Вот снаряды начали рваться в Славянске, и люди потянулись в святую обитель, жарким августом начали приходить в нее жители Горловки — значит, и туда пришла война, а дальше Марьинка, Донецк, Дебальцево. Блокпост один, другой, третий… С нехитрым скарбом, часто в чем застали взрывы за окном, с детьми и стариками на руках люди спешили в Святые Горы. Маленький городок, еще недавно поселок Святогорск, в котором по переписи проживает немногим больше двух тысяч человек, принял переселенцев в десять раз больше, чем в нем самом его жителей. И первой это сделала Святогорская лавра, чьи храмы и корпуса раскинулись на правом берегу Донца.
Однако переселенец переселенцу — рознь. Кто помоложе, да поздоровее, кто мог снять жилье, поселились в городке. Самых «тяжелых», с немощными стариками, с костылями и колясками, с малыми детьми, с отблесками пожаров в напуганных глазах и всем горем горьким, принял островок милосердия — Святогорская Свято-Успенская лавра. Были дни, под ее покровом находилось по восемьсот и больше человек. Святая обитель дала людям крышу, накормила, успокоила надеждой на скорое возвращение. В особом утешении нуждалась женская половина переселенцев, чьи горькие слезы плескались в глазах, как плещется меж пожелтевших сегодня лесов, седой Донец. Кому за восемьдесят и больше, кто на носилках, кто подвержен недугам и кто с малышами, прячущимися за маминой спиной, — всех приняла заступница лавра, отдав им свою гостиницу — отдельный корпус на входе в святую обитель.
Чтобы не нарушать их покой, случайно не разбередить затягивающиеся раны и саму память о недавних бедах, вход в корпус посторонним не рекомендован. Корреспонденту Укринформа было сделано редкое исключение, а в качестве его провожатого выступила опекающая насельниц гостиницы матушка Арсения: скромные темные одежды, натруженные, привыкшие к любой работе руки и голубые, голубые глаза, которым можно верить.
На входе в корпус во всю стену без всяких рамок и подписей десятки вырванных из альбомов листов с ребячьими рисунками. Лес и поле, река и мальчишечьи рожицы, купола церквей и дома с уютными дворами. И вдруг, стоп: на рисунке бронетранспортер и на нем направленный в тебя пулемет, горящий дом. Вот еще рисунок: словно рваная рана воронка на асфальте, и тут же лужа крови на нем. Слава Богу, таких рисунков немного: взрослые успели вывезти подранков.
— А знаете, какие лекарства были больше всего в ходу на первых порах, пока мы встречали приезжих? — спрашивает матушка Арсения. — Оказывается, успокоительные, сердечные и «противорвотные». Это потом мы узнали, что среди беженцев есть немало астматиков, диабетиков, инвалидов детства. Положение осложнялось тем, что многие были на грани срыва, у них закончились лекарства и потому мы начали именно с создания их запасов. Мир не без добрых людей. Нам помогали Красный Крест, Патриархия, Киевская митрополия, Одесская и Ставропольская епархии, зарубежные церкви, сельские приходы и наши города и не только лекарствами — всем, в чем так нуждались наши приезжие. Впрочем, пусть они расскажут сами.
Варвара Коваль: «Я из Горловки. Когда у нас начались сильные обстрелы, я решила уехать из города. Взяла сына, он у меня инвалид, и поехала в Святогорск. Какое-то время жила на квартире, а потом, по совету добрых людей, отправилась в лавру. Рассказала о своем положении и тут же получила благословение переехать на новое место. Тепло и уютно в обители. Кстати, отопление тут «включили» на три недели раньше срока, ведь среди беженцев много «грудничков». Помогли с лекарствами для сына. Теперь я знаю, что значат слова: у Бога за пазухой».
Елена Лищук из Донецка. «В Донецке я живу в районе железнодорожного вокзала, того самого вокзала, который уже не раз подвергался обстрелам. Страшно это, тем более, когда у тебя двое маленьких детей, когда небо содрогается от взрывов. А тут я узнала, что беременна третьим ребенком. После пережитого угрозу беременности я почувствовала уже, попав в лавру. Хорошо, что к нам приходят врачи, дежурят, всегда помогут всем необходимым. Еще хорошо, что в лавре мы все как одна большая семья. Соседки взялись присмотреть за детьми, матушка повезла меня в больницу, снабдила всем необходимым. Пройдя курс лечения, я вернулась назад. Лавра для меня и заступница, и будущая крестная мать. Сына назову Ильей. Жалко только, что для моих так подросших за лето детей нет мест в садиках Святогорска, еще жалко, что не выплачиваются детские пособия».
— Детский вопрос у нас в лавре оказался одним из самых важных, — рассказывает матушка Арсения. — Когда мы посчитали малышей, их оказалось, — 190. 59 из них нужно было определить учиться, и это при том, что местные школы не были рассчитаны на такой наплыв новичков. Но в тесноте — не в обиде. Часть ребят определили в городскую школу, есть у нас еще Лесная школа-интернат, областная школа «Перлина Донетчини», еще часть ребят направили в школу ближнего села Богородичного. Есть у нас ребенок из Луганской области, так вот лавра приобрела и ему путевку в одну из этих школ. Сама покупала для детей рюкзаки, тетрадки, карандаши, да мало ли надо малышу в школу. И опять помогли добрые люди. В Харькове, например, сотрудники одного из институтов снарядили для нас две машины обновок, передали из Харькова и деньги на покупку канцелярии для наших школьников. Ничего, с Божьей помощью справились, все дети пошли в школу.
Анастасия Сорока из села Старомихайловка Марьинского района. «Бои у нас уже гремели за селом, когда нам объявили об открытии «гуманитарного коридора». Муж остался дома, а я детей за руки и в дорогу. Ехали долго по полям и проселкам, минуя опасные участки. Так я с малышами оказалась в лавре. Только здесь и вздохнула с облегчением. Теперь у меня уже все наладилось. Старший сын пошел в Лесную школу, маленькая Оля со мной. Дети стали отходить от войны. Окормила всех нас лавра, заступницей стала, надежду на мир вселила в нас».
Яблоку негде сегодня упасть в гостиничном корпусе лавры. Всех приютила она, обогрела, никому не отказала. В иной келье по три человека, даже в холле под иконой Божьей Матери ряды кроватей. Кто на молитву в храм спешит, кто с детьми, кто дело нашел себе по силам. Одной большой семьей живут переселенцы. Никто не в обиде, ну, разве что обувь бы в зиму надо людям, теплую одежду, но, думается, ни Бог, ни люди не оставят своим вниманием насельников лавры или по мирскому — временных переселенцев.
И в завершение рассказ самой монахини матушки Арсении. «Наместник Святогорской лавры, архиепископ Арсений — мой духовник. Сама я готовилась к духовному подвигу в женском монастыре села Богородичного. Однако, пока монастырь еще строился, владыка определил меня опекать старушек, которые попали к нам в гостиницу. Что ни судьба, то житейское полотно, вышитое «червоними та чорними нитками». Одну бабушку привезли к лаврскому мосту и просто оставили ее здесь. До утра было еще далеко, пошел дождь. Больную, заплаканную, мокрую привели ее люди в лавру. А вот рассказ еще одной нынешней насельницы: «Нас в семье было несколько детей. Был как раз страшный голод тридцатых годов. Чтобы мы не умерли от него, наша мама и ее брат решили вывезти нас в город и там оставить в надежде, что мы попадем в детдом и так выживем. В городе мы затерялись, от задержавшего нас милиционера ушли и лишь поздно ночью по приметам добрались домой. Упала перед нами на колени наша мама и стала просить прощения. И сжалился Господь над ней. Выжили мы…»
Не сразу, не в один день пополнялась женская гостиница лавры. С весны стали поступать к нам и первые поселенцы. Сначала из Славянска, Краматорска, потом Горловки, Донецка, Марьинки. И карт боевых действий не надо… Вот так и осталась при лавре. Тружусь, целый день в хлопотах… Что правда, со временем переселенцев у нас стало меньше, но ведь война еще где-то гремит и милосердие как никогда остается востребованным и кто-то должен стать защитником и заступником, как сделала это Святогорская Свято-Успенская лавра…»
Николай Столяров, Святогорск, 22 октября 2014 года
Молитва беженца
Звон колокольный и тишина
Беженец скромно вздыхает.
В летней одёжке осенней порой
Икону в слезах лобызает.
Мати Благая, остался один,
Родные в доме сгорели.
Голый и босый в Лавру пришел
Меня как родного согрели.
Сколько таких же как я приютил
Брат монастырский, не знаю.
Ты, Всеблагая, их защити
Всем сердцем Тебя умоляю.
