Как мне кажется, я понимаю, что хотел сказать Медведев фразой о том, что если учителям не хватает денег, надо идти в бизнес.
Чтобы пояснить, что я имею в виду, приведу соображения на примере врачей в государственной медицине. Мы имеем сотни тысяч врачей, которые работают в поликлиниках, центральных районных больницах, стационарах и даже крупных стационарах.
Многие из этих врачей бесконечно плачут в соцсетях о том, что они такие героические интеллигенты-подвижники, а им так мало платят. И, конечно, платят им действительно очень мало.
Однако тут есть и другая сторона медали – проблема не только в том, что правительство мало платит и не обращает внимания на здравоохранение и образование в угоду силовым расходам. Проблема еще и в самой медицине – сколько денег сейчас этой медицине ни дай, далеко не факт, что она от этого похорошеет.
Мне иногда хочется спросить у жалующихся на маленькие зарплаты: «А с чего и когда это вы решили, что вы стоите дороже?»
Вы же ни разу в жизни не поднялись со стула, чтобы:
– Изучить английский, на котором пишутся все современные исследования.
– Научиться читать и самостоятельно проектировать эти современные исследования. Начать исследовать свой предмет на своих же рабочих местах.
– Иметь глубокое понимание патологии, которой занимаетесь.
– Выстроить бизнес-процессы и документооборот в своей ЦРБшечке так, чтобы больным было комфортно.
– Научиться, наконец, общаться с пациентами.
Вместо этого вы делаете вот что:
– Бесконечно хамите больным, даже уже не замечаете этого.
– Гоняете пациента, как сидорову козу, – от одного специалиста к другому, ничего ему не сообщаете, не обсуждаете с ним планы лечения.
– Не способны оформить нормально документы для пациента, и пациент вынужден бесконечно мотаться по коридорам и многократно посещать ваше убогое заведение, чтобы получить какую-нибудь справку, эпикриз, больничный или заключение.
– Кормитесь дробным питанием с руки медпредставителя и ничего не читаете, кроме Дарьи Донцовой, вестника ЗОЖ и пары купленных фармкомпаниями журналов, которые выписывает ваша поликлиника.
– Совершенно неспособны договориться даже внутри одной вашей ЦРБшечки, как же лечить пациентов: сколько врачей, столько и радикально разных мнений (а откуда возьмется одно? Ведь знания вы получаете не системно, а совершенно хаотически).
– Бесконечно обливаете грязью коллег на том основании, что, как вам кажется, вы знаете лучше. Вот только откуда такое мнение? Как вы это измерили?
Если взять вас и перевезти в другую страну, вам не то что этих денег платить не будут, вам вообще ничего не будут платить. И даже заплатят, чтобы вы уехали.
Так чего же вы хотите? С чего вы думаете, что кто-то будет платить вам за этот 401-й способ коптить небо больше, чем платят сейчас?
Конечно, не все такие – конечно, есть действительно хорошие специалисты, которые хотят чего-то, делают что-то и добиваются целей. Но сдается мне, что вот как раз эти-то специалисты и не ноют в социальных сетях о том, что они бедные интеллигенты-подвижники. Им некогда.
Да, они часто уходят на другой уровень, начинают больше зарабатывать. Часто – в коммерческой медицине. И я не считаю, что это – идеальное решение вопроса. Я – за государственную хорошую медицину. У нас ресурсно-ограниченная страна, мы не можем себе позволить такую модель медицины, как в Америке. Но и вливать деньги в то здравоохранение, которое сейчас существует, – абсолютно неэффективное занятие.
Фото sarcoma.pro
Как измерить эффективность?
Чтобы эффективно тратить деньги или уж во всяком случае как-то узнать, что вы их эффективно потратили, необходимо как-то измерять эффективность работы врачей. В чем? Ну, например, в смертности и в выживаемости пациентов, а есть еще много прекрасных валидированных метрик интегральной количественной оценки качества лечения. Ну ОК, хотя бы смертность и выживаемость.
Но ни одна клиника не измеряет этого, не имеет таких показателей в своей работе. Тем более поликлиника. Они все измеряют странными показателями: посещаемость, выявляемость, количество операций. Что это вообще означает, я не очень понимаю? У врачей что, цель – выявлять заболевания и считать, сколько пришло людей, а не лечить их, чтобы они были здоровые и жили долго?
Когда на конференциях врачи начинают друг перед другом хвастаться: «А нам дали деньги, мы купили новейшее оборудование. А мы начали сложные операции делать, поэтому мы крутые, а другая клиника не очень крутая, потому что они таких операций не делают», – я вспоминаю друга своего отца – заядлого футбольного болельщика. Когда он смотрел футбольные матчи и слышал слова комментатора, что «Спартак» уже оседлал центр поля, то кричал на телевизор: «Что это означает – оседлали центр поля?! Вы гол забейте!» И здесь, в медицине, ровно то же самое – вы, ребята, сначала гол забейте, а потом хвастайтесь. Если неизвестно, понизилась ли смертность и повысилась ли выживаемость, то неизвестно, на что вообще тратятся деньги.
Пока не будет разработана независимая методология для измерения хотя бы этих показателей, ничего хорошего не будет.
Ведь имеет смысл давать деньги только в те клиники, у пациентов которых растет выживаемость и падает смертность. Тогда и зарплаты будут повышаться у тех, кто лечит людей. А просто так давать деньги – неправильно.
Предположим, мы возьмем какую-то ЦРБ, дадим им миллиард рублей. Как вы думаете, что там будет? Будет ремонт, появится новое оборудование, людям выплатят премии. Главный врач с начмедом, допускаю, купят пару новых машин и построят симпатичные дачи по соседству.
Но повысится ли при этом выживаемость, снизится ли смертность пациентов? Повысится ли уровень удовлетворенности медициной? Далеко не факт. Как хамили там пациентам, так и будут хамить. Как не понимали, как лечить, так и не будут понимать. Пока вы им не поставите правильные задачи, пока не научитесь результаты решения этих задач грамотно измерять, бесполезно вкладывать деньги.
Для чего лечить пациентов?
Недавно я был в Красноярском крае, встречался с министром здравоохранения, а перед этим у меня была встреча с одним медиком. Он сказал, что у него ко мне пара вопросов. Оказалось, что его волнует именно вопрос тех показателей, о которых я говорю. «Умоляю вас, не говорите при министре, что надо смертность измерять – не надо нам такого. А то он нас за это спросит потом», – это он мне говорил напрямую. Как не надо-то? А как ты хотел? Вечно заниматься непонятной деятельностью, получая за это заработную плату?
«Давайте поставим в качестве показателей эффективности проекта выявляемость заболевания на ранних стадиях», – предложил он. Какой в этом смысл? Мы, предположим, находимся в Красноярске, нам надо долететь во Владивосток. И тут предлагают измерять, достигли ли мы цели прилетом в Иркутск. Но ты же в Иркутске, а не во Владивостоке. А надо во Владивосток. Надо вылечить пациента. Иначе зачем вся эта деятельность, ради чего?
То есть люди в принципе не понимают, ради чего они работают, но жалуются, что им за это платят мало.
Да, все эти сегодняшние показатели эффективности, которыми оперирует любой врач в поликлинике – количеством приемов или временем, которое потратил на каждого – спущены «сверху». А кто это начальство? Выходцы из этой самой среды. Они сами себе придумывают эти показатели, дружно рапортуют друг другу, что достигли очередного достижения, а медицина при этом катится в тартарары.
Как сделать так, чтобы ключевые измеряемые показатели действительно что-то показывали? Надо, чтобы эти показатели разрабатывали ученые, а не чиновники. Это научная деятельность, и никак иначе.
Таким образом, базовая проблема – это то, что у нас в стране отсутствует медицинская наука. Наши ученые не пишут хороших исследований – за редчайшими исключениями, не умеют читать эти исследования зарубежных коллег. 99,9% диссертаций наших кандидатов и докторов медицинских наук можно смело выбрасывать и не читать.
То есть это всё сложная общая проблема, и ее не решишь одним приказом. И зарплатой тут ничего не поменяешь.