Архимандрит Аввакум (Давиденко): С отцом Виктором (Мамонтовым) мы пережили в Почаеве много радостных и скорбных моментов
Уходят мои дорогие друзья, мои учителя, и мне делается страшно. Почему? Потому что осознаю: друзья у меня еще будут, учителей уже нет!
С отцом Виктором я был очень хорошо знаком, еще в конце 70-х послушниками в Почаеве вместе были. Затем приезжал к нему в Карсаву, затем переписывались. Божий человек…
…Почаев. Поздняя осень 1978 года, холодно. Вечер, время после трапезы… На кухне, где я несу послушание в посудомойке, ярко горит свет, многолюдно и тепло. Подходит послушник Игорь (Брус), таинственно, чуть заговорщицки щурится и говорит мне: «Слышал новость? У нас сегодня новый послушник, моет посуду преподаватель московского пединститута».
Мне интересно, я из кухни и себе стал выглядывать, дабы посмотреть на доцента института, который моет посуду. Им оказался мужчина лет 38 с уже заметно проступающей в волосах проседью. Я с ним мало-помалу стал знакомиться и почувствовал, что мне с ним очень интересно. В его теплых словах (он как-то неподражаемо красиво, даже несколько лаконично выражался), мягкой, изящной манере поведения и даже жестах чувствовалось и виделось, что это человек не такой, как большинство из нас. Человек из высшего круга, высшего общества. И мне от этого делалось еще интереснее, и я стремился подражать ему, говорить так красиво, как он, и даже вести себя так, как он, копировать его. И он охотно шел мне навстречу.
Правда, послушник Виктор мыл посуду недолго, где-то около месяца, и его забрали в Духовный Собор, канцелярию Лавры, к отцу Всеволоду в помощники. Но дружба наша не только не прекратилась, но и, продолжаясь, развилась и укреплялась.
Мы вместе с ним пережили в Лавре много радостных и скорбных моментов, вместе прятались, укрываясь от милиции… Именно он писал мне характеристику в семинарию. О многом, связанном с ним, можно вспомнить, и было бы еще интереснее поговорить. Но я осознаю с испепеляющей ясностью: сегодня мой разговор с ним – это уже разговор душ…
Царствие Небесное. Да приимет его Господь во свет лица Своего и свет вечен и Божествен ему да сияет.
Сладкого Рая, Божьего края, а земли – пухом-воздухом!