Монахиня Адриана (Малышева)была в разведке, после войны служила в Германии,затем работала конструктором двигателей у С.П. Королева
В сентябре у меня день Ангела: на день Адриана и Натальи. Я и Адриана, и Наталья. Наталья по крещению, а Адриана, как монахиня. Так что меня кто хочет – называет Наталья Владимировна, а кому больше нравится «матушка» — пожалуйста, матушка.
Монахиня Адриана (Малышева)
В 1942 году после окончания офицерских курсов Наташа Малышева получает направление на Западный фронт, под Смоленск, в разведку при штабе Константина Рокоссовского.
Приехав, Малышева доложилась лично Рокоссовскому, тот тепло ее встретил и выразил надежду, что все будет хорошо. По утрам Рокоссовский вставал рано, надевал бурку и ходил по лесу, думал. Однажды утром они повстречались, и Наташа получила от него новое задание.
Он протянул свою руку (а у него ручища, как две мои) и говорит: «Знаете, я вам должен сказать, что скоро вам придется идти на выполнение серьезного задания».
Я говорю: «Очень хорошо, буду очень рада. Надеюсь, что все будет хорошо».
А задание было вот какое. Нужно было пойти в деревню и получить собранные сведения. Наш разведчик туда пошел и пропал. Нужно было узнать, что с ним случилось, и забрать все бумаги. А если они были не у него, то найти и принести.
Это было восьмого сентября. Меня довели до определённого места в лесу, оставили, дальше я шла одна, ночевала в лесу — на траве.
— Страшно было?
— Когда я это рассказываю, все дергаются, страшно слушать, но я много страшного и до этого видела, уже конец 1942-го как-никак.
Перед тем, как войти в деревню, я должна была прочитать знак. К дереву на окраине деревни были приставлены грабли — это был условный знак. В зависимости от того,куда грабли повернуты — было можно или нельзя идти. Смотрю, вроде можно идти. А потом знак меняют. Потом ещё раз меняют.
Что делать?
Тогда вспомнила, как мне говорил Рокоссовский: «Хладнокровие, еще раз хладнокровие и никакой поспешности». И ещё его слова вспомнила: «Мне жертвы не нужны. Нужно все обдумать. Живой человек дороже любых сведений. Мне не нужно, чтобы люди бросались просто так под танки. Мне нужно, чтобы все было продумано». Как я потом уже узнала, знаки менялись, потому что хозяин дома работал на немцев, а жена его сына помогала мне. Она и поворачивала грабли обратно. У меня был с собой чёткий-чёткий, но небольшой бинокль. И я видела ее лицо. Она так выразительно смотрела в лес, что я будто прочитала приказ уйти.
И Наташа Малышева решает идти обратно. За это в военное время могли и расстрелять…
Только когда вернулась, узнала, что в деревне было предательство, и что то место, куда я должна была прийти, было подготовлено, было известно, что придет разведчик.
Я шла угнетенная, в очень плохом настроении: Надо же, сказала, что выполню, и не выполнила. А потом вспоминаю лицо этой женщины, которое видела в бинокль, думаю: «Нет, нет, правильно».
Разведчица Наталия Владимировна Малышева. На фото с самозарядной винтовкой СВТ в звании рядового.
Прихожу, и узнаю, что, когда я ушла, из деревни пришла девчонка — партизаны послали предупредить, чтобы разведчика не отправляли. Там место провалилось. Но та девочка опоздала: я раньше ушла.
Наши решили, что я тоже, как и первый разведчик, погибла. И вдруг я появляюсь. Радость была! Потом говорят – командующий тебя зовет.
Я вхожу, Рокоссовский вышел из-за стола: «А ты еще, оказывается, и умница! Чем тебя наградить?». И тут я уже обрадовалась и говорю: «Ничем меня не надо награждать. Я только хочу до конца войны с вами служить – никуда меня больше не отправляйте». А он смеётся: «А что это только до конца войны? В армии служить можно до конца жизни».
А потом оказалось, что 8 сентября был день моего Ангела…
Подготовила Анна Данилова
Фото Юлии Маковейчук
Купить книгу «Монахиня из разведки» в интернет-магазине Благочестие.ру