Преамбула – о высоких задачах церковной миссии
В столице началась реализация проекта строительства 200 новых храмов.
Проекта такого масштаба и при таких сроках не знала не только Москва, но и любой другой город России. Храмы ведь обычно строились постепенно, по мере освоения новых земель. Сейчас множество храмов откроется за два-три года.
Цель проекта – дать возможность православным густонаселенных московских окраин быть ближе к Церкви, с меньшими затратами времени и сил (без часовой дороги) посещать Богослужение, с меньшими затратами нервов (без ожидания сотни-другой человек в очереди) приступать к Таинствам. Позиция «Если Вы желаете – воспользуйтесь транспортом и приезжайте в центр города, где храмов много» сочтена не соответствующей миссии Церкви в обществе.
То есть Церковь совместно с государством и упрощает духовную жизнь сегодняшним прихожанам, и ожидает появления в храмах тех, кто сейчас от церковной жизни вынужденно оторван. Т.е дело совершается и внутрицерковное, и миссионерское.
Пока картина получается благополучная.
Однако возникает вопрос – что нужно сделать, чтобы новооткрытые храмы стали бы не некими «культовыми пунктами», где значительную роль будут играть деньги — как это нередко представляют противники строительства, а настоящими духовными домами для множества наших соотечественников?
Амбула первая: наблюдение в книжной лавке
Фото: karbunkul, photosight.ru
«Дом мой – домом молитвы наречется» (Мф. 21:13). Как мы хорошо понимаем, вера – это не только нравственность, благотворительность и богословие. И для каждого человека, и для семьи, и для церковной общины, основой христианской жизни является молитва – храмовая и личная.
Традиционно используемый для молитвы в России церковнославянский язык создает молитвенный настрой, и, не будучи совсем иностранным, помогает человеку оторваться от обыденной суеты, выразив емкими понятиями глубину божественного миросозерцания – поэтому русская Церковь верна служению на нем.
Однако для того, чтобы молитва была и осознанной, и свободной от различных неевангельских наслоений (имею в виду распространенное восприятие молитвы как некого заговора для достижения конкретной цели либо как мантры, в которой смысл не так важен, как звучание), в мир молитвы новоприходящих в Церковь людей надо вводить.
Увы, пока это в масштабах всей Церкви – задача нерешенная.
Распространенное ныне мнение: «Хочешь разобраться – найди учебники и разбирайся», как показывает опыт, просто не работает – из поколения в поколения воспроизводятся грубейшие ошибки прихожан в понимании текстов.
«Взять и все перевести» – значит потерять и богатство смыслов, и преемственность опыта, и отвратить множество нынешних прихожан, устроив новый раскол. «Миссионерские приходы», предложенные некоторыми, остались пока лишь теоретическими построениями. Что же мы имеем на практике?
Для ответа на этот вопрос зайдем в несколько московских храмов и посмотрим.
Фото: pravoslavie.ru
Вот, в книжной лавке Сретенского монастыря продается 65 молитвословов. Из них:
— 4 на церковно-славянском,
— 59 на церковнославянском русскими буквами,
— 1 на церковнославянском и русском (не параллельно, а последовательно),
— 1 на церковнославянском, церковнославянском русскими буквами и русском (не параллельно, а последовательно).
Два последних молитвослова изданы Белорусским экзархатом.
Еще есть 2 книги Е.В.Тростниковой с объяснением молитв.
В близлежащем приходском храме Сретения в Печатниках — в продаже 4 молитвослова. Все – на церковнославянском русскими буквами.
В храме Архангела Гавриила (Антиохийском подворье) – в церковной лавке продается 11 молитвословов. Все на церковнославянском в русской транскрипции.
Отдельно стоит указать, что и в монастырской, и в храмовых лавках присутствовали известные молитвословы «Молитвенный щит» со специальными молитвами от ожогов, об успехах в пчеловодстве и о быстром взятии из жизни больного, который не может выздороветь, но мучит себя и других.
Рискну предположить, что изложенная ситуация типична и для современной Москвы, и для современного русского Православия.
Итак, какой же можно сделать вывод?
Современный русский православный (или только приходящий к вере и молитве) человек, придя в столичный храм, однозначно получит церковнославянский язык русскими буквами без перевода.
Конечно, слово в русской транскрипции прочитать проще, но церковно-славянский русскими буквами полноценным церковнославянским языком не является и относится к языку свв.Кирилла и Мефодия примерно как «Же не манж па сиз жур» к языку жителей Франции…
Явным следствием такого подхода является запутывание смысла и неверное восприятие (без лингвистической подготовки) многих слов. Потому и «Царю» воспринимается как дательный падеж. И «сокровище» – это большая ценность (а не «вместилище»), и «душе» – форма от слова душа.
Что же сделать, чтобы, когда откроются новые храмы и в них придет немало новых людей, им было бы легче войти в мир христианской молитвы? Молитвы, а не произнесения непонятных слов в русской транскрипции ради цели сохранить в неприкосновенности традицию служения на молитвенном и высоком церковнославянском языке?
Думаю, есть простая возможность – издание и широкое распространение параллельных молитвословов: слева страница на церковнославянском (можно с примечанием для сложных слов под титлами — как они читаются), справа – перевод на русский язык. В той же книге могут быть напечатаны важнейшие богослужебные тексты (Великое славословие, Херувимская песнь и т.д.). Здесь нет по сути ничего нового — так сейчас уже издается Псалтирь («Учебная Псалтирь». Правило веры, 2011).
Кто-то использует параллельный текст как пособие для понимания, кто-то для молитвы. Со временем большинство перейдет на келейную молитву на церковнославянском, но кому удобнее – будут келейно молиться по-русски. Каждый выберет то, что ему ближе. Но в любом случае, это без неких специальных занятий повысит и сознательность молитвы, и понимание Богослужения.
Бог ведь поймет любой язык. Важно, чтобы человек осознал молитву всем сердцем и помышлением…
Естественно, понятность и сознательность молитвы еще не синонимичны ее Богоугодности – но без них и дар молитвы стяжать невозможно, а остальное –зависит от чистоты жизни каждого человека.
Амбула вторая: наблюдения в приходском храме
Моя кума, живущая в новом районе, но как раз неподалеку от храма, в свое время жаловалась мне: сколько лет ходим в храм с детьми, регулярно исповедуемся – и только один священник запомнил, как меня зовут… Не удивительно, что когда того священника перевели настоятелем в другой храм, ее семья покинула прежний приход, хоть в новый приходится ездить на машине…
Окраинные храмы в Москве часто становятся неким «проходным двором», вечной очередью, где человек с его заботами и одной-единственной жизнью остается незаметен.
Первую подсказку, как этого избежать, я нашел в одном небольшом подмосковном храме. Там есть выделенный день для подробной исповеди и общения со священником. Т.е каждый прихожанин (и вообще каждый желающий – так как информация есть на доске объявлений перед храмом) знает, что каждую пятницу с трех часов дня и до позднего вечера он может придти в храм для подробной исповеди, и его не будут подгонять и торопить.
Такую исповедь в начале 1990-х годов практиковал и приснопамятный о.Глеб Каледа – и это казалось как-то в диковинку.
Самый большой результат такой практики – человек понимает, что его в храме ждут. Ждет его Бог, и, как следствие, ждет Его служитель — священник.
Другой результат – священник может узнать свою паству не поверхностно, пробегая по храму или исповедуя 200 человек за 1 час, а основательно, понять, услышать и вручить, прежде всего, Милосердию Божиему…
Второе вразумление я получил с весьма неожиданной стороны. Идя недавно по Нижнему Новгороду, наткнулся я на крошечный храм Римо-католического прихода. Внутрь я не заходил, зато на дверях прочел вот такие вывески.
Объявления на дверях католического храма в Нижнем Новгороде
Вывеска на католическом храме в Нижнем Новгороде
Пройдя по городу дальше и посетив несколько православных храмов, я, увы, ни в одном из них не встретил такого сочетания, хотя, надо сказать, что на доске объявлений в одном было объявление о молодежных встречах, а другом – про специальную подготовку к Крещению, в третьем – про лекции о вере.
Но ведь у людей разные склонности и таланты – и поэтому продуктивно будет только сочетание дел. Богослужение – время для подробной исповеди — подготовка к сознательному принятию Крещения – помощь нуждающимся. Может быть, со временем и Воскресная школа, и встречи молодежи добавятся. Вполне живая деятельность церковной общины. Естественно, силами одного священника она невозможна – значит, вокруг этой деятельности будут собираться те, кто может помочь. Кто читать и алтарничать, кто помогать с делами милосердия, кто в делах просветительских.
В результате, если люди увидят, что это место им – не чужое, что их здесь услышат, в конце концов, что здесь небо ближе – они придут помочь кто чем. И кто-то найдет свой духовный дом и останется.
Думаю, что это и должно быть для епископата критериями устроения церковной общины. Если же главным критерием для жизни храма останется сумма сдаваемой выручки – то нам не миновать пути товарно-денежных отношений, «культового магазина». Только вот родного дома в этом случае уже не построить.