Апологетические заметки IV

Тоталерантность

Шведский суд приговорил 30 июня 2005 г. пастора-пятиде­сятника Оке Грина к месяцу тюремного заключения за негативные высказывания о гомосексуалистах во время проповеди, сообщает “Благовест-инфо” со ссылкой на ENI.

Выступая перед прихожанами в своей церкви в городе Боргхольме, пастор Грин назвал гомосексуализм “ненормальным явлением, ужасной раковой опухолью на теле общества”, а геев и лесбиянок — “извращенцами, которых дьявол использует как свое оружие в войне против Бога”.

Председатель шведской Лиги защиты прав геев и лесбиянок Серен Андерссон так прокомментировал осуждение пастора: “Религиозная свобода не дает право оскорблять людей, так что я не считаю решение суда нарушением свободы вероисповедания”.

Пастор Грин — первый гражданин Швеции, осужденный в этой стране по закону об оскорблениях, который ранее применялся лишь к лицам, пропагандирующим расовую ненависть. Во время суда государственный обвинитель Челль Ингвессон проиграл аудиозапись проповеди Грина и спросил подсудимого, считает ли тот гомосексуализм болезнью, на что пастор ответил утвердительно. Пастор пояснил, что своим выступлением не ставил цели нанести кому-либо оскорбление, а лишь передал библейский взгляд на гомосексуализм. Основной довод защиты состоял в том, что осуждение Грина будет означать ущемление его права высказывать свои религиозные убеждения. Как ожидается, пастор подаст апелляцию на решение суда.

Итак, пастора собираются отправить в тюрьму за то, что он в проповеди перед своей общиной осудил гомосексуализм. Происходит это в Швеции, которая всегда воспринималась у нас как образец благоустроения — еще в советские годы у нас с завистью говорили о “шведском социализме”.

Я верю в необходимость соблюдения прав человека; и я считаю, что свобода слова и свобода вероисповедания — это фундаментальные права, и общество, которое их попирает, находится на пути к тирании. Могут спросить — чего я прицепился к Швеции, стране, по общему признанию, весьма благоустроенной, в то время как в моей стране, по мнению знатоков, с правами человека всяческий ужас и беспредел. У меня есть три ответа на этот вопрос. Во-первых, мне не все равно, когда моего брата-христианина собираются посадить в тюрьму за то открытое исповедание взглядов, которые и я вполне разделяю. Во-вторых, в моей так часто бранимой стране либертарианцы свободно проповедуют содомский грех, священники свободно проповедуют против содомского греха — и никто никого не тащит в тюрьму. В этой области положение со свободой слова у нас явно лучше. В-тре­òü­èõ, поскольку Россия быстро становится частью Запада (в чем есть и хорошие, и плохие стороны), то, что начинается у них, неизбежно будет продолжаться у нас. Лучше тревожиться на свободе, чем печалиться на нарах. Итак, каким образом общество, горячо декларирующее свою приверженность правам человека, дошло до преследования человека за то, что он проповедовал своей пастве традиционные христианские взгляды на грех?

В самом деле, свобода слова не предполагает, например, свободы разжигания межнациональной розни; и какие-то ограничения могут быть. Можно было бы упрекнуть шведов в том, что они перестарались и довели здравые принципы до абсурда — но дело вовсе не в этом. Речь не идет о запрете оскорблять людей вообще. Речь идет о запрете оскорблять совершенно определенные группы людей, в то время как других людей можно оскорблять совершенно невозбранно. Например, лидер блэк-метал­ли­ческой группы “Сатирикон” выступает с такими публичными заявлениями: “Наверняка моя страна жила бы лучше без белых Христосов, именно они — опаснейшая зараза на этой планете. Викинги хорошо известны сжиганием церквей и своими военными инстинктами. Норсмены¹ знали как пользоваться своим богатством. Во время походов они насиловали монахинь, я всегда об этом мечтал… Я хочу сказать, что викинги знали как надо жить, а мы — нет. Мы могли бы у них многому научиться… А пока мы стоим на страже тотальной тьмы, сражаемся с христианством, которое противно законам Природы. С тремя-четырьмя другими лидирующими группами мы имеем определенное влияние на людей… Но мы против насильственных акций…”.

Я бы не хотел, чтобы паренька сажали за такие речи — мало ли какие фантазии могут посещать закомплексованного подростка в трудное время полового созревания — но я хотел бы отметить, что попробуй он вести такие речи про другую группу людей, а именно содомитов — его бы посадили. То есть то, что шведские власти делают с Оке Грином — не применение одинакового для всех (хотя бы и неразумного) закона, а выделение “менее” и “более” равных групп людей, к которым закон относится по-разному. Элементарный принцип равенства и справедливости — чтобы ко всем членам общества предъявлялись одинаковые правовые и моральные требования — делом Оке Грина демонстративно попирается. Как замечательно писал о таком явлении Джордж Оруэлл, ВСЕ ЖИВОТНЫЕ РАВНЫ. НО НЕКОТОРЫЕ ЖИВОТНЫЕ БОЛЕЕ РАВНЫ, ЧЕМ ДРУГИЕ².

То есть принцип либерализма “Свобода Вашего кулака кончается у моего носа” толкуется так, что христианские носы никаких ограничений для либертарианских кулаков не составляют, а вот носы активистов гей-движения приобретают такую фантастическую длину, что пошевелиться, не задев их самым преступным и наказуемым образом, становится затруднительно. Сначала я хотел ограничить это явление властью гей-акти­вис­тов, которой они пользуются для преследования тех, кто им не угодил, но потом понял, что речь идет несколько о другом. Речь идет об определенной идеологической диктатуре, которая скорее использует содомитов для подавления своих идеологических оппонентов. Нападение под предлогом “защиты обиженных” — прием старый, как мир. Если бы люди, страдающие алкоголизмом, объединились для защиты своего права пить, священников могли бы гнать за проповеди против пьянства.

Может, “диктатура” слишком резкое слово? Не сталинизм же у них там, в этой Швеции? Нет, конечно, не сталинизм. У них просто-напросто подавление свободы слова и вероисповедания — а в остальном все хорошо. Как они дошли до этого, и как это же самое явление может развиться у нас? Один из авторов интернета пишет: “Швеция стала такой толерантной, что сделала следующий шаг: стала преследовать тех, кто считается “нетолерантным”, даже если для этого нужно отбросить свободу слова или свободу вероисповедания”.

Терпимость — качество совершенно необходимое в человеческом общежитии, а что касается прав человека, то я их горячий сторонник — но идеология, которая пишет на своих знаменах “толерантность” и “права человека”, на самом деле демонстрирует свирепую нетерпимость и волю к гонениям. О проявлениях этого я уже писал, а практические последствия мы наблюдаем в деле Оке Грина. Красивая фраза Вольтера “Я не согласен с Вашим мнением, но готов отдать многое за Ваше право высказывать его” произносится только до тех пор, пока ваше мнение действительно не разойдется с мнением людей “толерантных”. Когда это произойдет, вас потащат за решетку.

Конечно, один человек, которого отправляют в тюрьму за то, что он открыто выражает христианские взгляды — это еще не ГУЛАГ. Но утверждение принципа, по которому “некоторые более равны, чем другие”, а за неугодные “более равным” речи сажают в тюрьму — неизбежно приведет к ГУЛАГу.

Что нам делать в этой ситуации? Ну, прежде всего, я хотел бы сказать, чего нам не делать. Не отвергать понятия терпимости и прав человека как таковые из-за того, что лозунги “толе­рант­ности” и “прав” используются как раз в интересах нетерпимости и попрания прав. Отсутствие прав человека — это ситуация, когда вас, или меня, или кого угодно можно вырвать из постели среди ночи и отправить в ГУЛАГ на “десять лет без права переписки” просто потому, что органам охота показать свое рвение в борьбе с врагами народа. Или, в более мягком варианте — когда вас или меня можно посадить в тюрьму за то, что мы верим или говорим так, как от нас требует совесть, а не господствующая идеология.

Во-вторых, отдавать себе отчет, что за разговорами о “толе­рантности” и “правах” может (хотя не и не всегда) скрываться очередная “единственно верная идеология”, за несогласие с которой будут преследовать. За криками об “ущемлении прав” могут скрываться (хотя, повторю, не всегда) диктаторские претензии указывать всему обществу, как ему жить, и стремление преследовать несогласных. Люди, которые так любят поминать инквизицию (или, вернее, черную легенду об инквизиции), когда у них самих появляется возможность, устанавливают собственную инквизицию для преследования тех, кто не разделяет их идеологию.

В-третьих — открыто сказать, что “права человека” в интерпретации некоторых групп — это примерно то же самое, что “мир — народам” в интерпретации большевиков. Если мы против большевиков, это не значит, что мы против мира; если мы против революционеров и ниспровергателей, на лозунгах которых написано “права человека”, это не значит, что мы против прав.

Всякая революция осуществляется для того, чтобы установить диктатуру; поэтому я — контрреволюционер.

Постскриптум: Уже после того, как была написана эта статья, стало известно, что Оке Грин в дальнейшем был оправдан. На этот раз здравый смысл победил, но победил в серьезной схватке с опасным противником. Этот случай побуждет задуматься о том, что идеология, действующая от имени прав человека, может привести к подавлению этих самых прав — и лучше задуматься об этом слишком рано, чем слишком поздно.