Кругом лес. Сугробы выше головы. Из снега выглядывают указатели: направо – Ерусалим, налево – Рай. Впереди – деревня Питер. Водитель – житель районного центра – объясняет, что весной, осенью и летом после дождей дороги здесь нет, надо доезжать до Средней Вохмы, звонить в Питер и просить, чтобы местные «пригнали какую-никакую технику и как-никак дотащили тебя до деревни».
Утро в Питере
Зимой попроще – снег выравнивает ямы и кочки, закрывает острые камни и выбоины. Правда, коммунальщики редко чистят дорогу, в этом году, например, всего три раза – перед Новым годом, в январе и перед нашим визитом.
От Вохмы до Питера мы добирались около двух часов. Это самый дальний уголок Костромской области. В 1970-1980-е годы в деревне были детский сад, две школы: начальная и средняя, медпункт, комбинат бытового обслуживания, пекарня, маслозавод. И более 340 жителей. Сейчас в Питере остались 34 человека, бабушки и дедушки.
Местный «аксакал», 87-летняя Валентина Тюляндина вспоминает, как в 1974-ом ее земляки за год сыграли 12 свадеб. А в прошлом, 2015-ом, они друг за другом похоронили 5 стариков.
– Деревне-то под 160 лет. Моего деда привезли сюда младенцем, — рассказывает Валентина Андреевна. – Была деревня Максимовская, стала Питером. Один залетный гость брякнул, что шибко у нас красиво, как в Санкт-Петербурге, с того и пошло: Питер да Питер. Раньше мы славно жили, теперь-то доживам.
87-летняя Валентина Андреевна Тюляндина
«Молчи, Геля! На кой тебе доллары?»
Передвигаемся по заснеженным улочкам под присмотром пенсионеров. Для нашей же безопасности.
– Ступайте мимо заброшенных домов строго по тропке, шагнете в сторону – провалитесь, в колодец угодите, – предостерегают сопровождающие. Их команды звучат мягко и распевно – все в деревне окают. – К старой школе не ходите, она у нас обвалилась год назад, крыша вона висит. А чего уж, ей 114 лет. К памятнику героям войны не пролезете – тама лыжи нужны, потонете, выволакивай вас потом.
Валентина Тюляндина очень кстати выдает частушку собственного сочинения: «Снегопад давно прошел. Питерцы любуются: по сугробам бабки лазят. Видно, тренируются».
Питерцы
Для обитателей деревни визит московских журналистов – большое событие. Почти как приезд врачей из районной ЦРБ. Медики выбираются в Питер раз в год.
– За час всех обегут, не снимая верхней одежды. Не послушают, не поговорят: как здоровье, може, болит чего, – жалуются пенсионеры. – Понавыпишут каждому пирацетам для улучшения памяти и мескидол для мозга – и до свидания, друзья, до следующих встреч. Сидим потом над одинаковыми рецептами смеемся…
В ожидании гостей
Мы беседуем в здании «клуба», в ветхой постройке со старенькой печкой, электропроводкой, висящей прямо над головой, и дырявым потолком. В соседней комнатушке на полу и диване лежат книги – когда закрылась школа, и учителя переехали в другой населенный пункт, бросив в Питере лишнюю макулатуру, жители бережно перенесли ее в клуб и сделали нечто вроде библиотеки.
Спасенная школьная библиотека
– У нас все дома такие. Как бараки, – «экскурсоводят» бабушки. – Непонятно, почему сельское ЖКХ присылает людям счета за их содержание. Ведь десятилетиями ничего не ремонтирует, а берет по 600 рублей со стариков. Туалеты, знамо дело, деревенские – во дворе. Дети, внуки привезли микроволновки, водонагреватели, сотовые телефоны. Спутниковые антенны повсюду поставили, чтобы мы телевизор смотрели.
– Неча его смотреть, – вмешивается в разговор Анатолий Ивков. – Они там про какую-то чужую страну без конца говорят. Как ни включи: Сирия, Украина, а России будто и нету.
– Ну да, там война одна, сводки с фронта. Натурально 1941 год, – поддакивает продавец Ангелина Степанова. – Включаю ящик лишь затем, чтоб узнать, сколько нынче бочка нефти стоит. И доллар с евро.
– Молчи, Геля! На кой тебе доллары? – шикают пенсионеры. – У тебя в магазине ничего нет. Продукты дважды в неделю привозят. Больше 40–45 буханок хлеба за раз не набирают. Цены из-за доставки выше, чем в Вохме и Костроме. Кошачий корм и тот вдвое дороже, чем в райцентре. Бабушки иногда продукты в долг покупают, а после пенсии рассчитываются. Что нам та нефть в бочках?
Беседа в клубе
Деревенский министр здравоохранения
По словам Анатолия Ивкова, деревня Питер застряла в феодальном строе, но без феодалов. И без цивилизации с больницами, рабочими местами, транспортом, банками и многим другим. Люди живут натуральным хозяйством – держат во дворах коров, кур, свиней, кроликов. Для современных российских сел это редкость.
– А без скота, огородов, леса с ягодами и грибами мы не выжили бы, – уверены Галина Меньшенина и Маргарита Чигарева. – До нормальной дороги нам не хватает всего-то 300 метров или чуть больше. Они для нас как граница. По одну сторону – Вохомский район, по другую – мы. Отдельное государство.
«За границу» давно не едут чиновники, социальные службы и «Скорая помощь». В экстренных ситуациях питерцы сами ищут машину и отвозят пациентов в ЦРБ.
– Мою маму несколько лет назад не успели спасти – умерла, – вздыхает Зоя Ляпугина. – У Сашки Огаркова был инсульт – хорошо, что нашелся УАЗик. Наша последняя медичка Аня перебралась в совхоз «Большевик», работает там дояркой. Им платят лучше. Фельдшера надо вызывать из Тихона, что в 16 километрах отсюда. Раньше она приезжала уколы больным делать. Дальше, наверное, мне придется, если специально обучат. У нас бабушки как лечатся? Подскочит давление – глотают таблетки кучкой. Что найдут в доме, то и пьют. В воскресенье соседка так оздоровилась, что весь вечер от нее не отходили, стонала: «Помру». Врача взять негде, наутро сама в Вохму поехала. Наугад: примут-не примут.
Уполномоченный домового хозяйства Зоя Ляпугина
В феврале Зою Александровну Ляпугину назначили уполномоченной домового хозяйства. За здравоохранение в Питере отныне отвечает она, бывший ветеринар. Районные власти переложили ответственность за пенсионеров на плечи самих пенсионеров. ФАПы в селах уничтожены, ЦРБ далеко и в ней не хватает врачей, поэтому, чтобы люди не перегружали районную клинику, в нескольких деревнях чиновники создали домовые хозяйства. Создали – это вызвали бабушек в Вохму, вручили им по коробке с медикаментами и отправили обратно. В Питере за здоровьем соседей следит зоотехник, в Поспехово – бывший экономист, в Кажирово – биолог.
Домовое хозяйство Зои Ляпугиной
Работать они будут бесплатно. Если кому-то из односельчан станет плохо, женщины, согласно инструкциям, смогут позвонить в ближайшие ФАПы, сообщить фельдшерам о ЧП, и те, оценив ситуацию, решат, надо ли звонить в райцентр вызывать «Скорую».
– То есть опять сподручней найти машину и довезти больного в Вохму, – рассуждают питерцы. – Однако там не всех и не всегда принимают. У них, в райцентре, тоже проблемы с медициной. Нет терапевта, хирурга и гинеколога. Машина «Скорой» – развалюха с двумя лавками в салоне. А видели, что нашей Зое выдали? Зелёнку, настойку пустырника, бинты, активированный уголь, анальгин, тонометр и градусник. Высокотехнологичная помощь.
Зоя Александровна относится к новым обязанностям серьезно – тормошит врачей ЦРБ, спрашивает, когда ее будут учить, за свой счет ездила за медикаментами и консультациями. Она больше беспокоится о питерцах, чем администрации Вохомского района и Костромской области, вместе взятые.
– С мелкими-то хворями мы сами справимся, но уж если кто основательно заболеет, так то и да, быть беде, – разводит руками Галина Меньшенина. – А у нас и к кладбищу зимой не продерешься – снег на мосту не убирают. С гробом туда с помощью трактора еще можно дотянуть, а на поминки надо ехать на «Буране».
Население Питера — 34 человека
«Не могу с высокого этажа на землю смотреть»
Через час в «клубе» собирается вся женская часть деревни и пара-тройка мужчин, не ушедших с утра пораньше на рыбалку и не занятых ремонтом техники. Информация сыпется, как из рога изобилия. Про дорогой корм для скота – «на него уходит по 2 тысячи рублей», про золотые дрова – «на них питерцы тратят по 8 тысяч рублей при мизерных пенсиях», про море, курорты и санатории, которых деревенские «отродясь не видывали» и чиновников, таких же далеких, как море – «приезжают в деревню перед выборами и потом исчезают на годы со своими несбыточными обещаниями».
Дорога в клуб
– Главу сельской администрации мы ни разу не встречали. Кто он, что он? Благодаря телевизору знаем, кто рулит Турцией, Ираком и с кем мы там еще воюем, а наших не видали. Вы куда это всё пишете? Никто же из начальников не прочитат. Они о положении в мире тревожатся. Эх, была бы президентом простая сельская баба, и то лучше было бы, – раздухарились питерские бабульки. – Она, може, и прижимиста была б, но всяко лучше. Чего ей те иностранцы, когда вона свои от недогляду мрут и развалюхи по полям на пердячем паре работат.
Валентина Тюляндина говорит, что ее маленькая деревня дала стране 47 специалистов с высшим образованием, включая 14 учителей и 8 врачей. В Питере они не остались, работают в крупных городах. И уже не первый год зовут родителей к себе.
Коренные питерцы
– Нечего там делать, – считает Галина Меньшенина. – Мы с мужем три года пробыли в Москве, пока он не взмолился: «Поехали в деревню. Не могу с высокого этажа на землю смотреть». Вернулись. Здесь-то все родное, привычное, а плохо сейчас везде. Никто никуда отсюда не уедет. Дети навещают – значит, не пропадем. На Новый год во дворах 20 машин стояли — как в городе. Летом внуков к бабушкам сошлют – веселье будет. Только бы питерцы живы были и дорогу им власти справили. И пускай себе дальше в телеке пропагандируют.
В России таких деревень, как Питер, – тысячи. В той же Костромской области – десятки. На обратном пути наш вохомский водитель рассказал о совхозе «Родина», где осталась единственная живая душа. На наших глазах сельские учителя, вынужденные из-за закрытия малокомплектных школ кататься по району – от дома к школе, от школы к дому, догоняли редкие рейсовые автобусы, бабульки пешком добирались в соседние деревни. И уже на железнодорожном вокзале в Шарье мы наблюдали, как пенсионеры, не нашедшие в больнице терапевта, сами ставили себе диагнозы:
– Васька, покажи-ка свои анализы на кровь и мочу.
– Лен, а ты что-нибудь в них соображашь?
– Во, гляди, эритроциты у тебя есть. И гемоглобин имеется. Ты здоровый человек, Вася. Побегаешь еще.
Вот и вся питерская медицина
Анна Бессарабова
Фото Никиты Андреева
Читайте также:
- Храм в огороде
- Часовые русской глубинки. Фото священника Андрея Рассанова
- «Моя страна» Александра Красоткина — 45 фото души русской глубинки