В середине нулевых годов я ежедневно ездил на работу из маленького города в областной центр. Работа рядового корреспондента новостного сайта была не из легких. Почти все время на ногах, мотаешься, ищешь адреса без навигаторов и гугл-карт, которых тогда и в мечтах не было. Примчался на противоположный конец города, записал что нужно — и обратно в редакцию, скорее новость писать, пока конкуренты не дали. И так целый день. Потому что основную часть зарплаты составляли гонорары. Больше напишешь — больше получишь. Волка ноги кормят.
В месяц удавалось набегать долларов на 200. На жизнь семьи с двумя маленькими детьми этих «волчьих» денег хватало с большим трудом, а часто и не хватало. Жена не работала, а пенсию по инвалидности нашему ребенку с аутизмом тогда еще не назначили. В общем, жили, считая копейки и экономя буквально на всем.
И вот как-то накануне дня святого Николая я получил гонорарные деньги. Чуть больше, чем обычно — удалось много побегать. После работы нужно было заскочить в конкретную аптеку за лекарством для ребенка, а потом хотел в храм зайти. На метро решил сэкономить, пошел пешком, близко же — минут 25 на весь маршрут.
Иду, мороза не замечаю, думаю о том, какие подарки и угощения детям куплю, как они обрадуются…
В аптеке, когда расплачивался на кассе, зазвонил телефон — жена. Взял трубку, но не будешь же болтать перед окошком, да и сзади очередь покупателей. Сгреб с прилавка сдачу и лекарства и пошел на выход, рассовывая все по карманам. И машинально сунул бумажник с зарплатой не во внутренний карман куртки, а во внешний, накладной. И пошел, не спеша, в сторону храма по оживленному в сгущающихся сумерках центру города.
За бумажником я потянулся только в храме, у свечной лавки.
А бумажника — нет. Только аккуратно разрезанный карман куртки колышется от сквозняка лоскутком черной ткани. Такой же черной, как стало у меня на душе в этот момент.
Прощайте, подарки, угощения и радостные искорки в детских глазах…
Больше для порядка, чем с надеждой, прошел весь маршрут обратно, сканируя глазами утрамбованный снег, насмешливо переливающийся в свете фонарей. Не нашел, конечно. Выгреб мелочь из карманов — как раз на метро и автобус. Дома денег нет совсем. Хорошо, хоть лекарство успел купить…
Добираться домой нужно было около двух часов. Всю дорогу думал, какие слова найти для жены и как объяснить детям, почему папа ничего не привез.
А возле самого дома привычно заглянул в уличный почтовый ящик — нет ли там чего?
Есть. Письмо. Много марок, обратный адрес на английском… Ого! Писал сын белого эмигранта, пожилой человек из США, с которым мы до того переписывались в интернете. Так вот, значит, зачем он у меня почтовый адрес спрашивал…
Открываю конверт — внутри открытка и… купюра в 10 долларов. Под поздравлением — приписка: «Это на сладости для Ваших детей от дедушки Николая».
Да, этого хорошего человека звали Николаем. К сожалению, его уже нет. А я поминаю его в молитвах. И вспоминаю его 10 долларов, которые нас спасли — не столько от голода, сколько от черного уныния, отчаяния и ссор. А то чувство, которое я тогда пережил в душе, ни за какие деньги не купишь.