Афонский монастырь Григориат представил комментарии и предложения к проектам документов Святого и Великого Собора

Святая гора Афон, 4/17 марта 2016
Афонский монастырь Григориат

КОММЕНТАРИИ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ

К ПРОЕКТАМ ДОКУМЕНТОВ СВЯТОГО И ВЕЛИКОГО СОБОРА

Результатом напряженной и тщательной работы делегаций Святейших Православных Церквей на Всеправославных предсоборных совещаниях стали проекты предсоборных документов в том виде, в каком они были опубликованы в соответствии с решением Собрания Предстоятелей Поместных Православных Церквей 21-28 января 2016 г.

Теперь церковная полнота имеет возможность благочестиво вынести своё суждение об этих документах, участвуя таким образом в соборном служении тела Христова.

Настоящий текст имеет вид меморандума, в котором мы с благоговением выражаем наши мысли Преосвященным Иерархам святой Православной Церкви о том, каким образом проекты документов могли бы приобрести более «кафолический» характер, то есть выразить более точно соборный разум Церкви так, как его хранит наше каноническое предание, литургическое сознание и опыт наших благодатных Святых: общение со всеми святыми.

Нам известно, что Преосвященные Архиереи уже неоднократно формулировали свои предложения по изменению проектов документов, так что, возможно, не было необходимости составлять настоящий текст и усложнять соборный процесс. Но всё же пусть он будет рассмотрен в качестве небольшого вклада в великое и ответственное дело, предпринятое ныне пастырями Церкви ввиду созыва Святого и Великого Собора, чтобы он был собором, проходящим с Божией помощью и последующим Святым Отцам.

I.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО О ВНЕСЕНИИ ПОПРАВОК

О вопросе внесения поправок в проекты документов Святого и Великого Собора речь идёт в статье 11, §2 «Регламента организации и работы Святого и Великого Собора».

Несомненно, данный регламент имеет большое значение для слаженного и беспрепятственного хода работы Собора. Однако указанный параграф вызывает некоторое затруднение.

В нём говорится: «Одобрение этих поправок по завершении их обсуждения происходит согласно установленной всеправославной процедуре путем выявления консенсуса делегаций всех автокефальных Православных Церквей. Это означает, что те поправки, которые не были приняты единогласно, не утверждаются».

Практически это означает, что любой из проектов документов, в который не будут внесены поправки из-за отсутствия в отношении их консенсуса, остаётся в своем первоначальном виде, в каковом он и выносится на итоговое голосование.

Но иерархи, предлагающие поправки, изъявляют желание изменить данный предсоборный документ для того, чтобы он подлинно выражал их самосознание. В тех случаях, когда они не могут этого сделать, они вынуждены двигаться в границах, очерченных предсоборными совещаниями. И если в итоге предсоборный документ не будет выражать их самосознание, очевидно, что им остается лишь голосовать против.

Не говорит ли это в таком случае о невозможности придти к здоровому, святоотеческому, всеправославному единству?

II.

О ДОКУМЕНТЕ «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром»

Данный документ представляется составленным с некоторой односторонностью; он отражает только одну сторону вопроса. В нем описаны связи Православной Церкви с инославным христианским миром с точки зрения тех, кто осуществлял эти связи в последние 50 лет.

Однако в Церкви существует и другая богословская точка зрения на межхристианские отношения. Авторитетные во всей Православной Церкви Архиереи, клирики, монахи, богословы (с академическими званиями и без таковых), Святая гора Афон и простой народ, — и среди них люди, достигшие святости, — обстоятельно выразили свои строгие предостережения относительно как формы отношений с инославными, выраженной в данном проекте документа, так и богословия, лежащего в основании таких отношений. Согласно этой точке зрения, которая, как мы убеждены, выражает веру Пророков, Апостолов и Отцов, — рассматриваемый проект документа должен быть переписан, чтобы выражать эту веру. В такой надежде мы благоговейно представляем свои комментарии и предложения, чтобы соборные Архиереи выразили своё мнение о той форме, которую должен принять этот документ.

Комментарии частных параграфов оканчиваются предложениями о внесении поправок, которые приводятся отдельно в ПРИЛОЖЕНИИ в конце документа. Комментарии отвечают последовательности параграфов проекта документа.

1. Единственность Церкви.

В рассматриваемом проекте документа отсутствует, в качестве некоего предисловия, ясное указание на основополагающее начало православной экклезиологии, которое придавало бы смысл всему остальному тексту: что Православная Церковь является единственной Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью. Поэтому мы считаем необходимым, чтобы, наряду с прочим, было принято во внимание, что:

Православная Церковь имеет глубокое самосознание, что только она одна является Телом Живого Христа (Еф. 1:22-23; Кол. 1:18). Это самосознание она выражает формулировкой Символа Веры: «Во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Она использует для себя термин «Православная Церковь», чтобы отличить себя от любой другой инославной христианской церкви, исповедания, общества или группы. Под инославием понимается весьма широкий набор признаков, но главным образом иная вера, иное богослужение (lex credendi изменяет lex orandi), ведущие к иному этосу[1]*, и отсутствие опыта Благодати Святого Духа «со всеми святыми».

Это самосознание Православной Церкви сохранилось до сегодняшнего дня неповрежденным как сознание служения Богу, как верность догматической вере Вселенских Соборов и богоносных Отцов и как подлинное переживание истинного (не искажённого ересью) Лица Богочеловека Христа.

Рассматриваемый проект документа посвящен отношениям Православной Церкви к прочему христианскому миру. Поэтому должно быть отмечено, чем Православная Церковь от него отличается. То есть, должно быть сказано о том, что церкви и исповедания инославного христианства не имеют отличительных черт Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, даже если они сами верят, что имеют их. Единство, святость, соборность и апостоличность суть исключительные свойства Православной Церкви. Святой Епифаний Кипрский приводит о Святой Соборной Христовой Церкви, в отношении к появившимся на тот момент восмидесяти ересям, ветхозаветный стих: «Есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа, но одна голубица моя, совершенная моя». Одна, Православная Церковь, есть чистая голубица, нескверная Невеста Агнца, которую Вселенские Соборы и Отцы-Исповедники сохранили непорочной, «не имеющей пятна, или порока, или чего-либо подобного» (Еф. 5:27).

Этого не видно в проекте документа, тогда как это столь необходимо. Простого заявления о том, что «Православная Церковь является Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью» (параграф 1), недостаточно. Правильные «отношения» с остальным христианским миром предполагают правильное и точное самоопределение, поскольку инославные присваивают себе именование Единой Святой.

Поскольку Православная Церковь сознает себя на всем протяжении своей истории как единственую Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, параграф 1 документа предлагается переформулировать. Данный параграф в настоящем своем виде подразумевает межхристианское единство, отличное от того, которое свойственно Церкви по её природе. Из формулировки этого параграфа не видно, что Православная Церковь обращается с приглашением ко всем вне её находящимся христианам возвратиться в её собственное в Духе Святом единство; напротив, она, по-видимому, содействует неправильным образом искомому прочим христианским миром всехристианскому единству. Это ошибочное искание обнаруживается в истории движений, в первую очередь, протестантского мира, а затем и римокатолической церкви (II Ватиканский собор), к которым в прошлом веке присоединилось и открытие для межхристианского диалога Православных Церквей. И тогда как намерение Православных Церквей — дать свидетельство «о нашем уповании», мы имеем многообразные свидетельства того, что папоцентричный и протестантский экуменизм имеют целью не единство в православной вере, но некое единство в многообразии еретических учений и этосов. Особенно папоцентричный экуменизм с его открытостью II Ватиканского собора стремится к единству в многообразии традиций при условии «общения с преемником Петра»!

Во избежание путаницы относительно единства, к которому стремится Православная Церковь, предлагается написать, что только она одна продолжает быть Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью[i].

2. Единство Церкви

Единство Церкви понимается следующим образом:

Во-первых, в смысле единственности Церкви («Верую… во Едину)». Одна есть Невеста. Иные церкви только наименование имеют христианское, но не суть Христовы: «названные по имени Христа, но не принадлежащие Ему» (святой Епифаний Кипрский, Панарий, Ересь 80). То, что Церковь является одной и единственной («Едина Святая»), основано, согласно Святым Отцам, на единственности богочеловеческой Ипостаси воплотившегося Христа. «Потому что Той есть, говорится, глава телу Церкве (Кол. 1, 18). Этой головы не удостоились иметь еретики» (Иоанн Златоуст, PG 60, 745).

Апостольское утверждение «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф. 4:5) и другие подобные выражения повторяются Святыми Отцами всякий раз, когда необходимо подчеркнуть единственность Церкви как в отношении ересей, так и в отношении расколов (Иоанн Златоуст, Толкование на Послание к Ефесянам, Беседа 11, 5, PG 62, 86).

Во-вторых, единство в смысле единения всех нас, членов Церкви, между собой и с Троичным Богом, которое основывается, согласно Святым Отцам, на таинстве Богочеловека Христа. Мы — здание Христово, «возведенные на основании Апостолов и Пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе» (Еф. 2:20-21). И, как свидетельствует тот же божественный апостол, Он «есть глава Христос, из Которого всё тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (Еф. 4:15-16).

Это единство нас между собой и с Троичным Богом осуществляет Благодать Святого Духа. Связующее звено единства есть «слава», которую Господь дал Своим: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино» (Ин. 17:22-23)[2].

Жизнь, объединяющая члены Церкви, есть жизнь благодатная, которая, изливаясь из Отца через Сына во Святом Духе, становится связующим звеном нашего единства. Она, согласно литургической молитве, есть «благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога и Отца, и причастие Святого Духа».

В этом единстве божественной жизни не участвуют по собственному произволению упорствующие в том, чтобы быть «миром», а не телом Христа: «не о (всем) мире молю», замечает с особой выразительностью Великий Архиерей, «но о тех, которых Ты дал Мне» (Ин. 17:9). Святой Кирилл Александрийский ясно объясняет данное место архиерейской молитвы: «показывая, что быть вместе с Ним и удостоиться смотреть «славу» Его принадлежит не другому кому, как только соединенным уже чрез Него с Отцом» (Толкование на Евангелие от Иоанна, 3, 5).

В-третьих, единство в смысле единения святых Божиих Поместных Православных Церквей, основываемое, согласно Святым Отцам, на тождестве апостольской веры, на общении православных епископов в той же Евхаристии, на тождестве этоса и на общем опыте Благодати со всеми святыми, — то есть на тех началах, которые делают каждую Поместную Православную Церковь выражением Соборной (Кафолической) Церкви в конкретном месте. Коринфская церковь есть точно так же тело Христа, как церковь Иерусалимская и Эфесская, и связью между ними является общение Духа Святого и любви во Христе. Между ними не существует различия, потому что они — церкви Христовы. Они имеют сущностное единство. Ибо святость, апостоличность и соборность уже существуют в каждой поместной церкви, где совершается Евхаристия Соборной (Кафолической) Церкви с присутствием всего Христа.

В параграфе 2 документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» говорится, что «Православная Церковь основывает единство Церкви[3]* … на общении во Святой Троице»[4]. Очевидно, здесь имеется в виду не единство нас как членов Церкви, потому что это не представляет интереса для рассматриваемого документа, но также потому, что, само собой, в таком случае использовалось бы в том или ином виде одно из выражений апостола Павла, как, например, «тело Христово». Здесь идет речь о единстве «христианских церквей», что следует из общей направленности данного документа.

Как уже было сказано, Православные Церкви обладают сущностным единством и нет нужды основывать единство между ними «в различии» (так как именно это означает общение). Мысль об основании единства «христианских церквей» на Таинстве Святой и Единосущной Троицы, чтобы иметь «единство в широком разнообразии» (unity in rich diversity), появилась в недавнее время как порождение расколотого на многие части протестантизма. Современный протестантизм на различии божественных Ипостасей основывает разнообразие своих многочисленных толков, а на единосущии божественных Ипостасей основывает единственность единой, согласно его учению, невидимой Церкви (!), видимыми формами (!) которой являются его многочисленные ответвления[5]. Впоследствии эта идея была усвоена римо-католицизмом, который также говорит о единстве в многообразии традиций (то есть унии), обеспечиваемом однако же принятием достоинства папы Римского как преемника апостола Петра (примат).

Святой и Великий Собор не должен допустить в своём документе злоупотребление термином «единство Церкви», которое возникает из-за выражения «на общении во Святой Троице». Можно предложить поправку, которая будет обосновывать единственность Церкви на единственности Ипостаси Христа, а также единство её членов на нерушимом единстве богоначальных Ипостасей[ii].

С учётом вышеизложенных поправок, параграф 3 также требует дополнения[iii].

3. Двусторонние диалоги Церкви с инославными.

В параграфах 4-15 проект документа воспроизводит характер проведения двусторонних межхристианских диалогов. Однако в этих диалогах, несмотря на их нацеленность на единство в правой вере, были допущены богословские отклонения, о которых высказывались некоторые Православные Церкви, Святая гора Афон и выдающиеся православные богословы. Достаточно вспомнить результаты диалога с антихалкидонитами (Совместные заявления 1989, 1990 г.) и подписание православными и римо-католиками Баламандского соглашения в 1993 г., которые вызвали значимую и обоснованную критику.

В рамках двусторонних диалогов также были изложены соглашения делегаций (ad referendum для Великого Собора), ещё не получившие оценки Поместных Церквей, но обнаруживающие, что они не основаны на Предании Православной Церкви. Например, признание церковного характера, апостольской веры, аутентичности таинств и апостольского преемства Римо-католической церкви (Мюнхен 1982 г., Бари 1987 г., Новый Валаам 1988 г.). Во вступлении к Мюнхенскому документу написано, что «мы совместно выражаем одну веру, которая есть продолжение веры Апостолов». Также в документе, принятом в Новом Валааме: «В обеих наших Церквях апостольское преемство является основополагающим для освящения и единства народа Божия».

Кроме того, проект документа «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру», подготовленный III Предсоборным Совещанием в 1986 г., содержал оценки частных двусторонних диалогов, которые были удалены из заключительных проектов документов Святого и Великого Собора. Сегодня должно признать, что ни один из этих диалогов не имеет надежды благоприятного исхода, как признают сами представители наших Церквей на них. Римо-католики не изменяют духу II Ватиканского собора, согласно которому Православная Церковь является ущербной церковью, так как она не признаёт папского примата, и проводят в жизнь новую форму унии. Англикане, лютеране и реформаты, как видно, не оставляют своих богословских и нравственных заблуждений. Антихалкидониты, после неудачного завершения богословского диалога, выразили свои монофизитские христологические взгляды с ясностью, не допускающей сомнения.

Исходя из этого, Святой и Великий собор не должен просто утвердить целеполагание и методологию двусторонних диалогов, как они были определены несколько десятилетий назад, но исправить их. Не следует утверждать ошибки прошлого, но показать перспективы, вытекающие из православной экклезиологии и благодатного ощущения современных Святых и известных святостью жизни пастырей Церкви, а именно:

а) Использовать направленные против еретиков писания Святых Отцов (Иоанна Дамаскина, Фотия Константинопольского, Григория Паламы, Нектария Пентапольского, Иустина Нового Исповедника), а также решения великих Православных соборов при св. Фотии Великом (879 г.), св. Григории Паламе (1341, 1347, 1351 гг.) и прочих значимых соборов, например, собора 1282-84 гг., отменившего постановления Лионского лжесобора и собора 1484 г., отменившего Флорентийский лжесобор, вплоть до соборных постановлений Восточных Патриархов 1672, 1848 и 1895 гг.

б) Пересмотреть нововведения в вере, такие как: «крещальное богословие» (о том, что инославные также совершают аутентичное крещение); неправо понимаемая «евхаристическая экклезиология» (означающая то, что инославные, поскольку совершают евхаристию, являются Церковью); и «богословский персонализм» (который является недопустимым использованием тварных категорий лица в богословии божественных Лиц).

в) Отменить решения двустороннего диалога с антихалкидонитами, поскольку нежелательные последствия этих решений (частичное общение в Таинствах) вошли в обычай некоторых Поместных Православных Церквей и проводятся в жизнь в православной диаспоре[6].

г) Вновь изложить православное учение о том, что инославные христианские церкви и исповедания на Востоке и Западе отсечены от единства Церкви на вероучительном основании, и отвергнуть новейшие взгляды, согласно которым инославные пребывают внутри Церкви в состоянии отлучения от Причастия.

Уже с апостольских времён для описания отношения Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви к отколовшимся от неё христианским сообществам используются образы здания, виноградника и тела: как отношение здорового корня к высохшим и отпавшим от него ветвям или как отношение здорового тела к мёртвым членам. Святой Епифаний Кипрский пишет, что от Церкви «отломились, подобно ветвям, отделившиеся ереси, названные по имени Христа, но не принадлежащие Ему, напротив, одни очень далеко отстоящие от Него, а другие ради незначительнейшей причины соделавшиеся вместе с своими детьми чуждыми и сторонними наследия Его, так как они не были законными, а находившимися вне и только носившими имя Христа» (Панарий, ересь 80).

Церковь во все времена вступает в диалог с теми, кто желает диалога; однако она устанавливает границы и правила, о чем ясно высказывается св. Василий Великий. Во-первых, он подчеркивает значение стремления к единству церквей и преодолению расколов[7] и определяет дух проведения диалога[8]. Во-вторых, он определяет конкретные догматические рамки, внутри которых должно совершиться объединение[9], а также правила диалога, чтобы совещания не были нескончаемыми и безрезультатными, или вредными для этоса Церкви[10]. Наконец, он устанавливает срок окончания диалога, когда еретики упорствуют в своих взглядах[11], что не означает, однако, что Церковь прекращает заботиться о спасении всего мира.

В тех случаях, когда ереси приобрели уже вполне отвердевшую форму, диалоги Церкви с инославными, в зависимости от их условий и целей, имели различные результаты. Например, при императоре Ираклии Константинопольские патриархи вели диалоги с политическими целями, но в итоге пришли к монофелитству. С другой стороны, Фотий Великий провел здравым образом богословские диалоги с армянами, чем приобрёл для единства Церкви западные армянские епархии, а святой Григорий Палама дал чистое православное свидетельство в своём диалоге с турками. И достопамятные патриархи времён турецкого владычества вели достойные диалоги с протестантскими богословами, но смело прекратили их как безрезультатные[12].

На основании многовекового опыта Церкви в диалогах и зная о результатах современных межхристианских диалогов, в параграф 4 можно внести исправления, которые придадут документу Православную перспективу относительно диалогов[iv]. В связи с поправкой параграфа 4, в параграфы 5, 6 и 7 также могли бы быть внесены необходимые изменения[v].

В параграф 8 также можно было бы внести необходимую поправку, чтобы целью межхристианских диалогов не был поиск «древней Церкви семи Вселенских Соборов», будто Православная Церковь до сегодняшнего дня не является её верным продолжением, но возвращение всех в эту самую Православную Церковь, так как она есть непреложная в веках Церковь Пророков, Апостолов и Отцов[vi].

Наконец, в параграфах 9-15 содержатся процедурные (методологические) вопросы, которым не следует придавать статуса определений Святого и Великого Собора. Очевидно, что эти параграфы попали в документ, чтобы приобрести и формальную законность, однако серьезность дела Собора требует их удаления. Предлагается поручить решение этих вопросов всеправославному соборному органу меньшей силы, после того как Святой и Великий Собор примет решение относительно экклезиологической законности методологии и целеполагания осуществлявшихся до настоящего момента диалогов[vii].

4. Участие Православной Церкви в ВСЦ.

В параграфах 16-19 воспроизводится способ участия Православной Церкви в ВСЦ. Как известно, создание ВСЦ и его дальнейшая работа следовали примеру светских организаций (Лига Наций, ООН). Из-за глобальных изменений, последовавших за окончанием двух мировых войн, участие Православной Церкви в ВСЦ было сочтено необходимым. Однако, как было отмечено, «единство», к которому стремится ВСЦ, не является единством веры, таинств и этоса Православной Церкви, но взаимным признанием догматических различий, способов социального служения и «таинств» всех его церквей-членов в форме «единства в широком разнообразии» (unity in rich diversity).

В таком духе на ассамблеях ВСЦ было взаимно признано Крещение основных протестантских исповеданий, а также «крещение» пятидесятников Святым Духом (9 Генеральная ассамблея ВСЦ, Документ: «Text on ecclesiology: Called to be the One Church», 8-9. См. Ἐπί τῶν Δογματικῶν Ἱεροκοινοτική Ἐπιτροπή Ἁγίου Ὄρους, Ὑπόμνημα περί τῆς συμμετοχῆς τῆς Ὀρθοδόξου Ἐκκλησίας στό Παγκόσμιο Συμβούλιο Ἐκκλησιῶν [Комиссия по догматическим вопросам Священного Кинота Святой горы Афон, Меморандум об участии Православной Церкви во Всемирном Совете Церквей], Святая гора, февраль 2007, с. 24 и далее). Как известно, Православные Церкви также признали Крещение антихалкидонитов и протестантских исповеданий Германии (там же, с. 11).

Протестантская теория о невидимой Церкви и «единстве» видимых протестантских «церквей» в форме взаимного признания, сосуществования и сотрудничества ради общего свидетельства в мире преобладает в ВСЦ. Свидетельство Православных представителей встречает непреодолимые сложности из-за неконтролируемой более нравственной направленности протестантов (рукоположение женщин, гомосексуализм и проч.).

Исходя из этого Святому и Великому Собору следует пересмотреть вопрос участия Православных Церквей в ВСЦ, так как повреждение православного образа мыслей увеличивается[viii]. Если же будет сочтено, что участие Православной Церкви в ВСЦ необходимо ради высшей, в добром смысле понимаемой и богоугодной пользы определенных Православных Церквей (о том, что есть польза, см. Пидалион, изд. Ρηγοπούλου, с. 56), а не ради мирской целесообразности или бессодержательного общения, некоторые изменения в проекте документа будут необходимы, чтобы участие в нём было согласно с её экклезиологией. Документ должен:

Содержать выражение о том, что отношения Православной Церкви с ВСЦ будут прекращены, если его целеполагание останется в протестантской перспективе.

Содержать параграф, полагающий границы образу участия православных представителей, без совместных молитв и богослужебных действий, но посредством контактов академического характера.

Содержать предложение о том, чтобы Православные Церкви выражали свои позиции в форме отдельных заявлений православных делегаций, как это происходило до 1961 г.

В параграфе 16 особо говорится об отношениях Православных Церквей с межхристианскими организациями и региональными органами ВСЦ, причём с замечанием, что они «исполняют важную задачу в деле продвижения единства христианского мира». Деятельность этих организаций, расцениваемая с православной точки зрения, не соответствует ожиданиям Православных Церквей. Так, известны некоторые деяния межхристианских организаций, провоцирующие православное чувство. Одно из таких деяний связано с принятием так называемой Экуменистической Хартии Конференцией Европейских Церквей и Советом Епископских Конференций Европы, как это вытекает из документов Комиссий Межправославных и Межхристианских отношений. Утверждение методов и целей межхристианского сотрудничества, подобных этим, было бы действительной ошибкой.

Параграф 20 должен быть исправлен. 7-й канон II-го и 95-й канон Пято-Шестого Вселенских соборов определяют способ принятия приходящих из ереси в Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, а не перспективу диалога Церкви с ними в то время, как они пребывают в своих лжеучениях[ix].

Также не следует забывать, что начальная позиция Православной Церкви в отношении межхристианских органов, например, в Комиссии «Вера и церковное устройство», содержала определение, что её представители не будут участвовать в догматических обсуждениях и богослужебных мероприятиях в рамках сотрудничества (см. Ἰω. Καρμίρη, Τά Δογματικά καί Συμβολικά Μνημεῖα…., [Иоанн Кармирис, Догматические и символические памятники Православной Кафолической Церкви], том II, с. 962-963). Достойна внимания позиция Православной делегации в Лунде (первое совещание комиссии «Вера и церковное устройство» в рамках ВСЦ, 1952 г.), где было заявлено: «… Иерархия всей Греческой Православной Церкви оставляет только за собой право определять, что является ошибочным в религиозных вопросах и что согласно или несогласно с её верой…».

Сегодня, при активном составлении богословских документов комиссиями ВСЦ, мы в состоянии понять из их содержания богословскую перспективу сотрудничества Православной Церкви с ВСЦ. Из изучения этих документов мы убеждаемся, что необходимо особенное внимание и осмотрительность в отношении вырабатываемых текстов. Одним из них является документ Комиссии «Вера и церковное устройство» «Text on ecclesiology: Called to be the One Church», в котором чётко и с ведома православных представителей в ВСЦ преобладает протестантская экклезиология (см. Ἐπί τῶν Δογματικῶν Ἱεροκοινοτική Ἐπιτροπή Ἁγίου Ὄρους, Ὑπόμνημα περί τῆς συμμετοχῆς… [Комиссия по догматическим вопросам Священного Кинота Святой горы Афон, Меморандум об участии…], с. 13 и далее).

Исходя из этого, параграф 21 мог бы быть также изменен, чтобы было заявлено об осмотрительности касательно богословских документов, составляемых в комиссиях ВСЦ[x].

Параграф 22, несмотря на его важность для благостояния святых Божиих Православных Церквей, не следует включать в документ «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», поскольку он не относится к теме данного документа.

5. Определенные последствия межхристианского диалога.

Параграф 23, если мы понимаем его правильно, означает две вещи.

Во-первых, он означает выражение любезностей в отношении инославных. Однако этими выражениями производится ложное впечатление здорового движения к единству или даже уже существующего единства, и с официальной трибуны и официальными лицами произносится слово о нём. Тогда как известно, что больша́я часть народа Божия не чувствует спокойствия из-за всех этих открытий, и что возделываемое единство не является истинным.

Во-вторых, он означает, что всеправославно выносится решение о том, что инославные, приходящие в Церковь, не принимаются: «Исключая всякую практику прозелитизма или иных вызывающих проявлений межконфессионального антагонизма». Однако это не согласно с верой и практикой Церкви. Из-за диалогов с сомнительным исходом Церковь лишается своей миссионерской природы и у рассеянных чад Божиих отнимается возможность возвращения в Церковь. Поэтому, согласно с вышесказанным, параграф 23 требует изменений[xi].

Наконец, в последнем параграфе следует избежать фразы «чтобы христиане совместно трудились». Так Православная Церковь не будет связана всеправославным соборным решением относительно любого вида межхристианского сотрудничества, но пребудет в надежде пожать плоды своего собственного благодатного свидетельства[xii].

III.

О ПРОЕКТЕ ДОКУМЕНТА V ВСЕПРАВОСЛАВНОГО СОВЕЩАНИЯ «ТАИНСТВО БРАКА И ПРЕПЯТСТВИЯ К НЕМУ»

1. Примеры сделанных по Богу исправлений.

Параграфы 2.3 и 2.4 являются примерами православно произносимого соборного слова, согласного с церковным преданием и богословием священства, брака и монашества. Кроме того, они являются примерами того, что до последнего момента могут совершаться сделанные по Богу исправления, если принять во внимание, что в проектах этого документа (II Всеправославное Предсоборное Совещание, 1982 г.) содержались предложения различных постановлений (брак вдовых клириков и венчание оставивших монашеский образ), которые, к счастью, были исключены. То же самое касается изменений в документе о посте, сделанных уже в 1986 г. (III Всеправославное Предсоборное Совещание), так что он приобрел сегодняшний общеприемлемый вид.

2. Общее введение о браке и необходимые дополнения

В проекте домумента «Таинство брака и препятствия к нему» имеется православно обоснованное введение. Но необходимо, чтобы это введение основывалось, кроме того, на священных канонах о браке через отсылку к тем из них, которые были утверждены 2 правилом Трулльского Собора, так как они защищают брак от обмирщения. Поэтому предлагается добавление ссылки на эти св. каноны[xiii].

Также, ввиду верности каноническому преданию, следует добавить (выделено жирным шрифтом) в указанную ниже формулировку того же параграфа 1.4: «Необходимое условие для брака — православная вера в Иисуса Христа, вера, которую должны разделять жених и невеста, муж и жена»[13].

3. Брак как путь обожения (аскетика брака)

Обоснование препятствий к браку священными канонами 53 и 54 Трулльского Собора удачно дополняется фразой: «и согласная с ними церковная практика», но всё же этого недостаточно. Ссылка на Уставы автокефальных Церквей и их соборные постановления не охватывает предмета полностью, если не будет дана ссылка также на упомянутые прежде св. каноны и последующие соборные постановления достопамятных патриархов и их толкования авторитетными канонистами.

Причина полного, а не отрывочного обращения к каноническому преданию о браке в Православной Церкви заключается в необходимости помочь православным христианам в их подвиге духовного созревания и обожения. Ибо православный брак также является таинством явления Царства Божия. Подвиг православных христиан включает в себя целомудрие, которое имеет особенное значение при выборе супруга. Процесс выбора супруга, как и его завершение православным венчанием, не является исключительно личным делом, как считается в наше обмирщённое время, но церковным. Юные члены Христовы ищут другие члены Христовы, чтобы соединиться «во Христа и в Церковь», сделать свою жизнь Царством Божиим. Об этом говорит и параграф 1.4 проекта документа.

Руководствуясь таким образом мыслей, предлагается изменить параграф 2.1, чтобы сохранить неизменным соборное предание об аскетике брака[xiv].

Тем самым Святой и Великий Собор поможет чадам Церкви не ослаблять свой аскетический образ мыслей и не подвергать себя опасности на пути к совершенству, по пристрастию избирая для брака лица со всё меньшими степенями сродства. Такие случаи будут рассматриваться по икономии без особого постановления Святого и Великого Собора, чтобы не ограничиваться в вопросах родства 53 и 54 правилами Трулльского Собора, которые так или иначе в течение веков не соблюдались точно, но применялись более строго (не сочетали, например, браком троюродных братьев и сестер, см. Пидалион).

4. Уточнение термина «двоебрачие»

В параграфе 2.2 термин «двоебрачие» употреблён не в его строго каноническом значении. В выражении «согласно православному каноническому преданию, категорически осуждающему двоебрачие и четвертый брак», двоебрачие используется в значении состояния во втором браке при наличии прежнего, не расторгнутого законным порядком брака. В этом значении слово двоебрачие встречается в современных словарях, и в этом значении двоебрачие в проекте документа категорически осуждается, как и четвертый брак. Но в этом смысле подлежит осуждению и второй, и третий, и четвёртый, и все последующие браки, поскольку первый брак не был законным образом расторгнут. Многобрачие не имеет места в Церкви.

В каноническом предании двоебрачие имеет другое значение. Оно означает что кто-либо, или по причине смерти супруга, или по причине супружеской измены, уже расторг прежний брак и женится на другой женщине. Такой брак «допускается», то есть дозволяется Церковью. И третий брак, в случае смерти или измены и второго супруга, терпится Церковью. Но следующий, четвёртый, даже в случае смерти или измены супруга, не разрешается.

Таким образом, двоебрачие в его вышеприведенном каноническом значении дозволяется Церковью, то есть становится приемлемым после епитимии. 4 правило Василия Великого и 7 правило Неокесарийского Собора определяют образ принятия двоебрачного и троебрачного. Святой Феодор Студит точно замечает: «Известно, что второй брак позволен святым апостолом и через него — Христом, но это не закон, как говорит святой Григорий Богослов, а позволение» (Послание 50).

Итак, предлагается изменить выражение на «осуждающему таковой и четвёртый брак… и т.д.»[xv].

Причина, по которой мы обратились к неканоническому употреблению понятия двоебрачие в проекте документа, заключается в том, что если мы богословски осмыслим место двоебрачия в Церкви с канонической точки зрения, то будем в состоянии по аналогии понять серьёзную богословскую проблему, стоящую за венчанием смешанных браков.

5. Смешанные браки и их богословские проблемы.

В параграфе 2.5а о смешанных браках «православных с инославными» содержится две богословские проблемы:

а. Смешанный брак не имеет богословского основания.

Смешанный брак с инославными, говорится в проекте документа, «запрещается по канонической акривии и не венчается (72-е правило Трулльского Собора)». Поскольку, как правильно говорится в введении проекта документа о браке, «союз мужчины и женщины во Христе являет «малую Церковь», образ Церкви». Согласно апостолу Павлу, единство христианских супругов есть таинство во Христа и в Церковь, так что «основой единства в браке является единство во Христе» и их единство «в благословленной Святым Духом супружеской любви» является приобщением «супругов к жизни по образу Царства Пресвятой Троицы» (параграф 1.4). Брак во Христе, как явление Царства Божия, завершается, когда новобрачные на Божественной Литургии принимают божественные Таинства (согласно древнему чину).

Итак, исходя из того, что смешанный брак не может иметь благословения по вышеизложенным богословским причинам, он не сочетает супругов «во Христа и в Церковь» и не приобщает супругов «к жизни по образу Царства Пресвятой Троицы», так как «к жизни по образу Царства» не может быть приобщен, — по крайней мере, в момент совершения смешанного брака, — инославный член. Но в чём тогда состоит «снисхождение и человеколюбие», о которых говорится в проекте документа? В икономии по отношению к православному члену. По этой причине предлагается изменить проект документа. Формулировка о том, что смешанный брак запрещается по канонической акривии, должна оканчиваться точкой[14]*. Это канонически правильно. Святому и Великому Собору подобает повторить и утвердить каноническое предание. Ниже документ может сказать, что Церковь реагирует на смешанный брак по икономии, как определяют св. каноны[xvi].

Икономия по отношению к православному члену является другим вопросом, как и облегчение для инославного члена возвращения в Церковь. О последнем говорится в 31 правиле Лаодикийского Собора. Если же инославный член не желает принимать Православие, тогда остается только икономия по отношению к православному члену согласно св. канонам.

Условия для смешанных браков существовали с давних пор, но этот вопрос рассматривался согласно со св. канонами. Начиная с середины XIX века, в атмосфере упадка церковного сознания, само венчание смешанных браков начало рассматриваться как икономия[15]. Однако не следует забывать, что эта практика до сегодняшнего дня не подлежала всеправославному соборному урегулированию. Теперь представляется благоприятная возможностью урегулировать её согласно со св. канонами. Церковь в течение веков не утверждала соборно чего-либо отличного от предписания Вселенских Соборов. Догматически правильно Святому и Великому Собору не законополагать чего-либо сверх 72 правила Трулльского Собора. Существующая практика смешанных браков может оставаться временной икономией епископов, без формулирования Собором связывающего принципа «по икономии благословляются смешанные браки». Пока мы экклезиологически зреем, пастырство Церкви (пастырство обожения, а не иных направлений) может уврачевать со временем раны, полученные из-за богословски необоснованных практик новейшей истории XIX и XX веков. Пусть Церковь не будет связана всеправославным соборным решением. Смешанных браков следует избегать, пока народу недостаёт церковного самосознания и духовной зрелости.

б. Смешанный брак является принятием «крещального богословия».

Формулировка проекта документа «брак православных с инославными» совершенно неопределённая. С какими инославными (согласно проекту документа) брак будет разрешаться и с какими нет? Какое правило будет действовать? Будет разрешаться только с римо-католиками, антихалкидонитами и протестантами, а с пятидесятниками, адвентистами и антитринитариями — нет? И для чего такая дифференциация, когда все они имеют антиевангельские догматы и нравственность?

Но хотя этого не говорится в проекте документа, сегодняшняя практика состоит в том, чтобы принимать смешанный брак с «крещенными во имя Святой Троицы», как это видно из пастырских руководств Православных Церквей в странах Западной Европы. Именно это признание обнаруживает, что практика смешанных браков, устанавливаемая проектом документа, подтверждает так называемое «крещальное богословие», неизвестное для святоотеческого Предания и формируемое в последние пятьдесят лет богословскими диалогами.

IV.

О ПРОЕКТЕ ДОКУМЕНТА V ВСЕПРАВОСЛАВНОГО СОВЕЩАНИЯ «МИССИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ»

1. Общие замечания.

Проект документа страдает из-за противоречия, касающегося характера Церкви. В некоторых параграфах Церковь описывается правильно согласно с её природой (новая тварь и проч.), в других же в некоем институциональном понимании, как светская организация, причастная к светским институтам современного мира.

На практике нелегко избежать институционального понимания Церкви, появившегося под влиянием римо-католичества и протестантизма. Такое понимание предполагается самим образом функционирования современного мира. Однако Святой и Великий собор может избежать такого понимания и тем самым дать понять, что оно является уклонением от святоотеческого понимания Церкви. Можно использовать выражения, которые будут свидетельствовать об уже имеющемся и переживаемом в Церкви мире, примирении и любви. Действительно, именно они являются «елеем и вином на раны» мира, как хорошо сказано в проекте документа. Эти мир и примирение Церковь «как Добрый Пастырь изливает с любовью и человеколюбием» на раны мира. Светское понимание примирения имеет благородные мотивы; однако не имеет здоровых с богословской точки зрения (то есть духовно-благодатных) ожиданий и стремлений, и потому вмешивает Православные Церкви в деятельность, отменяющую посыл Церкви. И проект документа этому способствует. Поэтому необходимы изменения.

2. О достоинстве человека и персонализме.

Что касается параграфа А1 о достоинстве человека (но не «человеческой личности», поскольку митрополитом Навпактским Иерофеем и другими уже было ясно показано персоналистическое искажение этого термина), следует принять во внимание, что его христологическое и христоцентричное содержание теряет своё значение в последующих параграфах А2-3. Там сказано, что предпосылкой межхристианского сотрудничества и межрелигиозного диалога для защиты достоинства человека «может быть всеобщее признание высокой ценности человеческой личности» (параграф А3).

Но насколько общим является учение о человеке в Православной Церкви и в других христианских церквях и исповеданиях, которые не принимают обожение человека по Благодати, и в других религиях, которые совершенно не знают о нём? Межхристианские и межрелигиозные попытки защиты достоинства человека могут иметь предпосылкой гуманистическое (персоналистическое, экзистенциальное) понимание «человеческой личности», но не могут положить в своё основание благодатное знание о человеке как «званном Божием». Поставит ли Собор целью своих решений светское сотрудничество без чёткого описания собственных критериев? Поэтому предлагается изменить параграфы А2-3[xvii].

Особенно персоналистическое (гуманистического, экзистенциального происхождения) истолкование термина «человеческая личность», преобладающее в параграфе Б1, предлагается изменить. Общение между людьми, даже благодаря единству человеческого рода, отражает «жизнь во Святой Троице» (параграф Б1) не безусловно, но лишь при условии, что люди стали телом Христовым в Православной Церкви и имеют своей жизнью «славу», которую Христос дал тем, кто стал Его телом, «да будут едино», как Лица Святой Троицы. Ключевым в параграфе Β1 является определение «общение Божественных Лиц». Оно чисто персоналистического происхождения, антиправославное, и не должно употребляться[xviii].

3. О мире и справедливости

В подзаголовке В, где говорится о мире и справедливости, наблюдается смешение смыслов. В одних и тех же параграфах эти понятия используются как в их духовно-благодатном, так и в мирском понимании. Например, в параграфе В1, где мир Христов как «зрелый плод соединения всего во Христе», мир превыше ума и постижения, дар Святого Духа (Гал. 5:22), преподносится также как плод «всеобщности принципов мира, свободы и социальной справедливости и, наконец, принесения плодов христианской любви среди людей и народов мира». Излишне говорить, что ни история, ни эсхатологическое учение Церкви не говорят нам о «торжестве на Земле всех этих христианских принципов» (параграф В1). Здесь пребывает лишь пророческое, христологическое измерение мира (Ис. 11:1-9), а также прошения Церкви «о свышнем мире и спасении» её чад, в чём заключается духовно-благодатное измерение мира. Далее следуют молитвенные прошения «о мире всего мира», который страдает от многих разнообразных разногласий, вражды и столкновений.

Итак, предлагается пользоваться понятиями чётко, без смешения смыслов, чтобы свидетельство Церкви было ясным, так как в параграфах В3-5 наблюдается смешение того, что есть «свышний мир» с тем, что является целью межхристианских и межрелигиозных начинаний. Тем более что в этих последних совершаются молитвы не Единому истинному Богу, подателю «свышнего мира», но множеству богов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Святой и Великий Собор созывается, чтобы показать единство Церкви как верность всех епископов и их словесного стада образу мыслей святых Пророков, Апостолов и Отцов: ибо мы, Православная Церковь, есть «едино тело и един Дух, как и призваны к одной надежде нашего звания» (Ср. Еф. 4:4).

Собор примет заранее приготовленные, возможно, исправленные, предсоборные документы. Простое принятие документов посредством голосования не даёт единства на Соборе. Содержание документов должно быть согласным с образом мыслей Святых Отцов.

Из текстов, подлежащих рассмотрению, одни имеют чисто догматическое (экклезиологическое) содержание, другие — пастырское с догматическими предпосылками или последствиями.

Данный меморандум излагает догматические факторы, задающие направление предсоборным документам, и предлагает возможные изменения в них, чтобы единство на Святом и Великом Соборе не было просто отсутствием различных (разделительных) тенденций, но единомыслием в том, «во что верили повсюду, всегда и все» в православной экклезиологии.

Наша эпоха не была обделена Святыми, среди которых были и выдающиеся богословы. Благодатное свидетельство современных Святых и «последующее святым отцам» свидетельство богоносных богословов являются ориентиром, которые могут обеспечить богоугодное единство на Святом и Великом Соборе.

[1] Этос (греч. ἦθος) — труднопереводимое понятие, в данном тексте означает образ жизни, мыслей, поведения, а также ориентацию культуры, принятую систему ценностей. — Прим. пер.

[2] Св. Афанасий Великий пишет: «Прошу, и тии едино да будут по телу во Мне и по его совершению, да и тии совершени будут, имея единство с телом сим и в нем став «едино», да все как понесенные Мною на Себе будут едино тело и един дух и достигнут в мужа совершенна. Ибо все мы, приобщаясь Его тела, делаемся едино тело, имея в себе Единого Господа» (Против ариан слово ІІІ, PG 26, 369). А также: «Поелику Слово в Отце, а Дух дается Словом, то хочет, чтобы прияли мы Духа и чтобы, когда приимем Его, имея в себе Духа Слова, сущего в Отце, оказались и мы по Духу сделавшимися «едино» в Слове, а чрез Слово и во Отце. Если же говорит: как мы, то это не иное что значит, как следующее: таковая данная благодать Духа да сделается в учениках неутратимою и непреложною» (Против ариан слово ІІІ, PG 26, 376).

[3] В проекте документа на греческом языке читается: «Ἡ Ὀρθόδοξος Ἐκκλησία θεμελιοῖ τήν ἑνότητα τῆς Ἐκκλησίας…» — «Православная Церковь основывает единство Церкви…», тогда как в проекте документа на русском языке сказано: «Православная Церковь основывает своё единство». Таким образом, греческий текст документа даёт возможность неоднозначного понимания данной фразы. Последующие замечания вызваны именно этой двусмысленностью греческого текста документа. — Прим. пер.

[4] Выражение «на общении во Святой Троице», проникшее в проект документа, должно быть отвергнуто. Во Святой Троице созерцаются единства и различия, но не общение (имеется в виду общение Лиц). По этому вопросу см. Ἀμφιλοχίου Ράντοβιτς, Τό Μυστήριον τῆς Ἁγίας Τριάδος κατά τόν ἅγιον Γρηγόριον τόν Παλαμᾶν [митр. Амфилохий (Радович), Тайна Святой Троицы по учению свт. Григория Паламы], Салоники, 1973 (докторская диссертация на греч., издана в 1991 г.).

[5] В одном из документов, утверждающих такого рода единство, говорится: «We confess one, holy, catholic, and apostolic Church as expressed in the Nicene-Constantinopolitan Creed (381). The Church’s oneness is an image of the unity of the Triune God in the communion of the divine Persons … Αs the people of God, the body of Christ, and the temple of the Holy Spirit, the Church is called to manifest its oneness in rich diversity … We affirm that the apostolic faith of the Church is one, as the body of Christ is one. Yet there may legitimately be different formulations of the faith of the Church. The life of the Church as new life in Christ is one. Yet it is built up through different charismata and ministries. The hope of the Church is one. Yet it is expressed in different human expectations. We acknowledge that there are different ecclesiological starting points, and a range of views on the relation of the Church to the churches … Each church is the Church catholic and not simply a part of it. Each church is the Church catholic, but not the whole of it. Each church fulfils its catholicity when it is in communion with the other churches. We affirm that the catholicity of the Church is expressed most visibly in sharing holy communion and in a mutually recognized and reconciled ministry» (Из документа: Called to be the One Church (as adopted), Porto Alegre, 23 February 2006).

[6] «Уже сейчас в Александрийском и Антиохийском Патриархатах существуют официальные соглашения относительно Таинств. Здесь, в США, восточные православные верующие, у которых нет своих приходов в какой-либо местности, принимаются в православных приходах. С благословения местного епископа и настоятеля прихода им позволяется принимать Святое Причастие. Имеют место Крещения и Браки. Поминовения и похороны также имеют место. Это происходит в случае, когда в какой-либо местности нет священника и прихода одной из Восточных Православных Церквей. Восточные Православные Церкви следуют в целом той же практике» (Отрывок из документа Recommendations for Greater Understanding and Cooperation Смешанной Комиссии Православных и Восточных Православных Церквей, содержащегося в книге Restoring the Unity in Faith: The Orthodox – Oriental Orthodox Theological Dialogue [Восстанавливая единство в вере: богословский диалог между православными и Восточными православными], Holy Cross Orthodox Press, США, 2007). На эту тему см. статью Ἱερομ. Λουκᾶ Γρηγοριάτου, Θεολογικές ἐπισημάνσεις σέ πρόσφατες προτάσεις γιά μυστηριακή διακοινωνία Ὀρθοδόξων καί Ἀντιχαλκηδονίων [Иером. Лука Григориатский, Богословские замечания на недавние предложения об общении в Таинствах православных и антихалкидонитов], Святая гора, 1/14 сентября 2011.

[7] «Ибо подлинно были бы мы безрассуднейшие из всех людей, если бы радовались разделениям и сечениям в Церквах, и союза между членами тела Христова не почитали величайшим из благ» (Письмо 156, К Евагрию пресвитеру).

[8] «И с общего согласия написать к ним, с сердоболием предложив им всякое возможное утешение и, показав веру отцов, пригласить их к единению» (Письмо 128, К Евсевию, епископу Самосатскому).

[9] «Никейскую веру; и … требуем ещё не именовать тварию Духа Святаго и не иметь общения с именующими» (Письмо 113, К пресвитерам в Тарсе).

[10] «Если убедим, то все сообща вступим в единение с ними. А если не успеем, то удовольствуемся друг другом, но выведем из обычая это колебание между тою и другою стороной» (Письмо 128, К Евсевию, епископу Самосатскому).

[11] «Посему если послушаются тебя, – это отлично. А если нет, то узнайте виновников раздора, и прекратите уже нам писать о примирениях» (Письмо 128, К Евсевию, епископу Самосатскому).

[12] См.: Ἀρχιμ. Γεωργίου (Καψάνη), Ἡ ἐκκλησιολογική αὐτοσυνειδησία τῶν Ὀρθοδόξων ἀπό τῆς Ἁλώσεως μέχρι τῶν ἀρχῶν τοῦ 20οῦ αἰῶνος [Архим. Георгий (Капсанис), Церковное самосознание православных после взятия Константинополя до начала XX в.], 1998, репринт 1999.

[13] Наш приснопамятный настоятель, архим. Георгий Капсанис, пишет: «Таинственное основание брака предполагает общую веру … общение с инославным супругом не может быть совершенным, поскольку супруги не имеют общения в одной вере и одних таинствах» (Ἡ Ποιμαντική Διακονία κατά τούς Ἱερούς Κανόνας [Пастырское служение по священным канонам], Пирей, 1976, с. 179).

[14] В данном случае вариант документа на греческом языке отличается от русского варианта. В нем предложение «брак православных с инославными запрещается по канонической акривии и не венчается (72-е правило Трулльского Собора)» не оканчивается точкой, как в русском варианте, но далее следует, без какого-либо знака препинания, продолжение «но может быть благословлен…». — Прим. пер.

[15] Ἀρχιμ. Ἱερωνύμου Κοτσώνη, Ἡ κανονική ἄποψις περί τῆς ἐπικοινωνίας μετά τῶν ἑτεροδόξων (intercommunio) [Архим. Иероним Коцонис, Каноническая точка зрения на общение с инославными (intercommunio)], Афины, 1957, с. 206 и далее.

ПРИЛОЖЕНИЕ

С ПРЕДЛАГАЕМЫМИ ПОПРАВКАМИ

I.

К ДОКУМЕНТУ «ОТНОШЕНИЯ ПРАВОСЛАВНЫХ ЦЕРКВЕЙ К ОСТАЛЬНОМУ ХРИСТИАНСКОМУ МИРУ»

i.«1. Православная Церковь имеет глубокое самосознание, что только она одна из всех христианских церквей и исповеданий продолжает быть . Из этого самосознания проистекает её забота о том, чтобы было дано свидетельство о пребывающей в ней истине и осуществилось возвращение в её единство всех находящихся вне её христиан».

[ii] «2. Православная Церковь основывает своё единство (что она есть Единая) на единственности богочеловеческой Ипостаси воплотившегося Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Который является единственной Главой единого и единственного Своего тела – Церкви. Единство членов Церкви между собой, согласно архиерейской молитве Господа «да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17:22), является образом нерушимого единства Лиц Святой Троицы. Сущностное же единство святых Божиих Поместных Православных Церквей выражается через исповедание той же апостольской Веры, через апостольское преемство их епископов и в вере, и в рукоположении («ибо единомыслие делает и единопрестольными, разномыслие же – разнопрестольными», согласно Григорию Богослову) и через отеческое предание, без умаления переживаемое ими до сего дня.»

[iii] «3. Ответственность Православной Церкви в отношении такового единства, равно как и её вселенская миссия, были выражены Вселенскими Соборами. Они особенно подчеркивали наличие неразрывной связи между правой верой и общением в таинствах, и потому отсекли от тела Церкви тех, кто не имел с ней общения в вере и таинствах (поправки отмечены жирным шрифтом).

[iv] «4. Православная Церковь непрестанно молится о возвращении всех в её единство, желая, «чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4). Она всегда развивала диалог с отделенными от неё, ближними и дальними, полагая необходимые догматические границы для их безопасного возвращения к её апостольской вере и совершенному общению с ней в одном этосе и одном опыте Святого Духа. На современный поиск путей и способов восстановления единства верующих во Христа она отвечает излагая своё догматическое учение и каноническое предание (постановления Вселенских Соборов и священные каноны) с целью своего подлинного свидетельства в новых исторических условиях».

[v] «5. … должны основываться» вместо просто «основываются».

«6. Единство, которым обладает Церковь по своей онтологической природе, не может быть нарушено. Православная Церковь констатирует* существование в истории не находящихся в общении с ней инославных христианских церквей и конфессий, и в то же время верит, что её отношения с ними должны строиться на чётко православных богословских и канонических основаниях. При этом условии она положительно смотрит на диалог с ними, веря, что таким образом она несет активное свидетельство о полноте Христовой истины и о своих духовных сокровищах тем, кто находится вне ее, преследуя объективную цель — подготовить путь к их единству с Единой, Святой, Соборной и Апостольской, то есть Православной, Церковью. В случае, если какой-либо диалог не достигает цели, Православная Церковь полагает ему конец согласно евангельскому увещанию (Тит. 3:10-11)».

* <Во французской и греческой версии документа вместо «констатирует» употреблено слово «признает», что является более сильным утверждением. Констатация подразумевает только установление несомненности наличия, а признание — утверждение своим согласием права на существование. Автор настоящего меморандума, исходя из греческого текста, предлагает заменить «признает» (ἀναγνωρίζει) на «знает» (γνωρίζει), что ближе по смыслу к русскому вариантом перевода. Более подробно о разнице в русском, французском и греческом вариантах текста см. статью к. филол. н. Е.А. Огородник «Краткий анализ трех версий документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» на русском, французском и греческом языке»: http://www.aparatorul.md/kratkiy-analiz-trekh-versiy-dokumenta/ — Прим. пер.>

«7. Только в свете вышеизложенного понимания все Поместные Святейшие Православные Церкви должны участвовать в межхристианских диалогах, «дабы не поставить (нам) какой преграды благовествованию Христову» (1 Кор. 9:12)».

[vi] «8. … понимает, какие препятствия лежат на пути к пониманию предания Церкви».

[vii] «9-15. Вопросы, касающееся методологии межхристианских связей, будут заново рассмотрены после принятия решений Святого и Великого Собора».

[viii] «16-19. Имевшиеся до сих пор связи Православных Церквей с ВСЦ прекращаются, поскольку экклезиологические рамки межхристианского сотрудничества в нём не ставят целью единство христиан в православной вере и Церкви, но сосуществование, взаимную терпимость и сотрудничество христианских церквей и исповеданий».

[ix] «20. Принятие приходящих в лоно Православной Церкви из других христианских церквей и исповеданий всегда исходит из канонических критериев уже сформировавшейся церковной традиции (7-й канон II-го и 95-й канон Пято-Шестого Вселенских соборов)».

[x] «21. Православная Церковь с особым интересом следит за богословским творчеством межхристианских богословских органов-комиссий, но наблюдает осторожность относительно их важнейших богословских выводов».

[xi] «23. Православная Церковь развивает межхристианский богословский диалог с любовью Христовой в истине, то есть приглашает вне её находящихся в единство православной веры и подлинного опыта богообщения, показывая современному миру идеальный пример нового во Христе человека».

[xii] «Мы молимся, чтобы Господь исполнил нашу надежду о возвращении всех в Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, нашу Православную Церковь, да «будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:16)».

II.

К ДОКУМЕНТУ «ТАИНСТВО БРАКА И ПРЕПЯТСТВИЯ К НЕМУ»

[xiii] Параграф 1.4 «… Основой единства в браке является единство во Христе, дабы в благословленной Святым Духом супружеской любви отражалась любовь Христа и Церкви, как тайна Царства Божия и вечной жизни человека в любви Божией. Сохранению этой перспективы брака во Христе способствовало и богатое каноническое предание о браке (10 и 31 правило Лаодикийского Собора, 7 правило Неокесарийского Собора, 14 правило IV Вселенского Собора, 4 правило Василия Великого и особенно 72 правило Трулльского Собора, а также истолковывающие их комментарии авторитетных канонистов)».

[xiv] Параграф 2.1 «Относительно препятствий к браку из-за наличия кровного родства, родства по свойству, по усыновлению и духовного родства имеют силу предписания канонов (53 и 54 правила Трулльского Собора) и согласная с ними церковная практика, которая в веках была сохранена посвященными теме брака священными канонами, соборными постановлениями достопамятных патриархов и толкованиями авторитетных канонистов, и принимается во внимание согласная с ними современная практика автокефальных Церквей».

[xv] Параграф 2.2 «Неокончательно расторгнутый или неаннулированный брак, а также третий брак составляют абсолютное препятствие к заключению брака, согласно православному каноническому преданию, категорически осуждающему таковой и четвертый брак».

[xvi] Параграф 2.5а. «Брак православных с инославными запрещается по канонической акривии и не венчается (72-е правило Трулльского Собора). Однако отдельные случаи рассматриваются, согласно с определенным священными канонами и при условии, что дети от этого брака будут крещены и воспитаны в Православной Церкви».

III.

К ДОКУМЕНТУ «МИССИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ»

[xvii] Параграф А2: «На этой основе необходимо во всех направлениях провозгласить, что защита человеческого достоинства и сохранение мира не обеспечивается без этого освящения, то есть без обоживающего человека подвига в православной вере и Церкви и без единения с Богом во Христе Иисусе, благодаря которым миротворческие усилия приобретают богоугодное направление. Православная Церковь существует в этом мире как вечное свидетельство дальним и ближним об этой в ней одной хранимой надежде.

Параграф А3: «Условием сотрудничества православных представителей с другими международными, межхристианскими и межрелигиозными лицами и организациями является твердая позиция Православной Церкви, согласно которой преодоление фанатизма, укрепление дружбы между народами и торжество свободы и мира во всем мире на благо каждого человека, независимо от расы и религии, не должно предполагать или влечь за собой синкретизм, то есть усвоение или принятие методов, не совместимых с догматическими или каноническими началами Православной Церкви.

[xviii] Параграф Б1: «Одним из высших даров Бога человеку и как конкретному носителю образа Троичного Бога и призванному стать «по подобию», и как члену сообщества личностей, является дар свободы. «Сотворивший в начале человека сделал его свободным и самовластным, ограничив его одним лишь законом заповеди» (свт. Григорий Богослов, Слово 14, О любви к бедным, 25. PG 35, 892Α). Свобода позволяет человеку преуспевать в восхождении к духовному совершенству, но вместе с тем включает в себя и опасность преслушания, выхода из подчинения Богу и через то — грехопадения, трагическим последствием которого является существование зла в мире».

Источник: Agionoros.ru