Принцип Микобера (6 серия)
Мы получаем много откликов на проблему шопоголизма. Кто-то просто сочувственно наблюдает за жизнью Акулины, кто – то следит вдумчиво, ибо сам имеет схожие проблемы. Некоторые не устают уверять, что православные женщины априори не подвержены описываемому, и все это – выдумка, другие – дают конкретные, очень дельные советы. Сегодня мы публикуем «исповедь» Аси Тучкиной, которая, следя за Одуванчиковой, «не смогла молчать и накропала опус», рассказав о своей ситуации. Если вам тоже есть, чем поделиться, что подсказать – милости просим, будем рады!
Акулина Одуванчикова
Принцип Микобера
Ася Тучкина
Помните очаровательного персонажа романа Диккенса «Давид Копперфильд», мистера Микобера? Этот добродушный и неунывающий весельчак имел обыкновение влезать в невероятные долги, и долговая тюрьма была его вторым домом. Расставаясь со своим другом Копперфильдом, он дал ему совет, которому сам никогда не мог следовать, но истину которого отец многочисленного семейства выстрадал на своей шкуре:
«Ежегодный доход двадцать фунтов, ежегодный расход девятнадцать фунтов, девятнадцать шиллингов, шесть пенсов, и в итоге — счастье. Ежегодный доход двадцать фунтов, ежегодный расход двадцать фунтов шесть пенсов, и в итоге – нищета»
Говорят, нынче смертную казнь заменили ипотекой. Верю, верю.
Я стала недавно анализировать свою жизнь. Вернее, развитие моего отношения к финансовой ее стороне, с целью выявления момента и причины возникновения вируса шопоголизма мелких и крупных форм. Интересные получились наблюдения. Студенческие годы можно обойти стороной: была не то что бы как все, но как многие. Основной финансовой дилеммой была следующая: купить ли пирожок с рисом или пирожное «картошка», или ничего не купить, а подать старичку (старушке).
Настоящие проблемы начались с замужеством. Первый год крутились с помощью родителей, а также прародителей. Потом потихоньку старались становиться самостоятельней. Когда объявили цену платных родов – 600 долларов, женским чутьем поняла, что это необоснованная трата. Ровно эта сумма лежала у нас, заработанная в период моей беременности частными уроками. И вот так вот взять и выложить ее – нет уж, увольте. И мы жили, точнее, питались, на эти 600 долларов уже втроем с малышом, целых полгода. И я четко знала: пока не наступит октябрь, я в «октябрьскую» сотню не залезу ни за что. И даже мороженого с мужем не купим в День города.
Во вторую беременность я не менее четко понимала, что могу позволить себе один апельсин в день. Второй, хотя иногда позволяла, был уже преступлением. Третий не позволяла себе ни при каких обстоятельствах.
Когда после первых лет неустроенности, нерегулярных заработков и написания диссертации муж принес первую зарплату, эта сумма в семь тысяч двести пятьдесят рублей казалась чем-то нереальным. «Семь тыщ по одному рублю…Восемь пишем, семь на ум пошло…Сумасшедшие деньги!» Но головы я не теряла. Взяла эту пачку, разложила по кучкам, надписала каждую: «Плата за съем жилья», «Электричество, телефон», «Детское питание», «Памперсы» и т.д. На проживание, проедание, вещи оставалось совсем не так много. И из этого надо было отложить на подарок на день рождения близким, междугородние переговоры, лекарство.
Ходила несколько раз на барахолку купить мужу приличный свитер и сумку. Купила себе несчастный беретик и считала себя преступницей.
Потом поехали за границу. Несмотря на то, что жили без долгов, накоплений тоже не было. Ни минуса, ни плюса: заработал – проел.
В долги пришлось влезть, и немалые, чтобы оплатить дорогу и депозит за съемное жилье. Банк кредита новичкам не давал, поэтому долги были личные, и сумму собирали с миру по нитке. С первых дней «там» выплачивали этот долг. За полгода купила детям машинку за два с половиной … не буду говорить, чего, допустим, тугрика. Знакомые подарили ящик старых детских игрушек. Моя малышня была счастлива. Кстати, незадолго до отлета я поняла, что такое счастье. Счастье – это когда тебе срочно и неотвратимо нужны детские ботинки, и ты вдруг находишь старые, но крепкие ботинки нужного размера на антресолях. Пусть девчачьи – твоему гаврику еще все равно, он даже рад веселой расцветке. Когда и как они попали на антресоли от нашей юной родственницы, навсегда останется загадкой. Главное – они вовремя нашлись.
В голове у меня на полгода поселяется калькулятор, который неустанно подсчитывает, сколько кому мы должны, сколько выплатили, и когда ожидается последняя выплата. На листочке написала: «Аще Бог даст и живы будем…», далее следовал перечень родных, выручивших нас перед поездкой, и расчет примерных сроков.
Не буду подробно описывать, как я в целях экономии чуть не отравилась птичьими орехами. Холодильник в те дни ни от чего не ломился и никогда не тек от перегрузки. Йогуртов покупалось строгое количество в расчете на детскую душу населения, а на взрослые души их почти не покупалось. За несколько дней до зарплаты мы перетрясали все свои куртки и пиджаки в поисках монет. А потом занимали двадцать тугриков у коллеги – в банке кредита еще не было.
На работу муж ходил пешком, а последние монетки уходили на поездку автобусом в церковь. В тарелочку для пожертвований часто не клали ничего, или клали один тугрик.
И вот настал красный день календаря, когда был выплачен последний долг из длинного списка родных и друзей. Это была победа! Но долго-долго еще у меня оставался комплекс нищеты. Мне даже необходимое казалось роскошью. Я не могла переступить через себя и купить нормальную вещь за нормальную цену.
Стоп! Вот, вот тогда он и появился, этот вирус. Прокрался тихой сапой и незаметно начал расти. Это теперь я понимаю слова подруги: «Я недостаточно богата, чтобы покупать дешевые вещи». А тогда… Кроссовки детские – пять тугриков! Смех! Грех не купить. Кроссовки оказываются страшно непрактичными, в них потеют ноги, и они мгновенно теряют вид. Даже не достаются по наследству младшему – разваливаются. Когда подруга отдает мешок детских вещей и обуви, дорогие добротные кроссовки и ботинки вызывают у меня восхищение. Даже вид не потеряли после двух ребят! Умом понимаю, что покупать следует только такие вещи – но не могу. Не могу переступить через себя, хотя вполне могу себе позволить по цене. И вот копятся дома ботиночки, которые невозможно носить, кофточки, которые ни с чем не гармонируют, машинки, разваливающиеся от первого прикосновения ребенка. Смотрю на эту кучу и уныло подсчитываю: полтора тугрика, да два, да четыре, да три раза по три, да два раза по одному…Вместо этих вещей, по которым помойка плачет, купить бы одну хорошую. Да пользоваться на здоровье…
На здоровье – не могу! Все, что покупаю – покупаю себе и близким на мУку. Рассовываю по шкафам, а выбросить жиль.
Но это еще ничего. Масштаб ненужных покупок пока мал. Я еще живу в жестких рамках. Я к ним привыкла.
На новый уровень я вышла с покупкой машины. Вот уж чем не страдаю, так это привередливостью в больших вещах (тьфу три раза). По мне – чтобы были четыре колеса, и чтоб они ехали. Практичней всего машина новая. Престижная марка или нет – мне глубоко безразлично. Весь этот лоск и внешний вид меня не трогает. Я даже мобильник себе купила такой марки, которая оказалась популярной у практичных мужчин. Не надо мне побрякушек!
Но тут сорвался муж. И когда в очередной раз я поняла, что очередная царапина бампера обходится нам в разы дороже, чем новые туфли, о которых я и думать не смею, вот тут-то все во мне поднялось. Я экономлю на больных ногах, в то время, как эта железка всасывает в себя все наши средства, как черная дыра … этого я так не оставлю!
Я покупаю себе очень хорошие туфли. Наконец-то! И прекрасный плащ – давно пора! Домашнее платье встречает такое одобрение семьи, что я пускаюсь в новые покупки. Я еще красива. И молода. Я не приучена быть ухоженной и следить за своей внешностью. Внешность сама следит за собой, но я делаю все от меня зависящее, чтобы спрятать ее в кофту, которая не к лицу, или в платье, которое на размер велико, но жаль было не купить.
Через какое-то время понимаю, что редкие, но значительные траты мужа обходятся все равно дешевле моего ежедневного потакания своим и детским мелким слабостям.
На чем никогда не экономила – так это на детском развитии. Карандаши, бумага, краски, конструкторы покупаются только лучшего качества, на это никогда не жалко. Сумму, достаточную на покупку хорошего пальто, мне не жаль потратить на чудесный набор «Лего» или «Юный химик». Хотя все дошкольные детские годы развивающей вещью номер один были коробки из-под хлопьев. Из них мы вырезали, клеили, делали картины и книжки, карточки, домики, пароходики, часы, чебурашек, рыбок, мишек и прочих наземных и подводных существ.
Но даже машина была всего лишь прелюдией к настоящим расходам. Его величество дом, довоенной постройки, за пару лет всосал в себя не только все средства, которые у нас были, но и каких не было. Даже при нашем минималистском отношении мы каждый месяц вынуждены были вызывать то электрика, то слесаря, то менять ветхое ковровое покрытие, то унитаз, а заодно и ванну, то ломать сарай, под которым засорилась канализация, то заказывать вывоз мусора. На сумму, заплаченную слесарю, можно было бы купить новый холодильник или свозить детей в лего-ленд, или купить билет на самолет в Москву, или… Увидев, что с трудом сэкономленное на одежде, продуктах и культпоходах стремительно улетает на оплату каких-то гигантских, несоизмеримых по чудовищной цене и неотвратимых услуг, я просто перестала вести бюджет, планировать и экономить.
Это как в детстве с уроками. Получив нормальное по объему и сложности задание, я более или менее быстро с ним справлялась, но если меня ожидали горы непонятных задач и замысловатых докладов, я впадала в ступор и не делала ничего. Я не знала, как подступиться к возвышающейся горе непонятных заданий. Глаза боятся … а руки не делают. Я махала на все рукой – семь бед, один ответ, а сама боялась. Бесшабашной я не была, и тоскливо ждала возмездия за свою тупость, лень и неорганизованность.
Вот и сейчас я не знаю, как взять хозяйство назад в свои руки. Повзрослевшие дети выуживают у меня то жвачку, то мороженое, которое подороже, то мемори стик, то новый фильм, то … можете продолжать по своему усмотрению. Я не в силах им отказать не по причине непреодолимой любви, а просто потому что я … боюсь. Я боюсь с ними спорить, их ограничивать. Словно чувствую отсутствие морального права сказать «нет». Причина этого сложна и многогранна. Во-первых, я разучилась говорить «нет» себе. Во-вторых, вся современная культура направлена на постоянное удовлетворение детских капризов. Третье, это все компенсация за неудовлетворенные нужды насущные, как то разговор, игра и прогулка с ребенком.
Страну, где мы живем, в преддверии Рождества накрыли массовые кражи дорогих детских подарков. Укравшие были в подавляющем большинстве новички в этом деле. Директора магазинов печально разводили руками: жаль было заводить уголовное дело на мамашу или папашу, решившихся на отчаянный поступок в связи с кризисом. Почему люди предпочитают украсть, но только не сказать «нет» карапузу? Крали ведь не хлеб, а игровые приставки.
Еще нас поощряют жить в долг. Так светло верится, что завтра будет легче, чем вчера, что все как-то само уладится.
Я давно не слежу за телефонными счетами. Я давно беру не то, что экономней, а что удобней. Соки покупаю не большими упаковками, а маленькими бутылочками, хотя это непрактично. Пятерка и десятка как-то незаметно выскальзывают из рук, я даже не успеваю понять, что на них куплено. А в храме вновь нечего оставить в кружке. Как тогда, несколько лет назад, когда не было денег на автобус. То, что мы туда кладем, не отложено в результате экономии, а осталось в кошельке случайно после посещения магазина игрушек или празднования дня рождения. Когда празднуем, я стараюсь не вспоминать о предельно допустимом минусе на кредитке. Дети должны быть не хуже других. Зато сейчас, кладя не бумажку, а монетку, в церковную тарелочку, я четко помню о наших долгах. Лучше бы я помнила о нашем долге.
Страноведческая справка о местных богачах-аристократах. В семье, живущей в фамильном доме 16-го века, никогда не выкинут недоеденный йогурт, не купят новую игрушку внуку, если цела еще старая игрушка его папы (а она вот она, что ей сделается за тридцать лет!), не купят сок в мини-упаковках, а разбавляют концентрат водой из-под крана, не отапливают весь дом, а только гостиную, и вообще строго следят за каждой копейкой, покидающей кошелек или счет в банке. На их фоне мы смотримся легкомысленными транжирами, не знающими, как еще увеличить свой долг.
Недаром раньше в некоторых странах знать отдавала сыновей на воспитание в бедные семьи, чтобы учились ограничивать себя, уважать труд и знать цену деньгам.
Местным детям покупают значительно более скромные марки мобильников и в намного более старшем возрасте, чем их московским ровесникам.
Хвастаться богатством и вообще подчеркивать разницу в доходах считается недопустимым у воспитанных людей.
Откуда у нас, современных людей среднего достатка, барские замашки? Да и барские ли они? Помните у классика: «Вот сразу видно барина – копеечку подал! А этот деньгами швыряется, голытьба, тьфу!»
Моя бабушка, упав зимой и сломав руку, не взяла такси, а пешком заковыляла домой со сломанной рукой. Она откладывает на похороны и точно знает, что она может, а чего не может себе позволить. Она реалист, мы же живем в мире иллюзий.