опять же, относительно) дверей храма.

Возле Голгофы. Я, кстати, почти не переживаю из-за того, что не приложился к святыне: там даже рядом постоять — и то хорошо.

Голгофа находится как бы на втором этаже храма. И там, как, впрочем, и в остальных частях храма, везде ютились люди. Многие спали. Некоторые что-то перекусывали. Большинство сидело, сосредоточенно о чем-то думая, может быть, молясь.

Вообще, я тоже пытался прислушиваться к ощущениям и вот что скажу. В первый день я был как Буратино; почти совсем ничего не почувствовал. Чего там и говорить: подобное дело, паломничество, не терпит суеты. Только на второй день, уже когда мы, вся наша делегация, стояли в храме и ждали сначала появления Иерусалимского Патриарха, а потом уже и сошествия Благодатного огня, т.е. когда появилось время просто спокойно подумать, помолиться — вот тогда как-то худо-бедно что-то в душе отозвалось.

Я спустился вниз и встретился с группой священников-коптов. В таких случаях священнослужителей, как это заведено издавна, сопровождают мусульманские стражники, кавасы, со своими фирменными жезлами с металлическими наконечниками, которыми они, постукивая по каменному полу, предупреждают находящихся в храме о том, что движется какая-то процессия.

Кувуклия.

Прямо напротив входа. Эх, вот можно было бы так же снимать в Великую Субботу…

Вообще, одно из самых выгодных для фотографов мест на службе сошествия Благодатного огня было вот здесь, прямо рядом со входом. Но туда простому смертному не попасть ни за какие коврижки.

Люди, стоявшие в очереди, были настроены решительно и в то же время были очень терпеливы и по-настоящему смиренны. Где как не здесь, да…

У стен кувуклии с двух сторон, с севера и юга, стоят подсвечники (простые металлические желоба). Здесь тоже очень много записочек.

С западной части к кувуклии пристроен коптский придел, так называемая часовня Главы. По преданию, здесь («у главы») сидел второй ангел (Ин 20. 12). По армянским источникам, часовня сооружена царем Киликийской Армении Этумом II в 1300 г. Впоследствии армяне отдали этот придел коптам, получив взамен один из монастырей в Египте.

Практически здесь была конечная точка моего личного паломничества ко Гробу Господню. Я как мог помолился у стены кувуклии, прикоснулся к холодному камню и побрел дальше по своему туристическому маршруту.

С северной стороны в стене кувуклии находится круглое отверстие, через которое Иерусалимский Патриарх передает верующим Благодатный огонь.

Прямо напротив, с восточной стороны находится православный греческий придел, храм Воскресения. Именно в нем мы стояли назавтра, при сошествии Благодатного огня.

Католический придел (левее который). Ужаснул скульптурами-привидениями.

Все уже было готово. По крайней мере, телевизионщики настроили всю свою аппаратуру заранее.

Нам нужно было ехать размещаться в гостиницу, и мы поспешили на выход (ох уж эта спешка!). При выходе я заметил странную фигуру. Человек африканско-азиатского типа (марроканец?) в облачении как-то «резиново» гибко клал диковинного фасона земные поклоны: вставая, он довольно сильно прогибался назад, потом, как пружин резко сгибался вперед, потом шарнирным движением опускался до земли в поклоне и так же резиново разгибался, вставая. Передать словами весь этот ритуал довольно трудно. Даже фотография не отображает причудливости движений, которые совершал этот человек.

У Камня Помазания.

Мы вышли на улицу. Мальчишки-арабчата бегали по двору храма, как будто они играли у себя в квартале.

После размещения мы поехали в Горненский монастырь. Это довольно далеко от Иерусалима, километров сорок. Там у нас был ужин.

Монастырь — десятки келий-домиков большего или меньшего размера, разбросанных по обширной территории. Вадим, наш гид, сравнил монастырь с каким-то пансионатом. Наверное, он прав: похоже.

Мы идем к трапезной. Вокруг оливы и кипарисы. Вокруг Святая Земля. Чудеса!

В монастырской церкви. Здесь, кстати, подавляющее большинство из нас подали записочки. К сведению: сорокоуст в обители стоит $12 за одно имя.

А потом снова был Иерусалим. Большинство из группы решили не пытать счастья и больше не пробовать попасть ко Гробу Господню, но несколько человек решили сходить ко храму Воскресения еще раз. На сей раз автобусу пришлось парковаться почти в полукилометре от Яффских ворот, потому как полиция к этому времени уже развернула свои кордоны, и в Старый город доступ транспорта был сильно ограничен.

Кстати, о транспорте. Хорошо, что это был вечер пятницы: в этот вечер правоверные иудеи справляют наступление шабата, и на улицах было совсем немного машин.

Торговцы держали свои лавки открытыми допоздна, пытаясь завлечь проходящих мимо туристов и паломников.

Это вход в переулок, по которому проходит один из путей ко храму Гроба Господня.

Чем еще заняться мужчине вечером?

Старый город выглядел обманчиво пустым.

Да, вот я задумался сейчас: каково было снимать эту красоту фотографам прежних лет, когда, кроме ч/б, вариантов не было вообще? Как передать всё это разноцветие в оттенках серого?

В храме к этому времени оживление ничуть не спало; просто большинство народу уже заняли какие-то конкретные плацдармы и теперь просто ждали. Я так и не понял, выгоняла ли людей полиция из храма на ночь или нет.

У стен кувуклии все так же ярко горели свечи.

Интересно: а если бы он заснул сидя на этой своей жердочке, этот мужичок?

Детская молитва. Не по-детски серьезная молитва, как мне показалось. Мальчишке лет тринадцать.

Скоро выяснилось, что у греков началось какое-то богослужение, и доступа в кувуклию больше не будет да завтра. Это мы выяснили в разговоре с рослым здоровым греком-монахом, которого, как шепнул нам наш гид, в Святогробском братстве готовят на должность главного хранителя Гроба Господня — на смену нынешнему стареющему монаху. Формально титул Хранителя Гроба Господня носит Иерусалимский Патриарх, но вся «оперативная» работа возлагается на одного из членов Святогробского братства. Ну, что ж, если судить по физическим показателям, оперативные задачи новый хранитель будет решать вполне успешно. Жаль, сфотографировать его толком я так и не смог.

Так или иначе, мы развернулись и пошли поскорее в гостиницу. Поскорее — потому как было уже поздно, и после такого длинного дня хотелось отдохнуть в преддверии главных событий.

На улице было уже совсем прохладно. Но люди по-прежнему с каким-то иррациональным упорством сидели на занятых ими местах.

На выходе из Старого города, перед самыми Яффскими воротами, я поравнялся с парнями, несшими в руках то ли лампады, то ли простые фонари. Нет, это еще совсем не то, ради чего в Иерусалим приехали тысячи паломников. То, ради чего все мы оказались на Святой Земле, произойдет на следующий день, в ту самую «преблагословенную субботу, в ней же Христос уснув, воскреснет тридневен».

Продолжение:

За благодатным огнем. Часть 2

Чудо благодатного огня. Воскресал ли Христос?