1. Придуманный идеал
Наталья Боровская
Отношения между родителями и учителями никогда не были простыми, а в последнее время они все больше становятся территорией взаимных претензий. Причин для этого много, и я могу назвать только те, которые вижу через свой опыт. Во-первых, у родителей всегда есть свое видение и идеальное представление о школе и учителях, которое формируется в их сознании задолго до поступления их ребенка в школу. А идеал, как известно, не всегда совпадает с реальностью.
2. Разница в поведении
Во-вторых, дети очень по-разному проявляют себя в школе и дома, и как родители, так и учителя видят далеко не все грани их личности, что может порождать взаимное непонимание. Мне часто приходилось сталкиваться с ситуациями, когда, рассказывая родителям о дисциплинарных нарушениях со стороны ребенка, я наталкивалась на их глубокое удивление.
«Этого не может быть, – говорят они, – потому что дома он послушен, исполнителен, помогает по хозяйству, возится с младшими братьями или сестрами…» И, как правило, это правда.
Дома ребенок всегда другой, нежели в школе, и родителям трудно поверить в то, что его социальное поведение может не соответствовать каким-либо нормам. Бывало и наоборот, особенно в подростковом возрасте, когда юношеский бунт направлялся лишь в сторону семьи, а в школе молодой человек, напротив, успокаивался, увлекшись учебой или общением с друзьями. Мы часто строим иллюзии, полагая, что знаем о наших детях все.
И удивляемся, обнаружив, что ребенок может быть скрытным, а то и лицемерным, непредсказуемым и противоречивым, и что в его жизни давно появилось второе дно. И порой вместо того, чтобы вместе начать разбираться в его реальных проблемах, направляем наши эмоции друг на друга.
3. «Ненужные» предметы
Еще одна важная причина взаимного недовольства, на мой взгляд, заключена в том, что каждый родитель по-своему расставляет акценты в сложной школьной программе и формирует свой набор приоритетов, по которым требует от ребенка максимально глубоких знаний и ответственного отношения.
А в школе в свою очередь каждый учитель требует серьезного подхода к своему предмету, и это нормально, потому что все дисциплины оказывают равное влияние на интеллектуальное развитие ученика. Но если родительские интересы и учительские требования не совпадают, неизбежно возникают трудные вопросы с обеих сторон.
В силу распространившегося представления об учебном заведении как о сфере услуг, родительская среда не всегда понимает, что обучение – это сложный процесс, требующий от ребенка большого труда и умения думать. Они ждут от школы только комфорта и легкого пути к успеху.
Родителей начинает раздражать, что по «ненужному», с их точки зрения, предмету ребенок должен решать серьезные задачи, и ему не ставят высоких оценок за красивые глаза.
Часто родители нагло требуют ставить необоснованно высокие оценки по гуманитарно-творческим предметам – изобразительному искусству, музыке, МХК, считая их досадной тратой времени.
Учебные проблемы по любому курсу, выходящему за грань их понимания, они воспринимают как личную обиду, заваливая учителя «письмами счастья» с хамскими претензиями и угрозами нажаловаться директору, а то и в департамент.
Кстати, масштабы родительского графоманства в последнее время резко выросли. Сотни людей, не успевая толком общаться со своими детьми, находят и время, и силы строчить во все инстанции жалобы на школы и учителей. Порой это наводит на предположение о существовании в нашем обществе какой-то подсознательной ностальгии по временам, метко охарактеризованным афоризмом Довлатова: «Товарищ Сталин, конечно, виноват, но куда девать пять миллионов доносов?»
4. Внутрисемейные отношения
Диалог с учителями еще очень сильно зависит от отношений родителей со своим ребенком. Я часто сталкиваюсь с ситуациями, когда дитя, получив плохую оценку, дома обвиняет в этом учителя: не то спросил, неправильно понял, недооценил и т.п. Как правило, так поступают дети – жертвы родительского перфекционизма, подразумевающего строгую ответственность за оценки и отсутствие у ребенка, как у сапера, права на ошибку. Страх перед негативной реакцией такого родителя на неудачу часто заставляет ребенка настраивать против учителя маму или папу, потому что ему необходимо защитить себя.
Это даже нельзя назвать ложью – просто срабатывает инстинкт самосохранения. В результате корень проблем в общении родителя и учителя часто находится за школьными стенами – в пространстве либо родительского тщеславия, либо неизвестных учителю нюансов внутрисемейных отношений.
5. Агрессия в обществе
Есть у этой ситуации и фундаментальные внешние причины, зависящие уже не от школы, а от социальной жизни в целом. Одна из них – глубоко уродливое, на мой взгляд, отношение к школе в обществе. Сегодня школу не пинает только ленивый. Причем особенной популярностью такое отношение пользуется в интеллигентской среде – в кругу людей, мнящих себя «солью земли», обливание школы грязью стало чуть ли не признаком высокой рафинированности сознания.
Пресса и ТВ сознательно создают образ школы как пространства социального аутсайдерства, в котором собрались люди, не способные к исполнению известных рекомендаций пойти в бизнес. Одним из главных последствий неуважения к школе стал, на мой взгляд, религиозный культ частного репетиторства, разрушающий нормальный учебный процесс.
Репетиторы – нередко случайные в педагогике люди – работают с детьми в своем режиме, не считаясь со школьным расписанием, и по сути лишают ребят возможности нормально посещать занятия и учиться у профессионалов, которым их частные наставники часто в подметки не годятся. Вера в частного «гуру» у семьи огромна, при этом никакой ответственности за будущий экзамен он не несет, и при малейшей проблеме разгневанные родители бегут в школу, к педагогу-предметнику, который их ребенка в последний год толком и не учил, т.к. все усилия были направлены в сторону репетитора.
Разумеется, школа во все времена не была идеальной, в ней, как и в любой другой организации, были, есть и будут работать люди разного уровня, в том числе и лишенные призвания. И проблемы школьной жизни нельзя замалчивать. Но даже самой слабой школе, чтобы стать лучше, нужно понимание, а не потоки оскорблений, помощь, а не снобистские насмешки.
И семья может состоять из алкоголиков или скандалистов, поднимающих руку на детей. Однако никто при этом не говорит об институте семьи в таком безобразном ключе, как о школе.
Не ценить и не уважать школу и учительский труд – это лишать себя будущего, и каждый член общества, как и народ в целом, должны это понимать.
Наконец, наиважнейшая внешняя причина всех конфликтов – высочайший градус агрессивности и взаимная озлобленность людей в современном обществе. Она пронизывает все сферы нашей жизни, от очереди в магазине до фундаментальных социальных институтов. В школу своих детей приводят люди, живущие в психологически агрессивной среде на работе, в агрессивном информационном поле, созданном СМИ, наконец, глубоко уставшие от трудностей далеко не благоустроенного быта. Есть ли смысл ожидать от них вежливости или понимания?
Образовательная среда – тоже не исключение, и в ней постоянно находятся поводы для агрессии. Приведу лишь один пример. В качестве классного руководителя выпускников, сопровождая их на ЕГЭ, я долго не понимала, почему детей так жестко встречают организаторы экзаменов – смотрят колючими глазами, разговаривают командирским тоном. Они ведь такие же учителя, как я, и где-то в этот момент их ученики тоже сдают экзамен! Я все поняла, когда сама была назначена организатором и прошла для этого краткосрочное обучение.
Фото: hochu.ua
Нас инструктировали так, словно нам предстояла встреча не с волнующимися подростками, а с коварным противником, которого, как шпиона, нужно вовремя распознать и обезвредить. Говоря о школьниках, инструктор не употребил ни одного традиционного эпитета – «дети», «ребята», «выпускники», не было даже официального «учащиеся». Их называли только двумя местоимениями – «они» и «эти». И речь шла в основном о том, как не допустить, чтобы кто-либо из «этих» написал апелляцию по порядку проведения экзамена. Только подумайте! Скрипнул стул у соседа – пишут, парта зашаталась – пишут, птичка за окном прочирикала – опять пишут!
Поданная вопреки всем усилиям апелляция грозила организатору и его школе такими последствиями, перед которыми Страшный Суд – это мультик про Лунтика. Прибавим к этому еще комнату для руководителей экзамена с надписью «Штаб» и оруэлловский новояз, обильно оснащенный аббревиатурами. Не место экзамена, а ППЭ, не экзаменационные задания, а КИМ, наконец, не школа, а ГБОУ. Делалось ли это специально или по-другому мы уже не умеем, сказать сложно. Для меня этот инструктаж стал символическим явлением, хорошо характеризующим созданную вокруг школы общую атмосферу напряжения, в которой мы должны работать каждый день. Ну и какой при этом у нас сложится диалог с родителями, приходящими к нам из своей «зоны боевых действий»?
6. Низкий культурный багаж учеников
Как говорится в одной хорошей телепрограмме, «не хотелось бы никого обижать», но трудные вопросы к родителям у меня все же имеются. Прежде всего они связаны с чудовищно низким уровнем культурного воспитания в семье, что меня, как учителя МХК и музыки, непосредственно касается. К 13-14 годам у ребенка через семейное общение должен быть наработан некий культурный багаж, помогающий ему изучать мои дисциплины.
Я преподаю в элитном столичном лицее, куда дети поступают в результате строгого отбора. Но вступительные испытания затрагивают только базовые предметы – математику, русский и английский языки. В культурном плане многие дети чудовищно невежественны. Они не ходят с родителями в художественные музеи, каждый второй ни разу не был в Московском Кремле, не видел Соборной площади и Оружейной палаты. А ведь в этом городе они родились! Молчу уже о театрах и серьезном кино.
В 15-16 лет они не знают выдающихся режиссеров и актеров, известных всей стране, ни разу не слушали классическую музыку в концертном зале и нередко убеждены, что существует лишь один Бетховен – собака из сериала.
Музыка – это отдельная история. В пятых классах я время от времени даю детям слушать то, что им хочется, и этот концерт по заявкам показывает, что в своих музыкальных вкусах детишки абсолютно бесконтрольны и, кроме низкопробной «попсы», часто ничего больше не слушают. А дети, занимающиеся в музыкальных школах, как правило, не могут назвать авторов произведений, которые они играют – это их просто не волнует.
Фото: hochu.ua
Скажу как профессионал – ребенок никогда не забудет, каких композиторов он играет, если школа действительно сильная и если его музицированием интересуются дома. Получается, что он пристроен в первую попавшуюся «музыкалку» и предоставлен там сам себе.
Живи семьи таких детей в тайге – я бы не удивлялась. Перебивайся они с хлеба на квас – я бы ничего не требовала. Но их родители подъезжают к зданию лицея на «лексусах» и «мерседесах», ежегодно выезжают в Европу (где дети видят лишь пляжи, рестораны и магазины). Какие претензии могут быть у таких родителей к школе? Как мало среди них тех, кто понимает, что умение разбираться в искусстве, архитектуре, музыке развивает душу человека, делает ее более чуткой, как к другим людям, так и к самому себе.
Современный подросток часто страдает от непонимания того, что происходит с ним в глубинах души, он замыкается от взрослых (в том числе и от родителей) не потому, что хочет что-то от них скрыть, а потому, что не в силах понять и объяснить свои душевные (а порой и духовные) искания и переживания. И одна из причин этого непонимания – культурное невежество и отсутствие эстетической развитости, которая рано или поздно приводит к духовному прозрению.
7. Незнание учениками элементарных норм этикета
Но и это еще не все. С каждым годом растет число детей, не знающих элементарных норм бытового этикета. Юноши только в школе нередко слышат впервые то, что должны услышать от родителей, а именно: что входя в кабинет, нужно пропустить вперед одноклассницу, что в разговоре с женщиной следует оторвать от стула нижний отдел спинного мозга.
Помню, как в 11 лет я услышала от мамы, что женщина никогда не должна позволять мужчине сквернословить в ее присутствии, и я на всю жизнь это запомнила. Но современные школьницы в большинстве своем понятия об этом не имеют и ничего подобного дома не слышат, более того – сами позволяют себе такое, от чего пьяный грузчик покраснеет.
Мне приходилось учить старшеклассников тому, что не надо, подобно верблюду, плеваться на пол, устраивать вокруг себя Бахчисарайский фонтан, если пришлось чихнуть, или зевать при людях так, что вертолет может влететь. Почему мы, учителя, должны объяснять это ребенку, у которого есть отец и мать?
Как жить в мире учителю и родителям
При всех трудных вопросах (а я задала лишь некоторые из них), на мой взгляд, строить отношения с родителями все же надо не на претензиях. И я живу с ними мирно. Более того, как классный руководитель, я окружена родителями, ставшими настоящей опорой и помогающими в любых учебных ситуациях, требующих их участия.
Однако за пределами моего класса конфликтные ситуации иногда возникают. Более того, я из тех учителей, кто в состоянии жестко объяснить зарвавшейся мамаше, где кончаются ее права, и считаю такое умение обязательным элементом педагогического профессионализма.
Конфликты бывают и в семьях между самыми близкими. Это где-то даже нормально, потому что в жизни периодически наступает момент, когда обе стороны должны свободно высказаться и открыто показать свои чувства. В том числе и негативные. В школе главное – не отсутствие конфликтов, а умение их преодолевать и вместе идти дальше.
Для меня прежде всего важно выстроить отношения с учениками. С родителями я стараюсь контактировать поменьше и вне родительских собраний со своими проблемами к ним не лезу. Исключение – только очень серьезная жизненная проблема. Например – если психологическое состояние ребенка мне не нравится, если я заметила у него вредные привычки или опасные увлечения, о которых дома могут не знать.
Вопросы учебного характера я стараюсь решать с детьми без родителей, приучая их к самостоятельному ответственному поиску выхода из трудной ситуации. Чем меньше обсуждаешь с родителями оценки и учебные проблемы, тем здоровее отношения. И даже такой трудный для меня вопрос об отсутствии культурного воспитания я с ними не обсуждаю, а пытаюсь развернуть его в позитивном направлении – дать себе установку подготовить ребенка для культурного диалога с родителями. Если уж папа с мамой не дошли с ним до Третьяковки, этого уже не изменить. Но я могу научить детей так, что они сами поведут туда своих родителей, покажут и расскажут нечто такое, что заставит родителей ими гордиться – или серьезно задуматься о том, сколько важного в этой жизни прошло мимо них.
Три десятилетия, проведенные в школе, привели к наблюдению, что даже самый сложный и скандальный по натуре родитель готов настроиться на позитивный лад, если увидит человечное и уважительное отношение к своему ребенку.
Перманентное родительское беспокойство мне понятно.
Ребенок вышел из дома – куда он пошел? Каких людей встретил? Школа – сложный организм, и воздействие школьного учителя на детскую душу всегда очень велико. А это – другой человек, со своим жизненным опытом и мировоззрением, с массой нюансов, неизвестных родителю. Как его слово отзовется в ребенке? А если рядом окажется персона, подобная Географу, что глобус пропил? Как бы ни было тяжело, все эти встречные вопросы учитель должен воспринимать с надлежащей серьезностью. И в трудных ситуациях как можно быстрее приходить в форму.
Мы – учителя, и это значит, что мы должны стремиться обрести особую мудрость, позволяющую вести нелегкий диалог с родителями в пространстве Духа. И к такому же пути хотелось бы призвать и родителей. Не дергаться и не хамить, не бросаться сочинять кляузы, найти в себе мужество для искреннего и уважительного диалога с учителем лицом к лицу.
Найти силы для доверия к школе, куда сами, в здравом уме и твердой памяти привели ребенка. И тогда мы вместе увидим, что на самом деле нужно детям, чье образование, а по большому счету Вечная Жизнь всегда будут стоять во главе угла и для родителя, и для учителя.