Правмир продолжает обсуждение направлений развития культурной жизни в России.
Алексей Варламов,
писатель, доктор филологических наук, профессор филологического факультета МГУ, лауреат литературной премии «Большая книга».
Фотография: РИА «Новости»
Я думаю, что в гораздо большей степени, чем культура, в кризисе находится общество. И проблема не в культуре, а в её восприятии.
Особенность нынешней ситуации в том, что она напоминает бывшее в России сто лет назад. Как и тогда, существует очень большой разрыв между людьми по самым разным признакам, и материальным, и духовным, и культурным. Есть узкий круг людей, причастных к высокой культуре, которые чувствуют себя укорененными, удовлетворенными в этой жизни. А вместе с тем существует огромная группа людей, от культуры далеких и даже настроенных к ней враждебно. Эту ситуацию мы имели в Серебряном веке и знаем, чем она закончилась.
Культурные разрывы – не только печальны, но и опасны. Положение дел таково, что большинство людей сегодня отрезаны от культуры. И в этой отрезанности есть, к несчастью, элемент сознательной государственной политики, точнее ее отсутствия в том, что касается культуры.
Большинство людей не читают хорошие книги, не смотрят хорошие фильмы, не видят хороших театральных постановок. Не ходят в музеи. Люди довольствуются тем, что транслируют федеральные телеканалы, и массовой литературой. Да и то хорошо, что хоть её читают. Многие вообще ничего не читают. И по большому счету это мало кого волнует. Видимость дела есть, а дела – нету.
Деньги как главный приоритет
Ситуация требует вмешательства и со стороны общества и со стороны государства. Только общества в высоком смысле у нас нет. А что касается государства, то оно умыло руки. Его устраивает имеющееся положение дел, ибо главным приоритетом для государства, его не выраженной на словах, но совершенно очевидной национальной идеей давно стали деньги.
В лучшем случае внимание обращается на спорт или на какие-нибудь шумные проекты типа «Бурановских бабушек», против которых я ничего лично не имею, к тому же и цель у них благородная. Но они не могут решить проблему культурного вакуума, существующего в стране. Надо не просто менять культурную политику, а создавать ее. Практически на пустом месте.
Все кивают на канал «Культура». Да, хорошо, что он есть. Но велика ли его аудитория?
Отмененная литература
И дело не только в том, что на культуру дают мало денег. Просто разговоры о культуре бессмысленны в стране, где фактически отменены уроки литературы. Даже если они и присутствуют сегодня в школе номинально, ни у учеников, ни у учителей интереса к ним нет.
Люди устроены очень просто и прагматично: то, что мы сдаем – нам нужно, то, что не сдаем – не нужно. Какой процент выбирает литературу в качестве экзамена на ЕГЭ? 1-2%, не больше. Получается, литература, как предмет, выбита из нашего национального корпуса. Даже большевики не пошли на то, на что пошли нынешние власти.
Это страшная беда, которую ничто не сможет восполнить. Настала пора, чтобы Церковь об этом сказала и каким-то образом повлияла на ситуацию. И такие слова уже были произнесены на заседании Патриаршего совета по культуре, когда Патриарх выступил с острой, резкой речью, оценивая духовное состояние общества в сфере образования и массовых коммуникаций.
Да, мы видим, что от государства вроде бы были сигналы. Путин в своей предвыборной статье, опубликованной в «Независимой газете», говорил о необходимости составить список из ста книг, которые должны знать выпускники школ, что необходимо подумать о сочинении на выпускном экзамене.
Только где гарантия, что эту идею не заболтают, не девальвируют как борьбу с мигалками, и она не останется пустым предвыборным обещанием? Где гарантия того, на общественном телевидении, если оно будет создано и будет иметь влияние, станет велика гуманитарная составляющая, а мы не получим просто новый рупор пропаганды и развлекаловки, существующий на бюджетные деньги?
Что противопоставить актуальному искусству?
Мне не нравится то, что делает Марат Гельман. Главным образом потому, что это делается агрессивно и провокационно не только по форме, но и по сути. Нахрапом, наглостью. Но реакция должна быть спокойной, без истерии. А когда начинается чуть ли не мини-гражданская война по культурным или даже бескультурным поводам, то ничего хорошего в этом нет.
И противопоставлять «актуальному» искусство нужно именно искусство, а не нечто «на церковную тематику». Не должно быть так, что если создано произведение на православную тему, то неважно, какими художественными достоинствами оно обладает, насколько оно оригинально, ново, самобытно, талантливо. И мы будем продвигать его из-за того, что в нем «все правильно сказано». Эта ситуация бесперспективна.
Если говорить о конкретных удачах последнего времени, то помимо литературы – а здесь бесспорные удачи — книги отца Тихона (Шевкунова), Олеси Николаевой, Александра Сегеня, Бориса Екимова, Олега Павлова, Майи Кучерской, Дмитрия Шеварова, Михаила Попова и других писателей.
Еще я бы назвал картину «Борис Годунов» Владимира Мирзоева. Фильм, практически замолчанный, который не только показывает блестящие возможности режиссера и актеров, но и лишний раз доказывает вещь вроде бы очевидную, а между тем, которую нелишне нам всем осознавать – насколько Пушкин – действительно наше всё, насколько органично он вписался в наше время. Вот фильм стоило было показывать в прайм-тайм по телевизору, обсуждать в программе Александра Гордона, награждать премиями.
Про рынок и воцерковленность
Понятно, что рынок есть рынок, он диктует свои законы, с которыми невозможно не считаться, но весь мир уже давно осознал, что культура в условиях рынка сама по себе выжить не может. И наш опыт это доказывает.
Есть счастливые исключения, когда ценность книги и её востребованность, её популярность уравновешены. Таким прорывом на книжном рынке стала книга отца Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», которая собрала уже миллионный тираж, что даже для советских времен было бы очень хорошо, а по нынешним временам — фантастично. Этот пример показывает, что именно воцерковленная аудитория остается в стране наиболее читающей и для этой аудитории есть смысл работать, к ней обращаться, ждать ее откликов.
На фоне вечной и драматичной (достаточно вспомнить Толстого, Лескова, Чехова) проблемы «литература и Церковь» или «русские писатели и Церковь» — это, вместе с фактом вручения Патриаршей литературной премии, доказательство того, что Церковь и литература имеют гораздо больше общего, особенно сегодня в новые неуютные времена. И, может быть, Церковь станет своего рода прибежищем для литературы, как литература в советское время была прибежищем для тех, кто искал добрых смыслов. Решение Святейшего об учреждении литературной премии год тому назад оказалось в этом смысле очень точным и своевременным.