В исторической резиденции Московских митрополитов в Черкизове прошел закрытый показ документального фильма «Расстриги», снятого шведским режиссером Эрландом Кельтером. Идея показать судьбы священников, оставивших по разным причинам свое служение, принадлежит протодиакону Андрею Кураеву, однако создатели фильма существенно отошли от первоначального замысла.
На просмотр собрались настоятели московских храмов, православные журналисты и преподаватели духовных вузов. В отношении самого фильма зрители разошлись в оценках – ведь первый опыт всегда дискуссионный – однако в одном были единодушны все: обсуждение проблем пастырского выгорания, раннего рукоположения и ухода от церковного служения и от церковной жизни – необходимо. Нужно осмыслять трудный и отрицательный опыт и искать пути врачевания.
Нераскрытость человеческих чувств
Протоиерей Алексий Уминский основной причиной пастырского кризиса считает отсутствие рядом со священником человека, способного поделиться опытом и поддержать в трудной ситуации:
«Мне пришлось служить не только в Москве и не только настоятелем благополучного прихода, но и в довольно тяжелых условиях, в начале 90-х, когда рукополагали священников, как пушечное мясо, простите меня за такое, не очень хорошее выражение.
В этой ситуации человек — имеющий жизненный опыт или не имеющий жизненного опыта — остается совершенно одиноким. У него нет практически никакого доступа к своему архиерею и нет никого в окружении священника, с кем бы он мог бы просто по-человечески поделиться.
Нераскрытость человеческих чувств оказывается причиной, когда священник плющится под этой тяжелейшей ношей – он совершенно один, и никому не интересен, никому не нужен, никем не замечен».
Зилотство и саможаление
Протоиерей Всеволод Чаплин рассказал о своем видении причин ухода людей из Церкви – главная причина – в неверных приоритетах и поиске земной cамореализации в церковной жизни:
«80% тех молодых людей, с которыми мы начинали ходить в московские храмы в начале 80-х, сегодня не в Церкви. Причина — та же, что и в случаях, описанных в фильме. Это проблема напряженности, противоречия, противостояния между приоритетами земной жизни и жизни вечной. Хоть сколько угодно убеждайте меня в том, что христианство, являющееся приложением к обывательщине, встроенное в обывательщину, – это нормально. Я скажу: «Нет. Перечитайте Евангелие. Посмотрите: там не думают много лет, перед тем как сделать выбор. Там встают и идут, бросая все. Собственно, только таким и может быть христианин». Но большинство людей живет иначе, большинство людей живет так, чтобы семь раз отмерить, а один раз отрезать, а лучше не отрезать.
Большинство людей воспринимает как соблазн, как безумие, как юродство любые разговоры о том, что есть вещи более важные, чем деньги, семейный уют, здоровье, предсказуемая жизнь — то, что считается главным для того самого большинства людей.
Вот христианство всему этому немножко противоположно. Поэтому, конечно, возникает конфликт.
Почему уходят хорошие люди? Умные, очень верующие, горевшие кто либерализмом, кто консерватизмом до безумия. Мне кажется, именно потому, что столкновение между евангельским идеалом и сложнейшим делом осуществления его в жизни с одной стороны, и приоритетами земной жизни с другой стороны, оказалось слишком невыносимо.
Многие ушли, потому что они хотели здесь, на земле, реализовать себя как христиане в некоем внутрицерковном действии. Я, как вы знаете, за то, чтобы христиане православные были общественно активными. Но происходило что? Человек ставил перед собой программу – например, сделать из Церкви политическую силу. Или вернуться к нормам XVII века. Или сделать Церковь двигателем демократии. Когда ничего из этого не получилось, особенно за достаточно большой срок –люди уходили. Потому что цель жизни, поставленная неправильно, не могла в принципе быть осуществлена в нормальной церковной общине. Либеральное зилотство и консервативное зилотство — самореализация, самовозвеличение через радикальную программу – это же тоже приоритеты земной жизни. Но мы в Церкви для того, чтобы достигать жизни вечной. А если приоритетом становится повышенное внимание к земной жизни и саможаление, как неотъемлемая часть этой системы взглядов, это — духовное самоубийство.
Человек подпадает под многие влияния, и свобода людей очень часто оказывается фантомом. Но человек пред Богом ответит сам. Хочешь найти Христа? Ты найдешь себе и приход, и священника, и книги правильные, и фильмы правильные. Не стоит, как многие сейчас, говорить: «Это виновата система, отец Савва, отец Всеволод, отец Павел, еще кто-то». Ты все равно перед Богом будешь сам отвечать.
Чтобы архиереи стали всерьез думать о своих священниках
Опыт протоиерея Николая Балашова радикально отличается от опыта отца Всеволода – его окружение в Церкви осталось за редким исключением:
«Из тех людей, которых я помню в московских храмах, с которыми как-то я соприкасался в советские годы, совсем мало, может быть, я бы сказал, что из тех, кого я знал тогда, 2%, может быть, 3% -5% перестали ходить в церковь.
Может быть, потому что я не принадлежал к кругу людей, ищущих социальной активности? Все те, кого я знал, в основном, пришли в церковь не за этим. С разной степенью интенсивности они все и сегодня участвуют в церковной жизни. Почти все, чью судьбу мне как-то удается прослеживать.
Я согласен с отцом Всеволодом, что Евангелие дает нам образы людей, которые действительно внезапно все оставляли и шли за Христом.
Другой вопрос в том, что было бы хорошо сделать фильм, способный стать пособием для умножающегося на глазах архиерейского корпуса нашей Церкви, чтобы актуализировать уже прозвучавшие слова апостола «рук ни на кого не возлагай поспешно» в сознании архипастырей, которые иногда действительно отчаянно вынуждены рукополагать очень наскоро.
Я знал священника… молодым человеком он в первый раз в жизни, будучи когда-то в детстве крещен, зашел в церковь, через два месяца он был священником. Через два месяца! История, в конце концов, та же самая – второй брак и уход из священства. Об этом надо думать намного больше, чем о пастырском «выгорании», потому что во многих случаях никакого выгорания не было. Просто люди обнаружили, что служение им не по силам. Их действительно тронуло, их зацепило, они готовы были куда-то пойти, а потом… а потом им никто не помогал.
Сегодня кажется чудом, чтобы существенно изменилась наша церковная жизнь в этом плане, чтобы повсеместно архиереи стали всерьез думать о своих священниках, чтобы о них не в отдельных лишь случаях по-человечески заботились.
Может быть, это произойдет, в конце концов, при дальнейшем разукрупнении епархий. Если хотя в одной трети из них такое случится, это будет огромный результат от происходящей сейчас на наших глазах церковной реформы. В самом деле, на наших глазах произошли не менее чудесные изменения в жизни нашей Церкви, в жизни нашей страны. У Бога все бывает. Может быть, и такое получится. Хорошо бы, конечно!»
Не спешить
Преподаватель Владимир Стрелов считает, что для молодого священника самая страшная проблема – это не выгорание, а отсутствие контакта и понимания со священноначалием: «Самая страшная тема–когда хороший священник сталкивается с несправедливостью священноначалия. Когда он стоит перед выбором: либо он сохраняет честность перед Богом и начинает бороться за справедливость, тогда конфликт; либо он подчиняется несправедливости, которая исходит из понятия дисциплины. Тогда наступает внутренний конфликт. Так мы потеряли больше всего народа».
Преподаватель православной школы пансиона «Плесково» Адриан Гусейнов не раз видел, как сразу после школы юноши поступают в семинарию, их рано рукополагают и сильно позже они могут осознать, что выбрали не тот путь.
«Я знаю около пяти случаев, когда бывший священник торгует телевизорами, уходит в бизнес и так далее. Я выпускаю молодых людей, многие мои воспитанники уже священники. Они выходят из школы в 17-18 лет и сразу идут в семинарию. В 23 года – рукоположение… Воспитанникам я говорю: «Ребята, давайте сначала или армию, или вуз. У вас будет время, вы себя испытаете и поймете, что у вас дозреет».
Мой покойный батюшка за 20 лет моей жизни в церкви научил меня оставаться верным Церкви, вопреки тем уродствам, которые будут встречаться и «сор с избы выносить на помойку , а не вываливать перед крыльцом на улицу».
Я своих выпускников максимально честно, предельно честно, готовлю к тем, скажу грубое слово, уродствам, которые мы встретим внутри Церкви и стараюсь учить их оставаться верным вопреки».
Пульс церковной жизни
Председатель Синодального информационного отдела Владимир Легойда отметил, что проблема массового набора неизбежна в любой области – научной, педагогической, пастырской:
«Когда мы набирали на факультет в МГИМО 50 человек – у нас было один средний уровень студентов, а когда стали набирать 150 – другой. Иначе не бывает. Если бы мы набирали 5 – у нас бы звезды выходили. Пять, но звезд. Священников сегодня много, их и требуется очень много. Но последствия неизбежны. Это простая, в смысле — понятная, проблема. Так было в истории: когда христиан стало много, так сказать, средний нравственный уровень, упал».
Первостепенна проблема не количества рукополагаемых, а взаимоотношенийвнутри церковной общины:
«Пульс церковной жизни бьется там, где паства встречается с пастырем, и их отношениями определяется, а не тем, какие часы носит Патриарх. Взаимоотношение пастырей и паствы, их диалог — это то, над чем надо думать и чем заниматься. А пастырское выгорание… Это во многом внутренняя проблема для священников, обсуждение которой требует сугубой деликатности».
О реальной поддержке
Архимандрит Савва (Тутунов), настоятель Илиинского храма, уверен, что не всегда дело в молодом возрасте рукополагаемых:
«Я стал монахом довольно в молодом возрасте и думаю, что поспешность – это во многом субъективное ощущение. Поспешность мы ощущаем потом: «Ох, да, это я поспешил!». Весь вопрос в том, как мы к этому относимся. Когда говорит о том, что в церкви у нас все не так, что рукоположения происходят поспешно, это выглядит как оправдание. Это вопрос личного мужества».
По мнению отца Саввы, проблему выгорания священников и одиночества священника надо обсуждать:
«Молодому священнику очень часто нет реальной поддержки. Нет того, кто ему расскажет, как поступить, кто ему поможет. Эту тему надо поднимать, она, конечно, поднимается кулуарно, например в профессорской среде Московской духовной академии, других академиях и семинариях. Но она, на мой взгляд, еще недостаточно поднимается на официальном уровне».
А меня, прежнего, нет
По мнению протоиерея Максима Козлова, выгорание постигает часто хороших и вдумчивых священников:
«Вспомните Савелия Туберозова у Лескова. Вот вам пример того, с какими проблемами действительно хороший священник сталкивается. Проходит 10, 15, 20 лет служения, он все знает, а прежнего утешения не находит: «А меня, прежнего, нет».
Бывает, что человек уходит от некоторого внутреннего истощения, когда он не хочет служить плохо, а служить хорошо, как он служил всю жизнь, у него не получается. Тогда он начинает что-то другое искать. Уж, кто чего. Вдруг выясняется, что его внутреннее мировоззрение не тождественно церковному христианству. Нечестный человек будет это скрывать дальше благополучненько, что многие и делают. А, если он честный человек, ему с этим дальше как-то неловко. Бывает, уходят из-за всякого рода политических активизмов, но это вряд ли очень глубокие люди. Это те, которые по наносным впечатлениям в 90-ые годы оказались в священстве, потому что думали, яко же Гапон, что-то социально-активное устраивать , а потом в этом разочаровываются».
Выбор и отбор
Протоиерей Андрей Лоргус поблагодарил авторов фильма и отца Савву за обсуждение темы выгорания, однако, по его мнению, выгорание – не самая главная проблема в пастырской психологии:
«Фильм ставит другую проблему – не выгорания, а выбора и отбора. Это две разные вещи. Отбор – происходит на уровне начальства семинарии. А выбор – это внутренняя проблема абитуриента. Абитуриентов надо отбирать. Потому что, когда они уже в семинарии, бывает поздно.
Психология пока не получила от церкви задания на разработку того, как должен проводиться отбор – неформальный, беседа, собеседование. Хотя несколько раз нас уже спрашивали: «А вы могли бы разработать?» Наверное, могли бы. Тема выгорания ходила в Интернете год назад, два года назад – и в основном обсуждали перевод итальянского исследования – на нашей почве не было ни одного исследования выгорания в церкви пока не написано».
Опыт закрытой экспертной дискуссии был высоко оценен всеми участниками вечера. Дальнейшее серьезное обсуждение пастырского выгорания впереди — и достойное начало глубокой дискуссии положено.
Фото Марии Темновой, Храм пророка Илии в Черкизове