8 без половины, или Высшая школа экономики кино

Публикуемый ниже манифест здравого смысла написан кинокритиком, до настоящего времени не причислявшим себя к православной журналистике, поэтому совпадение направления его мысли с тем, что актуально сейчас для православного сообщества, представляется нам знаковым. Наболело.

 За свои 114 лет кино повидало немало манифестов, формулирующих задачи «важнейшего из искусств» и его подлинные цели и средства (обычно противопоставляемые «ложным» и «папиным»). В основном эти заявления исходили от активных режиссеров, собственным творчеством доказывавших правоту своих слов. Эта заметка, несмотря на то что тоже тщится быть предписанием для кинематографистов, написана от лица зрителя.

Мне показалось важным перечислить те явления современного (и не только современного) кино, которые, по-хорошему, должны быть в той или иной мере табуированы. Однако все обстоит наоборот: многие из них повсеместно распространены, и следование им не является чем-то спорным или предосудительным. С другой стороны, степень неприемлемости этих явлений тоже различна, их нумерация здесь условна, и лишь одно табу из приведенных я считаю абсолютным, прочие же — относительными.

И то сказать: история кино знает множество шедевров, созданных с нарушением одного или даже нескольких запретов, перечисленных ниже. Тем не менее хотелось бы, чтобы эти табу стали новой модой, сродни некогда развившейся среди нас индивидуальной гигиене, правилами соблюдения которой сегодня никого не удивишь. Итак, начинаем с конца.

8. Просто для срамнения

Суть: избегать без художественной необходимости демонстрации обнаженного тела.

Описание: скорее пожелание. В подавляющем большинстве лент эти сцены можно было бы вырезать без всякого ущерба для смысла и целостности картины.

Почему: во все века культура обнаженного человеческого тела — если местная традиция вообще допускала такие изображения — сопровождалась сложной символикой и подтекстами. Тело было расписано и кодифицировано до мелочей, значение играли поза и пропорции, используемая перспектива и сюжет, героем которого тело являлось. В наши дни кинематографическое ню сведено к тому, что «так было в жизни», к чистому натурализму, а заодно и к праздной демонстрации авторской раскованности.

7. Грубая материя

Суть: избегать без особой художественной необходимости нецензурной лексики.

Описание: тоже не столько табу, сколько пожелание, но уже более настоятельное. Касается прежде всего русского языка и русскоязычных фильмов.

Почему: бранная речь чаще всего паразитарна, то есть способна заменить собой и заменяет при помощи немногих слов и их комбинаций практически весь словарь. Но заменяет ценой оглупления и осквернения говорящего и слушающего. Немудрено: как без издержек свести словарь одного из богатейших языков мира к десятку пусть даже самых универсальных лексических единиц? Речь разумная в переводе на мат становится излишне эмоциональной (или квазиэмоциональной), а конкретная мысль — в дурном смысле слова абстрактной, расплывчатой, потенциально переполненной самыми разнообразными значениями, вплоть до противоположных. Выразительность обратно пропорциональна частоте использования обсценной лексики, и после достижения критического предела речь превращается в невыразительный поток отнюдь не лечебной грязи.

 6. Короче

Суть: стремиться умещать свои великие произведения в… ну, положим, 120 минут.

Описание: самое условное табу. Существуют десятки прекрасных фильмов, длящихся гораздо дольше. Этот запрет носит рекомендательный характер и адресован скорее новичкам.

Почему: время жизни — это большая ценность, и надо иметь не менее большое (оправданно большое) самомнение, чтобы отнимать сей драгоценный материал у других сверх положенной меры.

Но есть и факторы, смягчающие этот пункт. Большие жанры (эпосы, романы и т. д.) в наши дни все чаще приобретают дозированную и облегченную форму какого-нибудь сериала. Объемные вещи, рассчитанные на длительное и вдумчивое постижение, сегодня вытесняются на культурную периферию даже из образовательных учреждений. Сопротивление этой разлагающей тенденции, усугубляемой ежевечерним ТВ, где тоже все шустро и пюреобразно, следует приветствовать. Вдобавок практика показывает, что многим крупным режиссерам «долгое дыхание» свойственно органически (Фассбиндер, Белла Тар и т. д.). И напротив — пустышки редко рвутся снимать эпопеи по 5 часов.

5. Бриллиантовая мука

Суть: не рваться к большому бюджету (к огромным проектам, к роскошным костюмным постановкам и т. д.) и вообще не брать размахом.

Описание: это табу тоже условно. Что для одного роскошь, другому гроши. Речь о векторе. О том, что стремиться к дорогим спецэффектам — дурной тон, подобно броским лейблам на одежде, которую носишь, или изобилию ювелирных украшений.

Почему: желание произвести впечатление за счет денежных вливаний вызывает сомнения в богатстве, извините за анахронизм, внутреннего мира. Чутье подсказывает: те, кому есть что сообщить, зачастую удивительным образом обходятся без многочисленных нулей в расходной ведомости. Злые продюсеры любят ставить в пример начинающим авторам всяких Пиноккио, вроде того же Тарантино, которые сумели заработать кругленькие суммы, затратив при этом копейки. И правильно делают! Режиссер прежде всего художник, а художник растрачивает в первую очередь себя. Кроме того, не будем забывать, что мы живем в мире иссякающих на глазах ресурсов; а тратить последнее на собственное развлечение — аморально.

4. Звезды зажигают… кому это нужно?

Суть: не следует наполнять свои проекты так называемыми звездами.

Описание: тоже рекомендательно. Его отрицательное влияние больше в добровольном оглуплении и в высокой степени заразности.

Почему: во-первых, звезды, как правило, дурно влияют на пункт 5 (им нужен гонорар). Во-вторых, институт звезд как таковой — это уродливая черта нашего цыганистого времени. Звезда не обязана быть ни хорошим актером, ни выдающихся достоинств человеком. Она — всего лишь персонализированная точка повышенного всеобщего внимания, ходячий информповод с высочайшим индексом контагиозности и низким уровнем смыслового содержания. Любой чих звезды интересен по определению. Ergo — вокруг звезды все становятся глупее чем есть, невольно обсуждая то, что недостойно обсуждения. В-третьих, пока мы тратим наше драгоценное внимание на эту «золотую сотню», тысячи ничуть не худших, но невостребованных актеров томятся в неизвестности и с грустью умирают. Таким образом, наша поддержка рублем звездных проектов — это поддержка не лучших и талантливых, но удачливых.

3. Прощай, оружие

Суть: избегать криминальных тем, с героями-преступниками, с кровью, насилием и прочей тому подобной «фактурой».

Описание: кажется, все и так понятно. Сюда же, кстати, следует отнести и всевозможные киношные метафоры счастья — чемодан, полный денег, «красивая жизнь» в виде ночных клубов, казино и т. д.

Почему: криминал — это настоящий бич и проклятие кинематографа. Перед нами все та же погоня за сильными средствами, аналогичным броским побрякушкам или восклицательным знакам с многоточиями у начинающих графоманов; все тот же беспроигрышный расчет на автоматическое зрительское внимание. Кроме того, есть что-то нелепое в ситуации, когда за брутальные сюжеты берутся не видавшие виды самородки из низов, а университетские ботаники, чей собственный криминальный предел — случайно выехать на встречку.

2. За стеклом

Суть: стараться не паразитировать на жизни «как она есть», в особенности — прибегая к провокациям, скрытым камерам и т. п.

Описание: творцам прошлого, даже самым бездарным из них, и в голову бы не пришло, что включить камеру и фиксировать подряд все, что произойдет, — это уже искусство.

Почему: ни безудержная фантазия, ни жизненный материал, перенесенный на страницы, холст, ленту 35 мм , еще не обещают нам произведения искусства. Как фантазии, чтобы отличаться от бреда, так и самой жизни нужен рулевой, то есть авторская мысль, удерживающая всю эту фактуру. К сожалению, в наши дни индекс заразности реалити-тенденции огромен, все хотят, чтобы все было «как в жизни», понимая под этим именно чистую трансляцию, без привнесения нечистых авторских инфекций. Спасибо эстетике «синема верите» и сценаристам, некоторые из которых действительно эффектно работают в жанре verbatim. Кроме того, во многом эта тенденция подпитывается общей идиотизацией масс (быть неграмотным сегодня — не стыдно).

1. О хорошем отношении к лошадям

Суть запрета: не причинять членовредительства людям и животным, и тем более не убивать на съемочной площадке.

Описание: здесь, конечно, первым на ум приходит режиссер Тарковский. Есть немало свидетельств, что на съемках «Рублева» этот автор, преисполненный сознанием собственного величия, поджег корову, а кроме того, калечил лошадей, сбрасывая их с высоты. Еще одну лошадь забрали с живодерни, чтобы эффектно зарезать ножом прямо перед камерой. Самое трогательное, что многие «лошадиные» кадры не вошли в финальную версию фильма — видимо, смерть и страдания этих животных оказались недостаточно визуально интересны. Или не вписались в окончательный монтаж.

Почему: а не почему. Это табу абсолютное, не будем его доказывать. Да и непросто это — логически объяснить отвращение к художнику, жертвующему ради создания шедевра чужими жизнями.

В заключение отмечу, что перечисленные запреты объединяет одно — требование большей, чем принято ныне, человеческой и духовной ответственности и благоговейности к миру, в котором живешь. А главное — обращены они не только к режиссерам, но и к нам, зрителям. Причем к нам в гораздо большей степени. Поэтому именно от нашего с вами голосования рублем, от нашего представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, зависят картины, которые мы в итоге смотрим сегодня и увидим завтра. Юношам же и девушкам, обдумывающим кино, напомню слова великого русского писателя Андрея Платонова, емко суммировавшего суть творчества: «Искусство состоит в том, чтобы посредством наипростейшего выразить наисложнейшее; оно — высшая форма экономии».

Евгений МАЙЗЕЛЬ