— Как вы можете охарактеризовать положение христиан на Ближнем Востоке сейчас, особенно на территории Сирии?
— Положение ужаснейшее. У меня такое ощущение, будто мы живем во времена первых гонений на христиан. Нас убивают, как скот! Нас режут, как скот! Но, как говорил святитель Иоанн Златоуст, церковь всегда побеждает в гонениях. Слава Богу, несмотря на гонения, христиане остаются в регионе. В церковь приходит много людей, они просят Бога и Матерь Божию, чтобы они защитили их. То, что сейчас происходит, не является чем-то необычным для церкви: каждая из поместных церквей в свое время проходила через гонения. Я хотел бы просить и Русскую церковь, и христиан всего мира молиться о нас, чтобы нам сберечь свою веру.
— Сейчас многие люди спасаются бегством с Ближнего Востока. Очень много беженцев из Ирака, к примеру. Нет ли опасности исчезновения христианства в регионе, который считается его колыбелью?
— Действительно, христиане бегут, бегут очень многие. Но мы всегда сохраняем надежду на Христа и верим, что Он не оставит нас. Апостолов, которые просветили весь мир, было двенадцать человек. Если у нас найдется хотя бы двенадцать хороших христиан, то христианство всегда можно возродить. Я думаю, что Господь нас вразумляет, подает нам это искушение, чтобы мы становились лучше, чтобы мы были хорошими христианами. Верю, что Господь нас не оставит.
— Известно ли что-то о судьбе митрополита Алеппского Павла (Язиджи), родного брата патриарха Антиохийского Иоанна Х, и сиро-яковитского митрополита Алеппо мар Григория Иоанна Ибрагима, похищенных в Сирии в апреле 2013 года террористами?
— К сожалению, ничего не знаем, ни официально, ни из неофициальных источников. Мы даже не знаем, живы ли они.
— А как сейчас обстоят дела в двух известнейших сирийских обителях, неоднократно подвергавшихся нападениям боевиков? В частности, в Сеиднайском монастыре Рождества Богородицы и монастыре святой Феклы в Маалюле (место, как известно, уникально тем, что там до сих пор разговаривают на арамейском – языке Христа)?
— В Маалюле сейчас восстанавливается одно крыло монастыря, чтобы сестры обители могли в нее вернуться. Разумеется, опасность никуда не делась, но нам нужно возвращаться туда. Мы должны делом засвидетельствовать, что намерены остаться на этой святой земле.
В Сейднае окружение действительно радикальное, зачастую это фанатичные мусульмане. Весь монастырь окружен мусульманскими деревнями, но Богородица нас охраняет. Все христиане, кто живет в Сейднае, чувствуют ее присутствие и не оставляют свои жилища. Ни монахини, ни миряне не уходят.
— Владыка, я хорошо помню мусульманских паломников, в том числе из Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, приезжавших в эти монастыри…
— Совершенно верно, они приезжают, потому что и Богородица, и святая Фекла творят чудеса. У нас нет какого-то непонимания с умеренными мусульманами. Мы живем рядом с ними, они разделяют и наши радости, и наши печали. Мы живем в мире. И не только простой народ, мусульмане и христиане, но и политические лидеры, принадлежащие к обеим конфессиям, с дружелюбием относятся друг к другу.
— Сохранилась ли написанная евангелистом Лукой икона Богородицы в Сейднайском монастыре?
— Да, разумеется.
— Знаете ли вы и что думаете о ситуации, которая сложилась сегодня на Украине, где от военных действий на востоке страны гибнут мирные жители, множество беженцев, православные верующие лишаются храмов, церкви подвергаются обстрелам?
— Прежде всего, необходимы взаимопонимание и любовь. Мы всегда поддерживаем каноническую церковь на Украине – Русскую православную церковь. Но дьявол не спит. И даже в самой церкви, между клириками и иерархами, существуют свои иуды. Как нас учил апостол всех народов Павел, для христианства не существует национальностей. У всех у нас одна и та же кровь. Все мы родились из одной и той же крещенской купели, через крещение во имя Отца, Сына и святого Духа. Поэтому я молюсь о мире на Украине, о том, чтобы ее народ имел одно сердце и один разум. Чтобы всех их объединяла святая чаша.
— Какие главные вызовы сейчас вы видите для православия?
— Прежде всего, это проблема молодежи в церкви. Определенного подхода в этой области со стороны всех поместных церквей, к сожалению, нет. Нет такого подхода, который бы позволил привлечь молодежь в церковь, вместо того, чтобы молодые люди употребляли наркотики, ходили по барам, и так далее. Нет того, что по-французски называется vision (целостное представление, видение – ред.), нет представления о нашей пастве.
— Почему?
— Наверное, это эгоизм, гордыня. Христос ведь всегда шел к людям сам. Он не ждал, когда люди к нему придут. А мы, клирики, ждем, чтобы люди пришли к нам в церковь. Надо, чтобы мы сами шли к ним. Приветствовать, обнять, дать им поддержку. Исцелить их – и духовно, и душевно. Народ очень болен, особенно молодежь. И это болезнь духовная, это не только телесный недуг. А церковь – это духовная больница, лечебница, как учат святые отцы. В этом основная наша проблема: необходимо, чтобы церковь была открыта всему миру – во всех аспектах, везде. Церковь всегда должна быть рядом с теми, кто страдает, нести любовь. Это то, чего не хватает сегодня всем нам. Нам не хватает любви.
— Вы прибыли в Москву на торжества Русской православной церкви, посвященные 1000-летию преставления князя Владимира. Известен ли он на Ближнем Востоке? Как вы можете охарактеризовать отношения Антиохийской патриархии с Русской церковью?
— Отношения наших церквей были прекрасными с давних времен. Антиохийская церковь всегда поддерживала Русскую, а Русская – Антиохийскую. Например, в конце XIX века, благодаря русской поддержке в Сирии, были открыты воспитательные учреждения, частные школы, построены храмы.
Сейчас, когда часть Антиохийской церкви оказалась на территории войны, Русская православная церковь оказывает нам большую поддержку. Например, два года назад нам предоставили значительную помощь. Разумеется, это была помощь экономическая, но и духовную поддержку сложно переоценить.
А князь Владимир, конечно, известен. Мы празднуем день его памяти. Не в таких масштабах, как здесь, но мы всегда его поминаем. Весь народ знает, что Владимир – это креститель Святой Руси.