Все статьи

Патриарх был обнаружен сидящим около вокзала на своем чемоданчике и смиренно обозревающим окрестности. Из транспорта осталась одна лишь газель (для помощников, которые встречали гостей) - Святейший спокойно сел в нее и с сопровождающими сербскими гостями (митрополит Амфилохий в их числе и отцы) прибыл в гостиницу.

Мы получаем в итоге требоисполнителя, позвольте прямо сказать, с широким карманом. Потому что такое требоисправление, оторванное от Предания, да и от благочестия, превращается просто в предоставление религиозных услуг за соответствующую плату. Но самое печальное то, что этот «идеал» возникает у горе-семинариста не на пустом месте

Он обернулся ко мне и начал плакать, а потом рассказал, что женат уже двадцать пять лет, что он священник. И он обнаружил, что больше не любит свою жену, и единственный выход для них — расстаться.

Что было бы, если бы кто-либо из нас вернулся домой – и увидел, что самый дорогой ему человек лежит убитый? Вот момент ужаса, вот момент, когда человек понял бы, что такое любовь, и что теперь поздно, что этому человеку любви больше не дать, у него отнята самая жизнь... Каково было бы нам?!

Зачем уходить из мира, если заповеди можно исполнять где угодно? Зачем отрекаться от радостей жизни? Почему в монашество уходят люди молодые и полные сил, которым еще жить и жить? Обзор, подготовленный сестрами Екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря, отвечает на эти вопросы.

Как выглядел типичный патриарший визит в то время? Кто его готовил? Кто занимался работой со СМИ накануне и в течение самого визита? Попытаюсь вспомнить. Разумеется, я не стану пытаться говорить о том, чего не знаю или чему не был свидетелем. Расскажу о том, что видел сам и что слышал от ближайших моих друзей по работе.

Сидя у нас на кухне, диакон сокрушался: «Я одного не могу понять, он же сказал, что он верующий. Он же знал, что машина будет для храма использоваться. Как же так? Как же он мог глядя в глаза врать?»

«Кофе» мужского рода хранит память о слове «кофий». К которому, как известно,«булки подают». «Черное кофе» о Щедрине уже ничем не напоминает. Плохо ли это? Думаю, да, потому что жалко языку терять свою историческую глубину, которая и есть культура.