Недалеко от мурановского святого источника, среди берез и сосен, в уютной тишине деревенской жизни стоит двухэтажный деревянный дом. О пожаре, который год назад лишил его хозяина, художника Николая Широкого, всего: оборудования, работы, крыши над головой – внимательному глазу расскажут разве что сваи бывшей мастерской. Они выглядывают из-под мартовского снега как напоминание и укор, поэтому Николай старается не смотреть в их сторону.
Он встречает гостей вместе с рыжим котом Илюхой, извиняется, что в рабочем – затертая толстовка, штаны в опилках, наспех натянутая шапка. Николай теперь много работает: нужно сделать 400 ангелов в дар жертвователям «Планеты» и фонда «Старость в радость». Сверх того письма и заказы прилетают в фейсбук, приглашают на выставки. Уже и платить за участие не нужно.
– Не могу, не успеваю. Закончу по проекту и сразу займусь новыми заказами. А выставиться мне совсем нечем. Раньше у меня всегда были 20-30 ангелов на такие случаи, а сейчас все разлетаются, – разводит руками Николай. – Не поверите, мы с Натальей до сих пор обедаем на чертежном столе. Могу же я сделать нормальный стол? Могу. Но времени совсем нет.
Пожар в этом смысле даже поспособствовал делам, хотя сначала казалось, что вместе с мастерской сгорело и будущее. Благодаря проекту на «Планете» больше людей узнало о творчестве художника, и теперь желающих получить чудо-ангела из дуба, вишни или кленового капа – целая очередь.
Ангелы были всегда
В начале двухтысячных выпускник ВГИКа, молодой перспективный режиссер Николай Широкий принял волевое решение: переехать из Москвы в деревню и заняться резьбой по дереву. Вместе с семьей они часто ездили на святой источник в Мураново, что в часе пути от города, около усадьбы Федора Тютчева. Там приметили недостроенный деревянный домик, радовались за его хозяев, даже по-доброму им завидовали. А потом выяснилось, что хозяев у дома нет.
С работой в Москве не ладилось. Николай трудился в студии у своего мастера Владимира Михайловича Кобрина. Они делали особенное, кобринское кино, о котором Широкий до сих пор вспоминает с придыханием и восторгом: кропотливое, рукотворное, сложное по изображению и технике. Если обычно за смену снимается 2-3 минуты, то тут – 20-40 секунд. Это было чистое искусство, которое, как это обычно бывает, не приносило абсолютно никаких денег. Потом случились 90-е, затяжной кризис и такая работа, за которую Николай готов был брать небольшие деньги, но отказывался ставить свою фамилию в титрах.
– Когда уже вот так, дальше не знаешь, куда бежать.
Сбежать получилось в Мураново. Продали все, что было, влезли в кредиты, начали достраивать дом и возводить мастерскую. Николай много работал. До ангелов были шкатулки из дерева, разделочные доски, детские игрушки. А однажды мастер решился на стол в виде стопки книг – подарок для сына.
Перед этим ничего такого он не делал, и все знакомые смотрели на него с большим сомнением. Стол получился и даже стал визитной карточкой Широкого, доказательством мастерства, чтобы добыть какую-то другую работу. Сегодня почти такой же, только незаконченный, стоит у Николая в гостиной: недавно заказали в подарок. Стопка книг выглядит совсем настоящей, обман выдает только масштаб – представьте размер журнального столика – и свежий древесный запах.
Так же пахнут ангелы. Николай говорит, что они были всегда, все в его творчестве их обещало. Еще в институте из гобелена и металла он сделал графику: мужчина с крестом, за ним женщина с крестом, за руку она ведет мальчика, а тот везет крест на машинке – символ того, что дети не могут «нести свой крест», пока не повзрослеют. Это самое очевидное из множества предзнаменований, которые художник мог бы вспомнить. А в том неповторимом узнаваемом образе ангелы появились пять лет назад.
Первые фигурки Николай подарил знакомому врачу, однокурснице, еще кому-то. Подарил и забыл, пока время спустя в случайном разговоре не упомянули о женщине, коллекционирующей ангелов. Николай тогда уже занимался деревом, ему было несложно по просьбе друга сделать для коллекции необычную статуэтку. После заработало сарафанное радио: ангелов просили друзья, художник сам делал их в подарок близким. Именно потому, что они начались как подарки, Николай долго не мог привыкнуть к сообщениям в фейсбуке: «А почем ангелы? А ангелы ваши продаются?»
Когда заказов стало так много, что из хобби деревянные фигурки превратились в основную работу, Николай нашел компромисс. Он никогда не говорит: «Ангел продан» или «Продался». Он говорит: «Ангел улетел».
Из щепки придумать образ
Николай организовал временную мастерскую в доме. Посередине комнаты стоит большой стол, на нем инструменты, деревянные заготовки и уже завершенные ангелы – маленькие, побольше, одинокие и с парой. Мастер может рассказать про каждого: из какого он дерева, почему получился именно такой, сколько времени ушло на работу. За пять лет по самым грубым подсчетам из-под его руки вылетело 2 с половиной тысячи ангелов, и все разные. Иногда заказчики, особенно это свойственно женщинам, просят мастера повторить какую-то конкретную фигурку.
– Она увидела на фотографии, она в него влюбилась и хочет точно такого же. Пытаешься рисовать его, пытаешься повторить – полная чепуха. Не получается. Тогда раскланиваюсь вежливо с такими заказчиками. Мне тоже какие-то вещи нравятся, но они случайны, – Николай берет в большие натруженные руки маленького ангела и объясняет: – Вот такая береза очень редко попадается. Может быть, один раз она мне попалась, и все. Цветная, как восточный халат.
Как дети рождаются не похожими друг на друга, так и ангелы должны быть особенными. Мастер берется за очередного и никогда до конца не знает, каким он получится. В том весь интерес, что любое дерево – береза, яблоня, дуб, вишня – со своим характером. Николай называет их даже более ответственными жителями земли, чем люди. Говорит, что в каждом «швырке» (то, что выкинули, швырнули), как выражаются некоторые его знакомые, нужно уметь увидеть красоту, а дальше обрабатывать и искать. Искать форму, поворот головы, нимб, крылья. На поиски могут уйти часы, а могут недели.
Николай показывает внушительный кусок дерева: два месяца он не может найти для него решение. Но это нормально, это творчество, а не мануфактура. Часто его просят сделать «настоящего ангела», спрашивают, почему он не добавит глаза, нос, рот. А Николай не знает, какой он, настоящий, и не видит, какими могут быть глаза или нос. У его ангелов нет лица, но есть настроение, есть гармоничное сочетание разных пород дерева.
– Дерево настолько само по себе красиво, что там придумывать особо не надо, надо просто это увидеть и немножко подчеркнуть. Вот мне говорят: «Ты вырезаешь». Я не вырезаю, я раскалываю топором или еще чем-то. Оно раскололось так, я счастлив, что получился именно такой рисунок.
Кто-то говорит: «Я столько лет учился, а ты взял и из щепки придумал образ». А другой скажет: «Как это здорово – в дереве, в простом сколе увидеть образ».
Еще такую глупость слышал, что я запрыгнул на популярную в наше время тему православия. Да никуда я не запрыгивал. Я просто делаю то, что находит отклик у людей и радует меня как мастера.
Некоторые ангелы рождаются сами по себе, а некоторые – с историей. Однажды откуда-то с моря Николаю привезли истлевший кусок деревяшки. Художник увидел в нем обгоревшее крыло, а за ним – трех ангелов, которые пошли по свету искать того, кто крыло потерял, чтобы его спасти. Есть ангелы, спасающие от одиночества, – две фигурки на одном крыле. Есть ангелы, оберегающие семью, ангелы-путники и ангелы – хранители детства. Все это – вопрос веры и смысла, который каждый может вложить в статуэтку.
– Я тружусь, придумываю, а кто-то должен потрудиться и поверить, что это ангел.
Иногда Николай покупает материал. Например, из Курска мешками ему доставляют кап. Грузчики на базе долго спорят, а потом решаются подойти, спрашивают, что за ерунду он берет. Тогда мастер с гордостью отвечает, что это не ерунда, а кленовый кап – настоящий мрамор, только из дерева.
Иногда в садах тютчевской усадьбы Николай находит сокровище – кусок четырехсотлетнего дуба. Из него получаются прекрасные, как будто немного истлевшие, раненые в невидимом бою крылья. Иногда помогают друзья и знакомые по фейсбуку. Присылают засохшие яблони и вишни, виноградную лозу, березу из Карелии и сирень из Минска. Таким богатством забита вся мастерская, но дерева много не бывает. Тем более с одним можно работать сразу, а другое, если оно сырое, нужно сушить. Года три.
Делал и молился
Работы Николая Широкого неканонические, поэтому принимают их не все. Есть, например, люди, которые выступают резко против сердечек из кленового капа. Говорят, что сердце – это «не наш», а католический символ. Николай покорно разводит руками и просит «не бить священным кулаком по грешному лицу», иначе говоря, не забывать, что фигурки ангелов – это все же творчество.
Когда его отвели к мурановскому священнику отцу Сергию (Правдолюбову), он опасался именно такого непонимания. Но батюшка, человек невероятной веры, духовной силы и образованности, воспринял работы как творческие и близкие. Это была большая моральная поддержка для художника. А недавно один из строящихся московских храмов заказал партию ангелов для продажи в церковной лавке.
– Не скажу, что я каждого ангела освящаю молитвой, все равно это больше творчество. Но вот была история: сказали, что человеку тяжело, надо бы помочь, хотят подарить ангела. Я делал и молился. Я надеюсь, что это сработает. Бывали случаи невероятные, но я не ставлю это себе в заслугу. Когда люди сами верят в свои силы, в то, что должно быть хорошо, – это получается.
Николай мог бы припомнить десяток историй из серии невероятных. Так, однажды позвонила ему женщина: племянницу кладут в больницу с разрывом мениска (хрящевая прокладка коленного сустава. – Прим. ред.). Молодая девчонка – и вынуждена будет страдать. Сделай, говорит, ангела бегающего. А Николай не может бегающих. Он либо стоячих делает, либо тех, которые подвешиваются за веревочку.
Но женщина не переставала: придумай что-нибудь, очень нужно поддержать человека. Николай вспомнил игрушку на колесиках из детства: тащишь ее за веревку, она катится и перебирает ножками. Племяннице передали бегающего ангела прямо в больницу, а на следующий день операцию отменили, решили лечить по-другому, потому что все оказалось не так страшно.
– Сказать, что из-за ангела отменили операцию, – это галиматья какая-то. Но хотя бы полпроцента если этого есть, я счастлив.
Пожар и 20 рублей на гвозди
Никто не знает, почему в мае 2017 года у Широких случился пожар. В стране праздновали Победу. Николай положил немного дров в печь – не забил ее, как зимой, а кинул небольшую охапку – и ушел к соседу смотреть парад. Через полчаса из мастерской валил дым, было уже не зайти. Пожарные приехали слишком поздно: сгорел заказ, сгорело много дерева, готового для работы, все оборудование, мастерская, верхний этаж дома. Сейчас Николаю неохота об этом говорить. Сердце отвергает тяжелые воспоминания.
– Откуда взялись силы? Жена моя Наталья, она была рядом со мной. Обязательно нужен человек, который тебя понимает, который в тебя верит. Друзья. Я почувствовал, что не один с этой бедой. Если бы этого не было, крыша бы поехала. Только что все было, а тут тебе негде жить, негде, нечем работать. Я стеснялся просить помощи, но все-таки сделал пост в фейсбуке, и откликнулось такое количество людей, что это просто был шок. Кто-то присылал деньги, кто-то заказывал ангелов. В итоге после пожара через пару дней я уже начал у соседа в подвале работать.
Время делилось на разгребание завалов и усердную спасительную работу. В одном подвале, в другом, на балконе, где не капало, было сделано невероятно много. На присланные в первые дни деньги Николай купил оборудование: от 20 рублей на гвозди до 20-50 тысяч на станки. Преодолевая стеснение, обратился в фонды «Предание» и «Старость в радость». С их помощью на краудфандинговой платформе «Планета.ру» открыли сбор.
Николай очень хотел, но до конца не верил, что получится. Однако необходимые 600 тысяч рублей собрались за два месяца. Весной, когда совсем потеплеет, можно начинать строительство. Мастерская будет такая же по планировке, но меньше в масштабах. Конечно, собранных денег не хватит. Чтобы ее закончить и достроить дом, придется постараться. Но Николая работой не испугаешь. Лишь бы было, где и для кого.
– А когда получаются такие красивые ангелы, не жалко их отдавать?
– Мне очень жалко, – говорит Наталья. – Я бы их всех себе оставила. Это же удивительно и уникально.
– Это неправильно, – мягко и с любовью поглядывая на жену, возражает Николай. – В институте, давным-давно, лет 30 назад, была живописная выставка. Я на втором курсе, это моя первая выставка, естественно, ничего не знаю.
Спрашиваю преподавателя, что нести. Она говорит: «Что тебе жалко?» Я говорю: «Вот эту работу жалко, вот эту и вот ту еще». «Вот их и неси». Надо отдавать то, что тебе дорого.
Фото: Сергей Щедрин
