Леонид Млечин — о том, как Россия ввязалась в войну с Японией
В марте 1904 года молодой студент экономического отделения Петербургского политехнического института описывал приятелю столичные настроения — только что началась война с Японией:
«Мы с нетерпением ожидаем известий с Дальнего Востока; дела наши как будто начинают там поправляться. Жаль вот только, что у нас в России среди студенчества опять происходят беспорядки. В Петербурге закрыт горный институт, прикрыты женские медицинские курсы и, как говорят, университет; в Москве — Бестужевские педагогические курсы для женщин. Это все на руку японцам. Они очень рассчитывают на эти беспорядки, а в особенности на смуты, могущие произойти в Финляндии, Польше и на Кавказе…»
Этим студентом был Михаил Фрунзе, будущий военный министр Советской России. Его старшего брата, студента-медика, Российское общество Красного Креста командировало в Маньчжурию, где истекала кровью русская армия и нужны были врачи. А Михаил Фрунзе ощутил биение политической жизни, оторвавшей его от учебников. Неудачная война с Японией стала катализатором революционных настроений. И он сам стремительно превращался в смутьяна:
«В печати теперь пишут так, как никогда не писали; везде предъявляются к правительству требования конституции, отмены самодержавия; движение очень сильно. Не нынче, так завтра конституция будет дана; не дадут в этом году, дадут в следующем…
Вчера был устроен вечер в здании института, была масса народу: профессоров, студентов, курсисток и вообще всякой публики; после вечера собралась сходка, присутствовало свыше двух тысяч человек. Решено вверить руководительство главному комитету социал-демократической партии. От него в нужный момент и пойдут приказания».
С требованиями всеобщего избирательного права, созыва Учредительного собрания, свободы слова студенты выходили на улицы. Смута втягивала в себя всю страну.
Александр Воронский, будущий публицист и литературный критик, в марте 1905 года участвовал в бунте тамбовских семинаристов:
«Били стекла, срывали с петель двери, вышибали переплеты в оконных рамах, разворачивали парты, беспорядочно летели камни… Рев, гам, свист, улюлюканье, выкрики ругательств, сквернословие… В разорванном сознании остались: кровь на руке от пореза гвоздем, сутулая и противно-проклятая спина надзирателя; по ней я бил палкой. Затем я куда-то бежал, кричал истошным голосом, бил стекла. Я познал упоительный восторг и ужас разрушения, дрожащее бешенство, жестокую и веселую силу, опьяненность и радостное от чего-то освобождение…»
Чужие деньги
Сразу возникла тема иностранных денег: вот на что делается революция! Тайное сотрудничество японцам предложил лидер польских националистов Юзеф Пилсудский. В марте 1904 года встретился с ними в Лондоне. В июле приплыл в Японию. Обещал разведывательную информацию, саботаж и диверсии внутри России. В обмен хотел не только денег, но и поддержку идеи восстановления независимой Польши.
13 ноября 1904 года люди Пилсудского провели демонстрацию протеста против призыва поляков на войну с Японией. Устроили несколько диверсий на железных дорогах. На японские деньги Пилсудский купил оружие. Организовал подпольную военную школу. Боевики учились от месяца до полутора. Численность боевой организации составила 840 человек. У Российской империи появились серьезные враги.
«Я борюсь только потому, что в сортире, каковым является наша жизнь, я не могу жить,— писал Пилсудский.— Это оскорбляет меня как человека с нерабским достоинством. А без борьбы, причем борьбы жестокой, я даже не борец, а просто скот, которого бьют палкой или нагайкой. Я поклялся себе, что или сделаю свое, или погибну…»
Юзеф Пилсудский добьется своего: после Первой мировой на политической карте Европы появится независимая Польша. А он станет ее первым президентом.
На сопках Маньчжурии
Империю затрясло из-за того, что интересы России и Японии столкнулись в Китае.
Срединная империя ослабла и не могла сопротивляться соседним державам. Китаю пришлось предоставить России в аренду на 20 лет две незамерзающих гавани — Порт-Артур (Люйшунь) и Дальний (Далянь) — и разрешить протянуть в эти порты железнодорожные ветки Транссибирской магистрали. Через территорию Китая прошла Восточно-Китайская железная дорога. Движение поездов началось в июле 1903 года.
Обычно границы на реках проводятся по главному фарватеру. Царское правительство заставило Китай согласиться на границу по урезу воды вдоль китайского берега, в результате река Уссури со всеми островами оказалась российской. Со временем это станет причиной кровавых споров. Остров Даманский, кстати говоря, появился лишь в 1915 году: река подмыла китайский берег, и часть его стала островом.
Николай II рассчитывал на большее. 16 февраля 1903 года военный министр генерал Алексей Куропаткин записал в дневнике: «У нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи».
Но и Япония строила такие же планы в отношении Китая и Кореи! В первую войну с Китаем, осенью 1894 года, японцам понадобилось всего полтора месяца, чтобы одержать победу. Китайское правительство вынуждено было подписать унизительный договор, выплатить большую контрибуцию и пойти на территориальные уступки.
Японская армия не была сильнее русской. Но до театра военных действий японцам было куда ближе. Сражение на дальнем пограничье оказалось непосильным для Российской империи. Каждое поражение воспринималось особенно болезненно, потому что ХХ век начинался со страха перед «желтой опасностью» и отступать перед японцами казалось невероятным унижением.
Общество возмущалось неумелым военным командованием. Но вот что бросается в глаза: в Маньчжурии воевали практически все будущие вожди Белого движения!
Создатель Белой армии Михаил Алексеев был генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии и тщетно пытался наладить управление войсками, что оказалось самым слабым местом российских вооруженных сил.
Первый командующий Белой армии Лавр Корнилов, тогда начальник штаба 1-й стрелковой бригады, впервые продемонстрировал хладнокровие и мужество под Мукденом, где российская армия потерпела поражение. Антон Деникин написал рапорт с просьбой отправить его на передовую. Его назначили начальником штаба дивизии, но он несколько раз сам поднимал солдат в атаку.
Александр Колчак участвовал в обороне Порт-Артура, командовал миноносцем. И генерал Михаил Дроздовский, и барон Петр Врангель, последний командующий Белой армии, воевали с японцами. Сергей Марков получил пять орденов! Но, как это случится и в Гражданскую войну, личная храбрость и героизм не спасли их от поражения.
Неудачный ход боевых действий показал, что не только армия — вся Россия нуждается в модернизации. Но власть отставала с реформами. И нетерпение охватило общество.
Убить губернатора
9 января 1905 года столичные фабрично-заводские рабочие понесли Николаю II петицию с изложением своих нужд. Помимо экономических требований были и политические, в том числе созыв Учредительного собрания. Люди, рискнувшие просить царя о милости, шли к Зимнему дворцу с крестами и хоругвями. Конечно, как в любой массовой демонстрации, нашлись желающие прорваться через оцепление. В результате прозвучал приказ открыть огонь. Солдаты стреляли в безоружных людей…
Кровавое воскресенье у многих разрушило монархические идеалы. В толпе были и видные деятели будущей революции. 9 января у Зимнего дворца Фрунзе был легко ранен в руку, но ареста избежал — сумел исчезнуть. Он утратил всякий интерес к учебе. Как заправский охотник, с детства владевший оружием, организовал боевую дружину. Мягкий и чувствительный юноша, намеревавшийся стать кабинетным ученым, превратился в боевика, готового стрелять в людей. Со своим отрядом Фрунзе прибыл в Москву и принял участие в перестрелках с полицией. Когда в город ввели войска, уехал.
Через два года Фрунзе арестовали с оружием в руках: при нем были маузер и браунинг, два карабина. Боевиков боялись, и полиция действовала грубо, при аресте ему изрядно досталось ружейным прикладом — удар пришелся прямо в лицо, повредили нос и зубы. Его обвиняли в попытке убить полицейского урядника. Покушение на жизнь представителя власти каралось высшей мерой.
Жестокостью надеялись остановить боевиков, которые охотились на своих врагов из охранки. Полковник Михаил Бобров после назначения начальником охранного отделения в Поволжском районе вышел погулять по городу, на людной улице подошедший сзади рабочий-эсер выстрелил ему в затылок и убил наповал.
Русские террористы, казалось, не знали преград. Только министров внутренних дел они убили трех — Сипягина, Плеве и Столыпина. Четвертый, Дурново, умер своей смертью, но лишь по счастливой случайности. За него поплатился жизнью другой человек.
Спецслужбы царской России столкнулись с людьми, не боявшимися смерти. Семерых боевиков приговорили к повешению. Потрясенный прокурор, присутствовавший при их казни, признался жандармскому генералу Герасимову:
— Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это настоящие герои.
Начались крестьянские волнения, заполыхали помещичьи усадьбы. Казаки усмиряли деревню нагайками, пороли и вешали. Партия социалистов-революционеров считала своим долгом вступиться за крестьян.
В Тамбове эсеры убили вице-губернатора Николая Богдановича, затем губернатора Владимира фон дер Лауница, который за проявленную им жестокость уже получил повышение и был переведен в столицу. 16 января 1906 года в город Борисоглебск прибыл советник губернского управления Гавриил Луженовский. Он вышел из поезда в окружении казаков и полиции. Знал, что революционеры охотятся за ним. Но на юную девушку никто внимания не обратил. Это была гимназистка седьмого класса дворянка Мария Спиридонова, член эсеровской боевой дружины.
«После первого выстрела,— писала потом Спиридонова,— Луженовский присел на корточки, схватился за живот и начал метаться по направлению от меня по платформе. Я в это время сбежала с площадки вагона на платформу и быстро раз за разом, меняя ежесекундно цель, выпустила еще три пули».
Только после этого охрана ее схватила.
«Обалделая охрана опомнилась,— писала партийцам Спиридонова,— вся платформа наполнилась казаками, раздались крики: «бей», «руби», «стреляй!». Когда я увидела сверкающие шашки, я решила, что тут пришел мой конец, и решила не даваться им живой в руки. Поднесла револьвер к виску, но оглушенная ударами, упала на платформу. Потом за ногу потащили вниз по лестнице. Голова билась о ступеньки…»
Спиридонову приговорили к смертной казни через повешение, но заменили бессрочной каторгой. Когда террористку везли на каторгу, ее встречали толпы. На одной станции монашка поднесла ей букет с запиской: «Страдалице от монашек».
Галстук и реформа
Ту революцию удалось раздавить. Провели закон о военно-полевых судах. Судили упрощенным порядком — без прокуроров, защитников и вызова свидетелей. Приговор выносился в течение 48 часов и приводился в исполнение немедленно. Прошение о помиловании не рассматривалось.
Военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, военно-окружные суды за два года — 4232 смертных приговора. Вешали не только террористов, которые убивали губернаторов, министров и полицейских, но и мужиков, пустивших красного петуха на помещичьи усадьбы. Депутат 3-й Думы Федор Измайлович Родичев окрестил виселицу столыпинским галстуком.
Выпускника физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета Петра Столыпина революция застала на посту саратовского губернатора. Его усердие и энергия обратили на себя внимание царя, и в апреле 1906 года он вызвал Столыпина в столицу — назначил министром внутренних дел. В июле сделал премьером.
Из всего наследства Столыпина поминают чаще всего лишь усердие его жандармов. Напрасно. Главное, что он сделал для России,— это аграрная реформа. Еще будучи саратовским губернатором, он предложил способ остановить революцию:
«Благодарной почвой для пропаганды я считаю не столько малоземелье, сколько бедность народную: полуголодный, не имеющий сбережений, неграмотный крестьянин охотно слушал посулы агитаторов. Коренное разрешение вопроса заключается в создании класса мелких собственников — этой основной ячейки государства,— являющихся по природе своей органическими противниками всяких разрушительных теорий».
Он убедил императора подписать указ, который дал крестьянину свободу распоряжаться собой и разрешил беспрепятственно получать паспорт. Хочешь — оставайся в деревне, хочешь — ищи работу в городе (промышленность развивалась, и требовались рабочие руки). Указ запретил местным начальникам сажать крестьян под арест или штрафовать — только через суд. Советская власть заберет назад все права, данные крестьянину Столыпиным. Загонит в колхозы, лишит паспортов и будет сажать без суда…
Столыпин хотел создать условия, которые помогут трудолюбивому и предприимчивому человеку преуспеть. Но ничего не давать даром! Не воспитывать иждивенчество. Потому премьер категорически возражал против идеи социалистов — отобрать землю у тех, кто ею владеет, и раздать бесплатно:
«Если признавать возможность отчуждения земли у того, у кого ее много, чтобы дать тому, у кого ее мало, надо знать, к чему это приведет. Никто не будет прилагать свой труд к земле, зная, что плоды его трудов могут быть через несколько лет отчуждены. Это приведет к такому социальному перевороту, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история».
Как в воду глядел! Большевики забрали землю у крупных владельцев, и это стало началом полного беззакония. А в конце концов лишили права на землю самих крестьян.
Если бы аграрную реформу довели до конца, крестьянство превратилось бы в хозяев своей земли, и вторую революцию просто некому было бы поддержать. Но… не сбылось. Петра Аркадьевича Столыпина, пытавшегося модернизировать Россию, через несколько лет после первой революции застрелили в киевском городском театре, где в тот вечер давали «Сказку о царе Салтане».
Замечательный ученый академик Александр Панченко говорил:
— Вот японская война. Читал в мемуарах графа Игнатьева такой эпизод: сидят два генерала. Один спрашивает: «Батюшка, а где это Япония-то находится?» Второй отвечает: «На островах».— «Ты сам-то, батюшка, не знаешь! Какая ж империя может находиться на островах…»
Что нас понесло туда? За каждую проигранную и неправедную войну русским приходится страшно платить. Война с Японией. Чем мы заплатили? Страшной революцией. Потом дурацкая война 14-го года. Чем мы заплатили? Распадом государства. Нам вообще надо не воевать, а только защищаться. Я в этом глубоко убежден.