Это лето, очевидно, решило не давать нам передышки. Или мы сами, даже разъезжаясь по морям и дачам, продолжаем пристально следить за инфоповодами. Благо пресса, раз нащупав громкий случай, будет честно отрабатывать все аналогичные. Никогда не замечали: где-то загорелось – и всё горит, где-то утонуло – и сразу все тонут.
Похороны Жанны Фриске потянули за собой очередную инфоцепочку – «неизлечимо больные праймериз». «У Дмитрия Хворостовского обнаружена опухоль мозга!» — сообщила пресса. Но Хворостовского оперативно прикрыла его пресс-служба: «Концерты отменены, но голос певца не пострадал, завтра он приступает к лечению». И Хворостовский уехал, в Лондон. Думается, что охрана лондонской клиники убедительно попросила прессу именитого пациента не беспокоить.
Опечаленная пресса скучающе потопталась с ноги на ногу, и тут с неба (или откуда-то там ещё) упал очередной инфоповод: болеет Иосиф Кобзон. Правда, болеет Иосиф Давыдович уже лет …надцать. Зато уехать на лечение он теперь не может. И вообще – певец, депутат, да и многочегоещё, о чёмвсезнают. К тому же вхож к Путину. Прессе определённо свезло.
Дальше начинаются человеческие тонкости. Да, можно в текущей ситуации взять и вынести в центр общественного внимания проблему: «наконец представитель депутатского корпуса оказался приравнен к простым смертным». Можно, особенно если лично этой проблемой живёшь, поскольку 24 часа в сутки собираешь на лечение этим самым смертным, которых этот корпус обрёк на Каширку. Если эта проблема лично кровит. А если не кровит?
Что вынесет из очередной публикации массовый читатель, весьма поверхностно вовлечённый в контекст? Размер личной зарплаты депутата Кобзона? «Золотые парашюты»? Но до народных избранников, ныне здоровых и благополучных, брошенная перчатка долетит едва ли.
Дарья Менделеева
Зато по медийному пространству уже вовсю несётся очередная игра в дурака, где жизнь пожилого и немощного человека разобрана на отдельные поступки, как на карты – чья покроет? Воспоминание Марины Влади о похоронах Высоцкого против «Закона Димы Яковлева», несколько детей, выведенных с захваченной Дубровки, против якшания с Басаевым, эстрадная карьера против теневых связей. Нет, прессе в это лето определённо свезло.
Только вот глумление над больными и немощными, каким бы ненамеренным ни было, и какой бы личной болью ни было продиктовано, никому ещё не делало чести. И единственным пристойным высказыванием в сложившейся ситуации будет, пожалуй, публичное выражение сочувствия и пожелание здоровья.
И напоследок – пара совершенно несвоевременных мыслей литературоведа. В глазах почему-то упорно и очень ярко стоит финальная сцена из приставкинских «Кукушат» — та самая, с криком немой Садры: «Жа-ло-сть! Жа-ло-сть!»
И – я никогда не замечала, что финал «Кукушат» так отчётливо перекликается с льюисовской «Нарнией»: сарай, пожар – и вот уже счастливые дети бегут по зелёному лугу. Наверное, в Нарнию попадают все.