Ирина Воробьева: Здравствуйте. Это программа «Чувствительно». И, как всегда, ее ведут Ирина Воробьева и Светлана Сорокина.
Светлана Сорокина: Здравствуйте.
Ирина Воробьева: У нас замечательные гости в прекрасный праздник. Это главный редактор портала «Правмир» Анна Данилова. Анна, здравствуйте.
Анна Данилова: Добрый вечер. С праздником.
Ирина Воробьева: Спасибо. Всех с праздником сейчас поздравим. И протоиерей Александр Ильяшенко. Отец Александр, здравствуйте.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Здравствуйте.
Светлана Сорокина: Стремительно пробежали дни нового наступившего года. Вроде бы, только что поздравляли мы с наступающим Новым годом, теперь говорим уже: «С Рождеством». И программу сегодня мы назвали «Рождество. Как не перестать верить в хорошее?»
Ирина Воробьева: Потому что у людей есть много поводов уже перестать верить. Но, когда открываешь портал «Правмир», вера в людей сразу как-то восстанавливается.
Светлана Сорокина: Сразу расшифруем, что такое «Правмир».
Ирина Воробьева: Есть же еще благотворительный фонд «Правмир», и есть портал «Правмир». Я хочу попросить Анну объяснить, что такое портал, что такое фонд, как они соотносятся, и так далее.
Просто о вере
Анна Данилова: Спасибо. Портал «Правмир» или «Правмир» (на днях мы будем праздновать его 13-летие) начинался как маленький приходской ресурс. Я была всегда скептиком этой идеи. Идея создания принадлежала моему покойному первому мужу Анатолию Данилову и отцу Александру Ильяшенко. Тогда они решили, что очень нужен сайт, который бы на простом языке внятно, доходчиво с людьми говорил о вере, о важном и отвечал на заданные вопросы. Чтобы там было не слишком много всяких умных, сложных каких-то богословских текстов, а были бы ответы на простые вопросы и разговор человеческим языком.
Светлана Сорокина: Приходской ресурс – какого прихода?
Анна Данилова: Храма Всемилостивого Спаса, бывшего Скорбященского монастыря. Отец Александр расскажет подробнее, но у нашего прихода очень такая драматичная история, потому что вообще наш приход существует при храме на Новослободской. Такой большой красный храм…
Светлана Сорокина: Который стоит сейчас еще… По-моему, не действующий?
Анна Данилова: Он не действующий, он не передан Церкви. Сейчас там всякие частные конторы – юристы, адвокаты – коммерческие фирмы находятся. И вот в течение уже практически семнадцати лет ведется попытка вернуть храм приходу. Потому что там не какие-то общественные организации размещаются, а просто коммерческие структуры. Соответственно, коммерческие структуры, как я понимаю, это здание отдавать очень сильно не хотят.
Светлана Сорокина: Я живу недалеко. Он мрачное сейчас производит впечатление.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Его обезглавили при советской власти, а вообще это была жемчужина. Мы надеемся, что нам удастся его вернуть Церкви и возвратить первоначальный вид этого образчика архитектуры конца XIX века в новорусском стиле. Он был окружен стеной, которая повторяла рисунок Кремлевской стены, с такими зубцами – ласточкин хвост. Очень красивая архитектура.
Анна Данилова: В этот храм часто ездила Елизавета Федоровна Романова. То есть очень значимый храм. А у нас сейчас община располагается в бывшем монастырском здании, успевшем побывать спортзалом. У нас даже долгое время была такая достопримечательность – на баскетбольном щите висела икона Спасителя, потому что ее было некуда вешать.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Мир тесен. Там располагалась молодежная олимпийская сборная. И вот приходят ко мне два прихожанина, по два метра больше ростом – нагибаются, чтобы со мной поговорить. Это очень забавно.
Анна Данилова: Была идея создать сайт. Я была скептиком. На тот момент я заканчивала филологический факультет МГУ и, в общем, более-менее понимала всё про книжки – что откуда можно публиковать и так далее. Но мне казалось, что это совершенно несбыточная, невероятная идея. А те мои друзья и однокурсники, которые уже работали на тот момент в СМИ, говорили: «Вы просто ничего не понимаете. Ну, кто будет читать какой-то сайт про разумное, доброе, вечное, когда есть столько прекрасных нормальных развлекательных сайтов для мужчин и женщин, где пишут про интересное? Какое разумное, доброе, вечное?» Потом, когда у нас посещаемость обгоняла все эти мужские и женские сайты, было очень забавно.
Церковь Спаса Всемилостивого бывшего Скорбященского монастыря. Фото: evg.izmailov / sobory.ru
Портал о проблемах общества
Светлана Сорокина: А это быстро случилось, что вы стали обгонять со своими добрыми текстами?
Анна Данилова: Наверно, поворотной точкой был 2010 год, когда мы начали впервые серьезно писать про какие-то важные проблемы общества. Сначала случилась катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, потом узбекско-таджикский конфликт. В какой-то момент одна из моих знакомых сказала: «А у вас на «Правмире» всё про то, можно ли колбасу в пост, как будто то, что происходит в мире, вообще не волнует православных».
Светлана Сорокина: Какое правильное замечание! Ведь действительно, должно же волновать!
Анна Данилова: Абсолютно. Мы это восприняли с большой благодарностью. Сразу оказалось, что в районе Саяно-Шушенской ГЭС есть огромное количество людей, про которых надо писать. У нас как глаза открылись. Есть замечательные священники, есть просто люди. Надо было писать про людей и про то, что там происходит.
Нашли священника, который во время таджикско-узбекского конфликта с риском для жизни укрывал у себя дома узбеков. Потом случился Египет, и мы связались с прекрасным отцом Леонидом Горбачёвым, который вывозил русских из самого напряженного района Египта, и его все пропускали, потому что он был в рясе с крестом, это был такой абсолютный карт-бланш.
Светлана Сорокина: Слушайте, но ведь правильно. Через человеческую историю, через конкретного человека можно говорить о большом и важном.
Ирина Воробьева: А вы когда стали главным редактором? Сначала скепсис?
Анна Данилова: Я выражала скепсис, но мне как-то отец Александр сказал, что, в общем, без вариантов, и поэтому я как-то так послушалась…
С людьми нужно разговаривать по-людски
Светлана Сорокина: Отец Александр, а вы ведь гораздо более старшего поколения человек, нежели Анна. Анна в скепсисе, а вы почему-то сразу поверили в эту электронную идею.
Анна Данилова: Это черта отца Александра такая.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Понимаете ли, дело в том, что наши современники, наши соотечественники как бы отвыкли от того, что с людьми можно разговаривать по-людски – спокойно, доброжелательно, содержательно, уважительно. Это между строк, кстати, читается. Главное – отношение, подбор, подача материала, выбор лексики – всё это чувствуется. И получается, что на фоне привычного сленга звучит спокойный русский язык. На это люди откликаются.
Светлана Сорокина: Между прочим, это ведь и свойство проповеди, правда же? Это своего рода проповедь.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Сайт у нас миссионерский, конечно.
Светлана Сорокина: Потому что, когда после службы на старославянском вдруг просто звучит обращенное к тебе слово, и если это умеет делать ваш батюшка, то это дорогого стоит. Это довольно нечасто происходит.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Еще у нас есть раздел, где мы отвечаем на вопросы наших читателей. Иногда обращаются в трудной жизненной ситуации, мы пытаемся что-то ответить.
Анна Данилова: Многие приходят потом в храмы.
Отец Александр Ильяшенко. Фото: Анна Данилова
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, у нас ряд прихожан пришли сами, привели своих друзей. Вот так из виртуальных они стали реальными прихожанами.
Ирина Воробьева: Отец Александр, я понимаю, когда мы сейчас говорим о том, что с людьми надо разговаривать. Но 13 лет назад ведь еще не было такой проблемы. Как вы тогда почувствовали, что с людьми надо разговаривать? Потому что сейчас люди и правда не разговаривают, это понятно.
Протоиерей Александр Ильяшенко: А это меня мои прихожане очень хорошо воспитали. Потому что человек приходит, и ему нужно выговориться. Я уже давно всё понял, я уже готов отвечать и пытаюсь перебивать (чего время терять?), а человек обижается. Я понял, что нужно человеку дать выговориться, нужно, чтобы он почувствовал, что его поняли. Если мы это доброжелательное отношение передаем нашим собеседникам, которых мы, может быть, и не увидим никогда, и не знакомы (понятно, уже миллионы нас посещают), то это дорогого стоит.
Светлана Сорокина: Хорошо. А когда приходят люди с агрессией, с хамством? Они же тоже ведь приходят и к вам, не только же к нам на «Эхо»?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Про Толика, покойного супруга Анечки, говорили, что он – человек XIX века. Так вот, даже на хамство надо отвечать на благородном языке.
Светлана Сорокина: А случается такое?
Анна Данилова: Случается. Например, у нас есть форум, и мы очень долго прививали там культуру несогласия. Очень долго объясняли, что мы абсолютно готовы к тому, что вы с нами не согласитесь по всем пунктам, но комментарии из серии «Дальше первого абзаца не дочитал, но написан полный бред» – это, извините, не критика. Безусловно, это свойство будет присутствовать всегда в интернете, в любом анонимном, в любом виртуальном общении.
Светлана Сорокина: У вас «Правмир», вроде бы – о добром, о настоящем, о вечном. И при этом сеть не подразумевает толерантности от всех, да? Это довольно большое испытание, по большому счету.
Анна Данилова: Вы знаете, мне кажется, что это свойство нашей российской риторической культуры, которой просто еще нет. У нас нет культуры общения в целом. И это не связано с тем, православный сайт или не православный. У нас есть издание на английском языке, обращенное и к православным, и к католикам, и к протестантам англоязычным, и мы видим, насколько там другая культура в выражении несогласия. Нам приходят комментарии от протестантов, которые начинаются с того, что «большое спасибо вам за статью. Мы поняли, какой огромный труд вы в нее вложили. Я с интересом прочитал и очень благодарен. Но позвольте выразить свое несогласие по следующим 15-ти пунктам». То есть человек сначала уважительно, вежливо, с большой благодарностью и признательностью, а потом – содержательная полемика.
То есть вопрос в целом в культуре общения, в риторической культуре, культуре диалога, в умении полемизировать. Это то, что сегодня у нас находится в абсолютно зачаточном состоянии. Мы надеемся, что что-то поменяется со временем.
Фонд «Правмир»: труднее всего проверить просьбу
Светлана Сорокина: А когда появился у вас благотворительный фонд? Ведь еще без благотворительного фонда вы собирали средства.
Анна Данилова: Это было очень редко, и только в тех случаях, когда мы хорошо лично знали ситуацию. Потому что одна из главных проблем любой благотворительности в интернете – это очень сложная работа по проверке просьбы, по выявлению возможных мошенников… Мы сами несколько раз буквально ловили мошенников за руку, когда приходили люди и говорили: «Срочно надо на лекарства». Мы говорили: «Пойдем и купим всё, что вам надо, в аптеке», – и сразу люди теряли энтузиазм. Поэтому на тот момент мы решили, что пока мы не можем ничего проверить, мы будем собирать только на те редкие случаи, когда мы действительно знаем.
Светлана Сорокина: Я знаю об этом, потому что вы собирали моей подруге. И хотя мы с вами, Анна, были не знакомы на тот момент, я знаю, что именно «Правмир» собирал деньги ей на лекарства.
Отец Александр, а как с благотворительной помощью на личном уровне? Ведь наверняка и до портала, и до благотворительного фонда это было и есть при церквях. Приходят люди, которые нуждаются не только в том, чтобы поговорить, но и в чем-то конкретном.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Они приходят и точно так же, как Анечка сказала: «Мне нужно на дорогу». – «Хорошо. Паспорт у тебя есть?» – «Есть». – «Пойдем, мы тебе билет купим». И кто-то растворяется потихонечку. Конечно, кто-то обманывает…
Анна Данилова: Бывают люди, которые просто со слезами благодарят, и действительно по ним видно, что это было действительно нужно. А бывает, сразу видно, что человек явно не рассчитывал на то, что ему прямо купят билет, и ему не очень интересно ехать на вокзал…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Потом мы просимую сумму стали делить на большое число, и человек все равно довольный уходил. Между прочим, кризис ударил и по нашему храму, и по другим храмам. Мы это чувствуем. Сейчас у нас возможностей стало меньше.
Светлана Сорокина: А когда и кому пришла в голову идея создать благотворительный фонд?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Это идея, по-моему, Анны Александровны.
Анна Данилова: Нет, я наоборот, как всегда, была скептиком. Я скептик любых новых идей. Мне всегда кажется, что ничего не получится. Эта идея принадлежит двум людям, которые тоже очень важны для «Правмира». Это наш директор по развитию Максим Власов, который пришел к нам помогать и был практически одним из первых наших благотворителей, потому что и на сегодняшний момент сайт существует только на пожертвования читателей и попечителей. И Алексей Коровин – тоже человек очень для нас значимый и тоже один из наших многолетних попечителей. Они решили, что нужен фонд помощи многодетным семьям. Это было первое, с чем мы стали работать. В какой-то момент нам стало не очень понятно, каким образом нужно помогать многодетным. И тогда, по примеру фонда «Созидание», мы сделали стипендии для детей из многодетных семей – на покупку красок, кисточек, снаряжения спортивного…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Музыкальных инструментов не слишком дорогих.
Анна Данилова: Да, оплату экскурсий и различных экспедиций. Понятно, что десять тысяч можно заплатить за ребенка на экспедицию, а если у тебя пятеро детей? Уже никак не заплатишь. А затем стало понятно, что надо расширяться, что «Правмир» намного шире одного конкретного направления. Поэтому мы стали собирать на лечение. Причем у нас нет деления – мы собираем и на детей, и на взрослых, и на граждан России, и на не граждан России. У нас нет многих традиционных для фондов ограничений. Мы собираем и на очевидно курабельные просьбы, где понятно, что все будет хорошо, если будет произведено лечение. Мы собираем и на паллиативные просьбы, где понятно, что ничего уже не сделать, просто можем обеспечить человеку достойный уход.
И надо сказать, что мы просто на глазах видим, насколько сильно меняется отношение людей к благотворительности. Скажем, в начале 2000-х годов можно было собрать только на успешную операцию маленькой голубоглазой трехлетней девочке.
Сейчас мы делали сбор помощи Ирине Марковне Магидовой – одной из старейших профессоров МГУ, и с самого начала писали, что это паллиативный сбор, что ей осталось несколько недель, ее уже выписали из государственной больницы домой, и вопрос просто в том, чтобы человек ушел по-человечески.
Светлана Сорокина: Достойно и по-человечески.
Анна Данилова: Достойно – так, как она учила людей и выучила столько поколений. Мы собрали весь сбор за один день. На следующий день нас завалили письмами: «А мы не успели поучаствовать! Как, вы собрали? Мы хотим тоже как-то принять участие. Можно, мы все-таки переведем?»
Есть очень интересные американские исследования, которые подтверждают, что чем больше человек времени проводит в интернете, тем больше он принимает участия в различных делах благотворительности и милосердия. Это, опять же, принципиально важная история, потому что в России, в отличие от Соединенных Штатов, нет этой традиции, когда семья во многих поколениях принимает участие в жизни благотворительного фонда, традиции волонтерства и так далее. И у нас сейчас просто на глазах рождается эта культура.
Благотворительность и покаяние
Светлана Сорокина: Отец Александр, у меня к вам вопрос. Мы упомянули протестантов. Мы прекрасно знаем, что в протестантских приходах очень развита эта тема – благотворительности, взаимодействия, взаимопомощи. Там поддерживают родителей, которые хотят взять детей на воспитание. И мне всегда казалось, что в наших православных приходах все-таки недостаточно уделяется внимания именно продвижению этих идей. Меняется что-то в этом смысле или нет?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Что касается нашего прихода, у нас три семьи с приемными ребятишками. Удивительно, как детки адаптируются, как они из таких детдомовских, диковатых становятся домашними, такими уютными, спокойными. И это великий подвиг – взять чужого ребеночка и его согреть своей любовью, чтоб он стал своим. Эти детки новых родителей мамой и папой называют, для них это действительно стало семьей. Но что касается вашего замечания – да, у нас еще нет такого направления, призыва людей к этому служению. Но оно носит какие-то другие формы. Но в Православной Церкви – ведь этим мы отличаемся очень сильно от протестантов – есть таинство покаяния. То есть именно таинство, которое преображает душу, регулярно, достаточно часто. И для православного священника, мне кажется, это самая первая главная задача.
Светлана Сорокина: И здесь уже такое адресное внушение, да?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Важно, чтобы было преображение человеческой души, а дальше уже человек сам понимает, что ему делать.
Светлана Сорокина: Вы знаете, мне всегда не хватало этого в проповеди: в конце службы, когда выходит священник, он обращается непосредственно к своей знакомой пастве. И мне казалось, что совсем не обязательно пересказывать какую-нибудь главу из Библии своими словами, не всегда удачно – и из этого никаких, собственно, ни выводов, ни смысла, просто пересказал и ушел. Сколько раз такое слышала. А мне кажется, что, может быть, нужно, используя какую-то из частей Библии, выйти на обобщения, важные мысли, на идеи человеческой солидарности. По большому счету, то, что делали всегда великие проповедники.
Анна Данилова: У меня был опыт преподавания риторики семинаристам, и меня всегда очень расстраивало, когда они километрами пересказывают тексты, которые сами до конца не понимают, и которые внутренне у них не прожиты. При этом, скажем, митрополит Антоний Сурожский, если посмотреть его проповеди, его книги, держится за три-четыре примера из своей жизни, но они настолько прожиты, они настолько глубоки, что они просто переворачивают душу изнутри. И хотя ты знаешь уже этот пример, когда начинаешь читать абзац, но ты его читаешь снова и снова – и он остается. И это еще один вопрос про, собственно, культуру гомилетики.
Протоиерей Александр Ильяшенко: И духовную культуру. Духовный уровень, вернее. Тут всем нам надо расти, конечно. Анечка привела очень удачный пример, потому что владыка Антоний – это, конечно, подвижник XX-XXI века, человек необыкновенно высокой духовной жизни, и он во многом образец для всех нас. Так что нам надо стремиться совершенствоваться. Но очевидно, что их не так много – таких людей, которых можно назвать великими. Вот мы – обыкновенные.
Анна Данилова: Можно, я про усыновление еще немножко скажу? С точки зрения того, что происходит на «Правмире». Почему мы, может быть, тоже так активно не пишем: усыновляйте, усыновляйте. Мы очень хорошо знакомы с несколькими семьями протестантскими. И, например, делали несколько материалов про семью Кнутсенов, у которых двое приемных детей: у одного нет конечностей – у старшего, и сейчас они усыновили прекрасную Василину, у которой нет ручек. И эту Василину в течение долгого времени даже никто не рассматривал как возможную приемную дочь. У нее идеальная голова, прекрасная девочка, просто нет ручек. Поразительно то, с какими трудностями столкнулась эта семья (муж – американец, жена – гражданка России), им сначала долго не хотели отдавать Василину, потому что папа – американец.
Светлана Сорокина: Лучше пускай Василина в инвалидный приют идет, да?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Зато у нас.
Светлана Сорокина: Зато у нас, да.
Анна Данилова: Так они живут в России при этом! Они живут в России, они здесь работают. Они ездят в Америку навестить бабушек раз в два года. А здесь у Эльмиры, приемной мамы этих детей, периодически спрашивают в песочнице, глядя на Василину и на старшего Дениса: «А почему вы аборт не сделали?»
Светлана Сорокина: Наши добрые люди…
Анна Данилова: Это семья протестантов. Крис, понятно, – протестант этнический, Эльмира перешла из ислама, была как-то воспитана в исламской культуре, потом тоже после Америки приняла протестантизм. И действительно идет активная работа в приходе по поддержке этой семьи. Мы очень боимся, что если расписать историю про усыновление совсем розовыми красками, сказать: «Все усыновляем» – сила слова такая великая… А мы же знаем, что лучше ребенка не усыновлять, чем потом его вернуть.
Василина на руках у Эльмиры. Фото: Анна Данилова
Секрет веры в добро
Светлана Сорокина: Напомним нашу тему. У нас сегодня Рождество. Как не перестать верить в хорошее?
Ирина Воробьева: И как раз по этому поводу я хотела задать вопрос. Про милосердие хотела спросить. У вас на «Правмире» последние пару лет огромное количество материалов, которые имеют бешеный успех, и они касаются совершенно разных тем. А потом наступает после таких материалов эта «песочница», когда люди задают вопросы о том, зачем вы вообще пишете про это…
Потому что здесь, в программе «Чувствительно», мы тоже с этим сталкиваемся – иногда приходят люди, которые помогают, например, наркоманам. И мы видим, как наши слушатели пишут: «Да вы что, с ума сошли? Зачем вы им помогаете вообще?» Как после этого, не знаю, убедить еще писать об этом? Или как принять решение: хорошо, мы будем еще писать об этом, несмотря на то, что люди так реагируют? Или у вас такая аудитория, которая более или менее не превращается в ту самую «песочницу» с омерзительными вопросами?
Анна Данилова: Бывает, конечно, очень разная реакция. Бывают разные вопросы. Конечно, по этому поводу много уже было и слёз, и переживаний, и всего этого. Это логично в первые годы работы.
Сейчас, после стольких лет работы и ответов на все эти вопросы, у меня есть очень четкое понимание: есть чувство того, что ты делаешь правильно.
Мы решили, что мы делаем так, мы понимаем, почему мы это сделали. И если нас спрашивают «А почему вы помогаете этим больным? А почему вы пишете про этих протестантов? А зачем вам сдались эти наркоманы?» – у каждого человека есть право на собственное мнение, но на нас оно, в общем, никак не влияет. Если мы понимаем, что мы сделали правильно, то мы понимаем, что мы сделали правильно. Если мы понимаем, что мы сделали неправильно…
Светлана Сорокина: А бывает и такое?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Бывает. Тогда какие-то происходят утряски. Но люди-то разные. Ведь, как правило, всплывает-то пена. Кто-то там пишет, и это действительно бросается в глаза, какой-то негатив. А очень многие воспринимают спокойно и с пониманием. И правильно делают.
Анна Данилова: Я не могу сказать, что у нас адекватная аудитория, потому что самые разные люди.
Светлана Сорокина: Это ж сеть. Конечно.
Анна Данилова: Абсолютно, да. И верующие, и неверующие, и церковные, и нецерковные. Мы очень мало встречаемся с какими-то проявлениями не очень неадекватного отношения, и наоборот, очень много встречаемся с ситуациями…
Светлана Сорокина: Адекватного отношения.
Анна Данилова: По публикациям находят людей, им помогают…
Милосердие церковное и не церковное
Ирина Воробьева: Мне хотелось бы немножко вернуться, закончить тему про Церковь, проповеди. Мне всегда было интересно, почему Церковь никак не может стать этим центром милосердия?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Почему не может?
Ирина Воробьева: Мне кажется, что не может стать…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Огромная работа, которую развернул владыка Пантелеимон, развивается в последние годы. Недавно она приняла такие масштабы. Нужно сказать, что весь советский период благотворительность была запрещена. Так что эта культура, это стремление помогать друг другу пресекалось государственным авторитетом. Конечно, друг другу помогали, но нельзя это было делать открыто и в таких масштабах. Так что с нуля разворачивается огромная работа, на это требуется время.
Ирина Воробьева: Да, мне кажется, что, действительно, эта социальная роль Церкви еще только начинает восстанавливаться. Потому что если мы вспомним дореволюционный период, то там те же приюты для стариков, они, как правило, были при церквях. И это еще только предстоит восстановить. А это ж самое милосердное дело, да? Призрение над теми, кто нуждается в помощи в старости.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Например, у нас при монастыре есть такой приют именно для совсем-совсем глубоких стариков, которые лишены ухода, и монахини монастыря за ними ухаживают.
Анна Данилова
Анна Данилова: Мы часто проводим такую границу – Церковь/не Церковь. Но, допустим, наш фонд формально не является церковным. Мы – автономная некоммерческая организация, зарегистрированная как юридическое лицо, и юридически к Русской Православной Церкви мы отношения не имеем, хотя мы все православные, хотя все верующие, и так далее. Но наш фонд формально не является церковным фондом. В огромном количестве фондов, в огромном количестве дел милосердия объединены люди и церковные, и нецерковные. Скажем, Лиза Глинка наша прекрасная, ушедшая. Она же себя считала и была очень православным человеком, и мы надеемся тоже как-то помочь, по возможности принять участие в том, чтобы дела фонда «Справедливая помощь» были не остановлены, и очень надеемся, что будет больница и для бедных, главная Лизина мечта, и так далее. Просто существует очень много дел, очень много проектов. И человек свободен выбирать, куда он хочет – в хосписное движение, или куда-то в узкопрофильное направление.
Светлана Сорокина: А скажите, пожалуйста, ваши замечательные истории, которые можно прочитать, и которые действительно очень сильно действуют (прочитал историю – знаешь конкретно, кому ты можешь помочь, как), кто пишет эти истории?
Анна Данилова: У нас есть несколько журналистов, которые связываются с людьми. В фонде, во-первых, есть, скажем так, две группы людей, которые работают с просьбами. Сначала все просьбы поступают собственно в фонд.
Светлана Сорокина: Проверяются, да.
Анна Данилова: И дальше они очень тщательно проверяются. И, к сожалению, находится очень много случаев мошенничества и поддельных документов, и тому подобного. Поэтому над каждой просьбой практически Шерлоки Холмсы нашего фонда работают. Это директор фонда Мила Геранина, ее заместитель Софья Жукова, – люди, которые выстроили сложнейшую систему проверки. А дальше журналисты нашего фонда, на сегодняшний день это прекрасный журналист Анастасия Лотарёва и ее коллеги, пишут эти истории, связываются с людьми, делают фотографии. И очень важно про просьбу написать как-то по-человечески, внятно, понятно, чтобы было ясно, что происходит.
«Женский глянец с православным подтекстом»
Светлана Сорокина: Обратила ли ты внимание, Ира, на такой раздел на «Правмире», который называется «Матроны.RU»? Не обратила, нет? Мне так понравилось: «Матроны.RU». Это для женщин раздел, да?
Анна Данилова: Да.
Светлана Сорокина: Скажите, откуда такая идея возникла, и почему?
Ирина Воробьева: И что там, главное? Расскажите, я не видела.
Анна Данилова: Это женский сайт. Идея принадлежала одной замечательной журналистке Ольге Гумановой, которая начинала этот проект. Матроны кто такие? Жёны патрициев. И была идея, что это должен быть сайт для не то чтобы консервативных, а для гармоничных женщин, который должен обсуждать все женские проблемы: и косметику, и моду. В общем, абсолютно спокойно обсуждать всё.
Светлана Сорокина: И одежда там есть. Такой глянец, но с православным подтекстом.
Анна Данилова: Это глянец, но в этом глянце не должны даваться через абзац советы типа: «кризис с мужем, ну, попробуйте налево – обычно помогает», как это очень часто бывает во многих изданиях женского глянца. Это глянец, в котором не предлагается аборт как средство решения проблемы. У нас есть некоторые такие моменты этического плана.
То есть мы не предлагаем разрушать. Мы предлагаем искать пути, строить.
Но в целом мы работаем над тем, чтоб был интересный, действительно женский сайт, который поднимал бы по-настоящему наболевшие проблемы, но чтобы каждый раз мы не озирались на вопрос, а почему на православном сайте статья про тенденции ношения брюк в новом сезоне, и чтобы при этом были какие-то внутренние темы.
Светлана Сорокина: Я еще обратила внимание, что это не назидательно. Казалось бы, «Правмир», и как-то ожидаешь, что тебя обязательно там через каждую строчку будут…
Протоиерей Александр Ильяшенко: У нас один из принципов – отвечать на заданные вопросы. На незаданные вопросы отвечать не надо. Не надо лезть со своими советами. Если от тебя хотят ответа, чувствуют, что ты можешь сказать – спросят тогда, и ты напрягись и ответь. А так давать советы, особенно которые не нужны, – опять-таки, не уважать свою аудиторию.
Конструктивный гнев
Светлана Сорокина: А бывают же случаи, когда хочется гневно написать?
Анна Данилова: И пишем иногда.
Светлана Сорокина: Я как раз об этом и спрашиваю. У вас же не только истории, но и статьи пишут журналисты со стороны, в том числе, да? И тоже так читаешь и понимаешь, что в некоторых ситуациях, когда государство не делает ничего от слова «совсем», ну а как по-другому? Только можно гневно. Но тоже уровень гнева – надо как-то его регулировать.
Анна Данилова: Любое несогласие должно быть конструктивным. То есть можно очень гневно выступить по поводу много каких вопросов и проблем окружающей действительности, но это надо делать аргументированно, внятно и так, чтобы не закрывать какие-то возможности к диалогу. Например, когда у нас принимался, собственно, закон о запрете усыновления детей за рубеж, по-моему, мы действительно писали очень жестко. И, собственно, владыка Пантелеимон тогда выступал очень жестко по поводу этого закона.
Светлана Сорокина: А как он выступал: против, за?
Анна Данилова: Он выступал против.
Светлана Сорокина: Так называемый «закон подлецов», да?
Анна Данилова: И мы беседовали тогда со священниками православными в Америке, например. Один из наших аргументов был, что дети, дескать, там в Америке становятся протестантами, а тут они у нас в детских домах православные. И там батюшки американские нам рассказывали, что, наоборот, американцы настолько стараются сохранить культуру воспитания ребенка, что они с ним вместе учат русский, привозят в воскресные школы при храмах, и очень часто сами принимают православие. Они говорят: наоборот, у нас поток прихожан обычно от такого ребенка. Во многих случаях действительно мы стараемся реагировать настолько, насколько мы можем. И сейчас я надеюсь, что как-то у нас получится… Вы, наверно, знаете историю, что у гражданки Узбекистана изъяли дочь?
Светлана Сорокина: Да, годовалую. Какой-то порочный круг. Она говорит: потеряла документы. Ей говорят: отдай ребенка, потому что у тебя документов нет. Она говорит: так я же к вам пришла, потому что я документы потеряла. И ребенка отобрали.
Ирина Воробьева: Мало им было Умарали Назарова, конечно.
Светлана Сорокина: Это что-то потрясающее!
Анна Данилова: Во всех таких случаях, конечно, мы стараемся… Был еще один тип историй, на который я обычно реагирую болезненно. Это в случаях терактов, когда журналисты некоторых изданий и некоторых каналов прямо бросаются к родственникам с вопросами «Что вы чувствуете?» и так далее. И, к сожалению, это не обходит даже журналистов более или менее респектабельных изданий. И в этих случаях у нас есть жесткий и внутренний запрет на тиражирование таких фотографий и текстов, и это то, что возмущает до глубины души.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Конечно. Нажиться на человеческом горе – подтекст такой.
Анна Данилова: Самый хороший трафик, самый кликабельный.
Объединяет дело
Светлана Сорокина: Скажите, пожалуйста, а с кем вы дружите – и как портал, и как благотворительный фонд? С какими еще порталами, фондами вы в хороших отношениях?
Анна Данилова: Для нас очень ценны отношения с Нютой Федермессер и фондом «Вера». Это люди, с которыми мы многое прошли. Нас с ними связывают и личные отношения – и с Первым московским хосписом, и со всем тем огромным делом, которое делает фонд «Вера». По сути дела за десять-пятнадцать лет активной работы фонда «Вера» они изменили отношение к смерти в обществе.
Светлана Сорокина: Это главное. Эти какие-то институциональные изменения, которые происходят в результате этой каждодневной кропотливой работы тяжелой.
Анна Данилова: Пятнадцать лет назад слово «паллиатив» было малоизвестно. Слово «хоспис» страшно было произносить…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Можно, я расскажу чудесный случай, который связан с этим хосписом? Я в свое время работал в Институте атомной энергии. И у меня был старший товарищ, очень известный специалист в своей области, тоже Анатолий. Звонит его дочь, когда он уже был в хосписе, и просит его окрестить. А он и член партии был, и начальник, и такой балагур, что и крепкое словцо мог сказать. И вот я прихожу. Всё хорошо, мы его окрестили, причастили. Он лежит на боку, смотрит на стенку. Обыкновенная стенка. Говорит: крест. Он видит крест, а мы – нет. И самое-то главное, что он, член партии, перед смертью, в этом хосписе, наконец, услышал свою дочку, которая давно в Церковь пришла. Услышал и перед смертью покрестился. Это особый знак милости Божией и, конечно, молитвенного усердия его дочки.
Анна Данилова: Вообще среди фондов у нас много друзей. Это и фонд «Предание», и фонд «Все вместе», который дает нам сегодня помещение, которое мы пока не можем сами арендовать. И, конечно же, фонд «Живой», который помогает взрослым.
Светлана Сорокина: В прошлой программе как раз они были у нас.
Анна Данилова: И «Отказники.ру» – помощь детям-сиротам в больницах. Мы очень внимательно следили сейчас за судьбой Олеси Деснянской, которая лечилась от лейкоза, дай Бог, чтобы всё хорошо было. Как-то так получается, что действительно очень много людей объединяются вокруг добрых дел. И связывает нас не только вероисповедание, но какие-то такие дела…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Объединяет дело. Конечно, очень важно, если человек верующий. Но и неверующий человек может сто очков вперед дать. Таких много людей, замечательных по-настоящему.
Светлана Сорокина: Это не только дело, а еще и смысл, правда? Смысл творимого и того, как ты живешь и зачем ты живешь.
Алексей Коровин, Анна Данилова,отец Александр, Мила Геранина, Максим Власов
Церковь и Гарри Поттер
Ирина Воробьева: Вы начали рассказывать о реакции вашего портала и некоторых людей на закон о запрете усыновления, и я очень удивилась. У меня вопрос: а бывает такое, что Церковь говорит: «Что же вы такое там пишете-то? У вас же портал называется «Православие». Что же вы такое пишете?» Потому что нет ощущения, что Русская Православная Церковь способна высказаться против чего-то, за что активно выступают с флагами…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Во-первых, закон Димы Яковлева – это не государство, это энтузиасты. Я их многих знаю. Они почему-то решили свою немерянную энергию вложить в принятие этого закона.
Светлана Сорокина: И мы их тоже знаем. Но, тем не менее, всё обрело силу закона.
Анна Данилова: У нас так не было. У нас были моменты полемики с людьми, которые трудятся в каких-то официальных инстанциях в Церкви. Собственно, мы всегда старались сохранять возможность открытой полемики. У нас всегда были тексты pro и contra. По крайней мере, мы всегда старались. До тех пор, пока мы могли найти хорошие точки зрения с разных сторон, мы старались и стараемся выдерживать возможность дискуссии и полемики. Для нас очень важно, что, например, есть в Церкви священники, которые очень любят книжку про Гарри Поттера. Очень любят, читают, одобряют.
Ирина Воробьева: Серьезно?
Анна Данилова: Серьезно.
Ирина Воробьева: Это же магия. Это же волшебство.
Анна Данилова: Они показывают там внятный совершенно христианский смысл. Действительно, там есть, о чем говорить с ребенком.
Светлана Сорокина: Многие считают, что это Библия для детей XXI века.
Анна Данилова: И эта история про то, что сила любви твоих не доживших родителей тебя защищает, это очень важный мотив. А есть священники, и их немало, которые считают «Гарри Поттера» вредной книжкой – про колдовство и так далее. И про Толстого можно то же самое сказать, да и практически про любое произведение классической культуры, не говоря уже о современности. Нам очень важно показать, что и те, и другие находятся в Церкви. И если для вас проблема Гарри Поттера прямо принципиальна, вы можете найти такой приход, где батюшка сам будет любить Гарри Поттера, Толкиена или наоборот.
Светлана Сорокина: Важно, какие выводы из этого делаешь. На мой взгляд, там очень даже позитивные выводы. Я, знаете, что вдруг вспомнила? Совсем недавно меня поразил один социальный эксперимент, который провели не у нас, это как раз протестантская история. Призвали молодых проповедников, которые еще только учатся, и попросили их составить проповедь на тему доброго самаритянина. А затем пригласили их пройти из того помещения, где они готовились, непосредственно в храм. А по дороге стоял убогий, трясущийся самаритянин. Как эти люди отреагируют на присутствие этого человека? Так вот, оказалось, что практически никто не отреагировал. Погруженные в свои мысли о проповеди, они прошли в эту церковь и не посмотрели на этого несчастного…
Сейчас Рождество, это повод и вспомнить о добром, и продолжать делать доброе, и не проходить мимо тех, кто рядом нуждается в этой помощи. Какие бы у вас ни были замечательные помыслы, немножко еще и делать надо. Обращайтесь со своими просьбами к тем, кто нас сейчас слышит.
Как помочь «Правмиру»
Ирина Воробьева: Мы хотим, чтобы вы рассказали, что вам нужно, какая помощь вам нужна от людей. Может быть, от людей с определенными профессиями. Или, может быть, от власти, от города, или еще от кого.
Протоиерей Александр Ильяшенко: У нас нет помещения для редакции, приходится арендовать.
Анна Данилова: Я бы сказала так. Сегодня «Правмир» – это издание, которое существует на пожертвования читателей. Это пожертвования разного объема. Но сегодня то, что нам реально было бы очень важно – и для «Правмира», и для фонда, – это так называемые постоянные платежи. Они могут быть очень небольшие – 20-30 рублей в месяц, регулярно уходящих с карточки, но чтобы это была подписка.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Тогда можно планировать бюджет.
Анна Данилова: Потому что каждый рубль рассчитывается и превращается в конкретное дело помощи. Приведу один пример. В апреле стало известно, что по России закрываются реабилитационные центры для незрячих. А «Правмир» стал одним из первых изданий, которые про это написали. Так случилось, что мы об этом узнали быстро. Потом подтянулись другие издания. В итоге центр для незрячих не закрыли. Сколько стоили эти несколько статей об этой проблеме? Копейки, совсем недорого. Сколько бы стоило восстановление этих центров? Всё это – миллионы и миллионы рублей. То есть каждый рубль, вложенный или в слово проповеди, или в какой-то сбор, – это всегда, когда людей много, приводит к огромным делам и результатам. То же самое и с фондом. У нас все огромные просьбы многотысячные на сложные дорогие операции и лечения закрываются из очень небольших сумм – по 50, по 100 рублей. То есть это не должны быть какие-то огромные деньги.
Ирина Воробьева: То есть каждый может себе позволить.
Анна Данилова: Каждый может себе позволить, да. Это, наверное, самое главное. А еще участие, добрые слова, поддержка, идея.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Понимаешь ли, Анечка, нам предоставили возможность обратиться к правительству Москвы…
Ирина Воробьева: Давайте, еще одна минута.
Светлана Сорокина: Давайте быстренько.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Я воспользуюсь этой возможностью. Я повторяю про помещение для редакции. И что касается храма…
Анна Данилова: А есть надежда вообще, отец Александр, что передадут?
Протоиерей Александр Ильяшенко: По закону должны передать. Но есть масса бюрократических проволочек. Мы боремся с тем, чтобы как раз не включили… А то на шесть лет просто оформления бумаг, согласований. Это четырех- или шестилетняя процедура.
Ирина Воробьева: Это про храм вы говорите?
Светлана Сорокина: Храм на Новослободской.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да. Это государственная собственность, а не городская. Поэтому, мне кажется, что если мы получим поддержку финансовую или какую-то иную от города или от людей, которые могут ее оказывать – тут важны, конечно, и люди, которые могут поддерживать какими-то крупными вложениями, потому что тогда появляется возможность развивать новые проекты. Например, у нас есть издательство.
Анна Данилова: Ох, а про издательство-то не поговорили…
Светлана Сорокина: Придется еще вас звать в гости. Еще позовем.
Ирина Воробьева: Спасибо большое. Я напомню нашим слушателям, что это была программа «Чувствительно». У нас в гостях – главный редактор портала «Правмир» Анна Данилова и протоиерей Александр Ильяшенко. С праздником.
Светлана Сорокина: С Рождеством!
Анна Данилова: С Рождеством!
Протоиерей Александр Ильяшенко: С Рождеством Христовым!