Иван Охлобыстин представил 10 сентября в Лужниках свою «Доктрину-77». Мнение по поводу предлагаемых в рамках «Доктрины» идей в Живом Журнале выразил публицист, телеведущий, писатель Александр Архангельский.
Вечером, 10-го, битком набитые «Лужники» слушали «Доктрину 77» отца Ивана Охлобыстина. А накануне, 9-го, в Новой Деревне узким православным кругом поминали отца Александра Меня, убитого 21 год назад. Если нецерковная молодежь конца 80-х кого-нибудь и знала из священников, то это был Мень. Если есть сегодня батя, про которого слышали все, далеко за пределами церкви, то это Охлобыстин. Мень, разрушая интеллигентские комплексы и церковные стереотипы, вел образованных людей к Христу — не насилуя их волю, не навязывая веру, просто предлагая путь. Охлобыстин говорит о православии, империуме, русском выборе, аристократическом национал-патриотизме, но Христу в его шоу-проповеди места нет. Основная мысль Меня: государство вторично, в центре мира — человек, ищущий Бога. Основная мысль Охлобыстина: нам, русским, обязательно нужно строить что-нибудь великое, неважно, хорошее или плохое, реальное или фантастическое; если мы не заняты великим, то обречены. Не сможем построить новую империю — значит, совершим самоубийство и разрушим мир, пусть начинается сначала. Разница в самом прямом смысле слова дьявольская.
Понятно, что сравнивать лично Меня лично с Охлобыстиным смешно. Хотя Иван человек невероятно талантливый и очень, очень современный. Слишком современный. С явным перебором. Но ситуации, которые их выдвигают на авансцену, сравнить полезно. Вчера продвинутая молодежь искала в церкви ответы на личные вопросы. Сегодня ждет от церкви яркой хохмы. Если вообще хоть чего-нибудь ждет. Отца Меня называли миссионером дикого племени интеллигенции; отец Охлобыстин стал мессией по приколу — постмодернистским шутом на церковной арене, акробатом под куполом церкви.
Говорят, что шут — полезная общественная функция. Что он доводит до абсурда глупость и пошлость дня сегодняшнего. Может быть. Но, во-первых, шут без царя — не шут, а самозванец. Царей вокруг чего-то не видать, сплошные комсомольские начальники, а с шутами полнейший порядок. Во-вторых, священник не может быть шутом, он может быть только юродивым. Разница опять же дьявольская. Юродивый в диких формах обличает дикость этого мира. А шут в своих прикольных выходках ее умножает. Юродивый вскрывает рану и освобождает нас от гноя. Шут гноится вместе с нами. А может быть, сильнее нас.
При этом что мы можем предъявить Ивану Охлобыстину? Да ничего. Он актер, и актер отличный; он когда-то искренне откликнулся на предложение сыграть по жизни роль сверхсовременного священника, честно попытался слиться с этой ролью, потом честно признался, что ему этот крест не под силу и был запрещен в служении, я бы сказал, очень ласково, с пониманием. Патриарх Кирилл своим уважительным ответом на прошение отца Ивана как бы признал, что вопрос не к нему, а к тем церковным начальникам, которые поставили эксперимент на живом человеке, как физиолог Павлов на собачке. А может ли постмодернист, играющий за гранью фола, быть священником? Ответ: не может. Собачке большое спасибо. Зашить, поставить на довольствие.
Но отец Охлобыстин, как всякий хороший актер, заигрался. Пока он был священником, за ним тянулся шлейф предыдущих ролей, он выкидывал коленца, то притворяясь рокером, то гоблином, то готом. Теперь, запрещенный в служении, но не извергнутый из сана, он с креативным кайфом продолжает роль духовника. И проповедует империум, как большевики проповедовали царство Божие на земле. Да, в отличие от них, он это делает не мрачно, а с подначкой. Но смысл все тот же. Нам нужна Большая Пустота, иначе мы с собой не справимся. Не спрашивай, зачем, спрашивай, каков масштаб…
Я понимаю, как отца Ивана понесло в те дебри, из которых нету выхода. Но я не понимаю, почему священников, которые решаются заговорить о спорных моментах российской истории 20-го столетия, одергивают. Тех, кто публично сомневается в идее святой Руси, просят слегка помолчать. Даже насчет отца Александра Меня приходится слышать скептическое: много сделал, но не стопроцентно православный. А жириновская стилистика, помноженная на церковный пафос, остается без реакции и не ведет к запрету. Или снова мы идем на эксперимент — посмотрим, что из доктрины Охлобыстина получится? Да ничего хорошего, поверьте.
Если завтра явится АНТИХРИСТ, он будет обязательно прикольным.
Читайте также:
7 пунктов доктрины Ивана Охлобыстина