Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

С преподобным преподобен будеши… Древнее изречение явило свою вечную правоту в жизни отца Иоанна. Он застал многих людей, которых мы теперь почитаем в лике святых Русской Церкви. В отрочестве он паломничал к старцу священноисповеднику Георгию Коссову¹. Большое влияние на юного Ивана оказал священномученик владыка Серафим (Остроумов). Батюшка приобщился и к оптинской традиции, окормляясь у последнего оптинского старца игумена Иоанна (Соколова). В монахи батюшку постриг духовник — глинский старец схиархимандрит Серафим (Романцов)². Псково-Печерский монастырь познакомил батюшку с преподобным иеросхимонахом Симеоном (Желниным)³ и сослужителем праведного Иоанна Кронштадтского митрополитом Вениамином (Федченковым)⁴.

Архимандрит Иоанн родился в Орле. С шести лет проходил пономарское послушание; был при владыке Серафиме (Остро­умове). Закончив среднюю школу и бухгалтерские курсы, работал в Москве бухгалтером, окормлялся у игумена Иоанна (Со­колова), последнего оптинского старца. В январе 1945 г. митрополит Николай (Ярушевич) рукоположил его во диакона, а 25 октября 1945 г. Святейший Патриарх Алексий I совершил иерей­скую хиротонию в Измайловском храме Рождества Христова.

Закончив Московскую Духовную семинарию и академию и подготовив в 1950 г. диссертацию, отец Иоанн не смог ее защитить, потому что был арестован как ревностный пастырь и приговорен к семи годам лагерей. Освобожденный досрочно в 1955 г., он был назначен в Псковскую епархию, а через два года — в Рязанскую, где за 11 лет служения 5 раз перемещался с прихода на приход.

10 июня 1966 г. отец Иоанн принял монашество. Постригал его глинский старец схиархимандрит Серафим (Романцов). В марте 1967 г. иеромонах Иоанн поступил в Псково-Печерский монастырь. В 1970 г. он был введен в сан игумена, в 1973 г. — в сан архимандрита.

Богата жизнь батюшки на встречи с преподобническим житием. Отец Иоанн непрестанно впитывал живое слово Божиих людей, и когда оно звучало издалека — заочно. Батюшка никогда не виделся с митрополитом Сурожским Антонием, и все же духовное единство — в молитве — было. Архимандрит советует просить о близких словами владыки Антония: “Боже! Ты знаешь все, и любовь Твоя совершенна, возьми же жизнь имярек в Свою руку и делай то, что я жажду делать, но не могу. Аминь”.

Помянутые выше святые имена отчасти рисуют круг общения батюшки. Ученик подвижников архимандрит Иоанн и сам погружен в подвиг добрый. Об этом свидетельствует плод его трудов. Плод подвижничества — возрастание любви. Силу любви у отца Иоанна может почувствовать каждый, взявший в руки сборник его писем⁵. Бесконечная вереница людей теснится к батюшке со своими бедами, с просьбами помолиться. Поразительно, с какой готовностью, нет, жадностью отец Иоанн обещает молитву. Как будто это нужно не столько просителю, сколько архимандриту. Будто это его единственный долгожданный шанс. Для батюшки молиться было необходимо. Он так любил Бога и доверял Ему, что без молитвы, в разлуке не мог. Так любил ближних, что стоял за их интересы перед Всемогущим и Всемилостивым, и жажду предстательства не могли победить серьезные недуги старца.

Письма отца Иоанна заставляют вспомнить письма святителя Феофана Затворника. Они одного духа люди⁶. Чувствуется то же бережное, благоговейное отношение к душе подопечного и доскональное знание духовного пути. Автор открывает дорогу, дает ориентиры, благословляет на путь. И больше — получатель письма получает невидимого верного попутчика.

Письма отца Иоанна перекликаются с перепиской его современника — святителя Николая (Велимировича). У владыки Николая каждое письмо — личный адресный ответ. Письма-ответы предваряются изложениями вопросов. Тем самым диалог избегает обращения в монолог. Читающий письма от Святителя знает, кому и на что тот отвечает. Отец Иоанн не пересказывает собеседника, но отвечает так, что из ответа понятно, на что и кому он дан. Не стану называть это литературным чудом. Здесь тайна откровения помыслов. Старец вкладывает свою душу в слова ответа, но не только. Он так близко принимает душу просителя, что вкладывает в ответ и свою, и соприсутствующую ему душу просителя. Батюшкины письма можно считать особым жанром. Но это больше чем жанр, больше чем письма…

С чем мы приходим к духовнику? Увы, с жалобами на людей. Батюшка умел остановить поток осуждения и подсказать, как по-христиански избавиться от жгучих обид: “Поживи внимательно день, понаблюдай. Кто ты-то есть по отношению к людям? Узнай себя, потом попробуй хоть день пожить, сопротивляясь греху. Узнаешь как это трудно, научишься снисходить к немощам и не будешь никого осуждать”. Это целая жизненная программа!

Батюшка был реалистом, не запрещал обличения как таковые, но вводил эту нужду в границы православного поступка: “Обличать-то тоже надо уметь. Надо так сказать, чтобы человек услышал и раскаялся”. Как часто мы обличаем и как редко это ведет к раскаянию. Стоит ли так часто обличать?

Покаяние и борьба с грехом лежат в основе духовной жизни. Так объясняет отец Иоанн. А к старцу часто идут за чудодейством — предсказать и скорректировать судьбу, исцелить болезнь. Да, по молитве батюшки происходили чудеса. Но когда ждут духовного вмешательства, не готовя себя покаянием, ищут чуда ритуальной техники, а не Христа. Отец Иоанн уклонялся от положения прозорливца-чудотворца, заслоняющего собой Христа: “Миром правит Промысл Божий, а не мы, смертные люди: я, отец К., отец Н.”. Есть Промысл, значит, нет случайных напастей, неизлечимых болезней.

Боль для христианина есть сигнал о чем-то духовно важном: “Наша боль потому, что не хотим принять Божьего и все домогаемся своего. А Бог нас любит больше, чем мы себя, ибо мы в духовном ничего не смыслим и все печемся о теле. Тело же страдает оттого, что душа в проказе”. Батюшка мужественно, честно и сострадательно говорил о покаянных скорбях: “Вы переживаете покаяние самим делом. Прощение придет, когда окончится срок Богом данной епитимии. Молиться продолжайте, но не надрывно, а с полным преданием себя воле Божией. У Бога неправды не бывает, как и милости у Него много”.

Архимандрит объясняет, как смягчить страдания: “Чем скорее примем Богом данное, тем легче нам будет нести благое иго Божие и бремя Его легкое. Тяжелым оно становится от нашего противления внутреннего”. Надежда на духовное вмешательство в нашу жизнь реализуется именно через готовность принимать скорби как Божию епитимью. Потому что христианское перенесение скорбей напрямую связано с покаянием. Святоотечески мудро засвидетельствовал архимандрит: “Пока человек жив, покаяние его ходатайствует о нем перед Богом”.

Многих людей наставил и утешил старец относительно страха перед новыми компьютерными документами. Отец Иоанн переводит проблему документов и антихристовой печати из плоскости политических технологий в аскетическую: “Не от компьютеров бежать надо, а от своих грехов. Сопротивление грядущему страху единственное — наша вера в Бога, наша жизнь по вере. Не паникуйте, а страшитесь сейчас грехов, которые углаживают путь будущему антихристу. А теперешние документы — того же качества, что и прежние”. Старец многократно повторял подобные слова ободрения и призывал к духовному взгляду на жизнь. Патриарх Алексий благодарил батюшку за твердую православную позицию в этом вопросе. И все же пришлось от некоторых слышать, что заявления отца Иоанна сделаны под чужеродным влиянием. Конечно, это клевета. Батюшкой невозможно было манипулировать.

Вот как он отвечает на попытку манипуляции: «Очень смахивает Ваше желание прикрыться именем “именитого отца” на шельмовство. Простите за выражение. Но иначе не могу понять, зачем Вам понадобилась ссылка на авторитет, который таковым не является?». К отцу Иоанну нереально подольститься, нельзя запугать. В сталинском лагере он 5 лет томился за пастырское служение. И после концлагеря вернулся к Престолу. Для такого человека ни бесчестие, ни слава, ни болезнь, ни смерть не страшны. Страшно только согрешить против Господа.

Батюшка сам был подвижником-исихастом и учил православной мистико-аскетической традиции своих чад. Сохранилось множество фотографий архимандрита во время молитвы. Пленка зафиксировала, с каким вниманием и благоговением стоит старец. Так стоят только перед великой Святыней — Богом. Вся жизнь архимандрита была пронизана краткими бесчисленными молитвами. К этому он призывал и других: «Чаще молитесь краткими молитвами: “Господи! благослови!”, “Господи! помоги!” — приучаясь все в жизни делать с Божьего благословения и с Божьей помощью».

Постоянное общение с Господом наполняет душу светом и силой: «Нашел две молитовки у святителя Феофана и утешаюсь ими, при моей многозаботливости это очень хорошо. Напишу их и Вам. “Господи! Тебе все ведомо; сотвори со мною, как изволишь”, а вторая, “Господи, Господи! помоги и даруй силы ходить в воле Твоей. Аминь”». Духовное делание нужно совершать со всякою осторожностью и тщательной подготовкой. Поэтому у архимандрита в арсенале для духовной брани имеется особое последование — составленная оптинцами Молитва о даровании Иисусовой молитвы.

Исихастская традиция предлагает постепенное духовное восхождение, Богу содействующу. И старец предупреждает того, кто хочет перепрыгнуть сразу несколько ступеней: “Не спешите примерять на себя святоотеческие писания, это рассуждения совершенных. Вы поступили в институт не ранее, как окончили школу, так и в духовной жизни нельзя опережать время, не учитывать своих возможностей”. Попытка игнорировать духовные законы может привести к катастрофе: “Иисусову молитву надо творить под руководством. Вы, не начав ее, стоите на пороге прелести. Умно-сердечная молитва — дар Божий. Но получают ее те, кто старательно потрудился над словесной молитвой, — это первый этап. Умно-сердечная молитва — это дар отрекшимся от мира, чего в Вас по Вашим письмам не заподозришь”.

Неоценимым руководством к разрешению самых запутанных жизненных проблем были наставления старца. Несчастные спешили к батюшке, потому что он счастливый. И он делится счастьем: “Счастье не в чем ином, как в единении с Богом, исполнении Его спасительных заповедей”. Старец носил наши тяготы, исполняя закон Христов.

Чего стоило батюшке нести священнический крест? Мы не услышим от него жалоб на тяжесть. Но обращает на себя внимание то, как отец Иоанн понимал пастырство: “Священство — добровольное мученичество. Труд велик, а награда за него безмерна”. Про мученичество говорит человек, прошедший ГУЛАГ. Он знал опытно цену этому слову. Да и вообще его понимание труда не оставалось голым выводом рассудка: “Наше дело — трудиться, делать то, что мы поняли. Остальное — дело Божие; не видим, как в земле сердца прорастает брошенное туда слово жизни”. Слово жизни через старца принесло богатый урожай, питает алчущих и будет еще обильно плодоносить.

Будет. Уверенность в этом основана не только на долгом жизненном пути отца Иоанна, но и на достойном его завершении. Сияющий пасхальной радостью старец перешел в жизнь вечную в день Господень — воскресение. После ранней Литургии он причастился Святых Таин. Сам Христос его напутствовал в путь всея земли. Примерно через час старец преставился. Кончина была мирной. Он словно уснул. Честна пред Господом смерть преподобных Его.

Это произошло в день Собора новомучеников и исповедников Российских. С ними его связывала не только эпоха, но живое общение — одна судьба. Архимандрит Иоанн лагерными испытаниями утвердил свою верность Христу. В этот день по благословению Святейшего Патриарха установлено всероссийское поминовение всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову. И когда мы служили панихиду после Литургии 5 февраля, мы, сами не зная того, практически всецерковно помянули принявшего муки за веру новопреставленного отца Иоанна. По Промыслу Божию батюшка умер в свой день и час. Богозданные пещеры приняли тело старца, его похоронили в нише, где еще недавно лежали мощи преподобного Симеона рядом с митрополитом Вениамином. И по смерти своей старец приложился к народу Божию, святой жизни людям. Нет случайных совпадений там, где правит всемогущий Промысл.

Во блаженном успении вечный покой подай, Господи, архимандриту Иоанну и сотвори ему вечную память!