[Аудио] Православие в Америке: взгляд изнутри

28 сентября в Православном Свято-Тихоновском университете читал лекцию о Православии в Америке Алексей Викторович Шиповальников — сын знаменитого пастыря, священника Виктора Шиповальникова, регент известного в США хора «Spirit of Orthodoxy».

Скачать беседу

Профессор, веселый, блещущий искорками энергии и дружелюбия через очки, не может долго находиться без движения.

«Вообще-то я ходячий профессор, — объясняет он. — Когда сидишь, мысли оттекают, хочется спать».

Это он, конечно, иронизирует. На засыпающего «ходячий профессор» не похож, аудиторию держит блестяще — актовый зал ректорского корпуса ПСТГУ переполнен, сидячих мест (включая принесенные специально к случаю) не хватает, и слушатели не спешат расходиться, забрасывая Алексея Викторовича вопросами после лекции.

Алексей Викторович Шиповальников родился в 1950 г. в г. Ростов-на-Дону. В возрасте четырех лет начал играть на скрипке. Окончил государственное музыкальное училище им. Гнесиных и Московский институт культуры. В 1979 г. основал хор в одной из православных церквей в Москве и был его регентом. В 1984 г. был назначен художественным руководителем симфонического оркестра Московского государственного университета и академического хора. А.В. Шиповальникова приглашали также дирижировать в Западную Германию и в Польшу. В 1990 г. эмигрировал в США.

Был приглашенным лектором в Колумбийском, Принстонском, Стенфордском, Южном Методистском университетах, в университете Джорджа Вашингтона и др. В 1991 г. стал музыкальным руководителем мужского хора «Славянка». В 1994 г. был назначен также художественным руководителем «Концертино Чамбер Оркестра» (Concertino Chamber Orchestra) в Москве.

Композитор, автор музыки к ряду духовных песнопений (в частности, ко «Всенощному бдению»). В 1984 г. написал одно из своих наиболее известных музыкальных произведений «Ave Maria» в 5 действиях. В своих произведениях А.В. Шиповальников широко использует традиции православного знаменного распева. Регент хора православной церкви свв. Петра и Павла в г. Джерси-Сити (шт. Нью-Джерси, США) в юрисдикции Православной Церкви в Америке.

Не все ортодоксы православные

Я бы хотел вам дать какие-то даты и сведения о начале Православной Христианской Церкви в Америке. Я подчеркиваю понятие Христианской Церкви, потому что слово «orthodoxy», что значит «православие», в Америке может иметь разную интерпретацию: есть ортодоксальные евреи, буддисты и мусульмане.

У меня был смешной случай: 15 лет назад я основал хор «Spirit of orthodoxy» из пяти православных храмов Америки. Мы ездили на Аляску в паломничество на день святого Германа Аляскинского, и у меня в хоре пели два священника. Увидев на наших сумках надпись «Spirit of Orthodoxy», к одному из них подошел один раввин и спросил: «В какую синагогу вы ходите?».

В России других «orthodoxy» нет. Очень важно помнить, что Россия, как бы мы ее ни понимали как многонациональное государство, в основном — православная страна. Италия, Испания или Франция — страны католические, Англия — англиканская, в Германии — север лютеранский, а юг католический…

Об Америке нельзя сказать ничего конкретного, кроме того, что большинство церквей там протестантские. На сегодняшний день самой «главной» церковью Америки по численности прихожан является Католическая церковь, на втором месте — первая баптистская южная церковь, которая концентрируется в 5 южных штатах США (в основном членами этой церкви является черное население Америки). Православная Церковь занимает третье место.

Как русские выпили американскую речку

Официальное название Православная Церковь Америки получила от патриарха Алексия I в 1970 году за неделю до его смерти. В том же 1970 году Американская Православная Церковь, которая ранее, с 1923 года, называлась митрополией (первым ее предстоятелем был митрополит Платон (Рождественский)), получила автокефалию.

Но начать я хочу с 1793 года — года, когда на Аляску пришли русские и основали первые русские поселения. Север Америки не был охвачен ни протестантами, ни католиками, поэтому местное население — алеуты — были язычниками.

Русские оказались первыми миссионерами на этой территории. Историю воцерковления Аляски я сегодня рассказать не могу — студентам я этот курс читаю на протяжении целого семестра. Но некоторые важные имена и даты могу дать.

Первое имя, которые вы должны запомнить — господин Баранов, глава первой американско-русской промышленной компании на Аляске, которая охватывала всю северную часть Калифорнии. Примерно половина северной части Калифорнии, до города Санта-Роза, была русской. До сих пор существует город Себастополь (Севастополь) и речка Русская, которая раньше называлась Славянка.

Американцам было сложно выговорить слово «славянка», поэтому появилось современное название Russian river.

У этой речки есть особенность: она не имеет дельты. Это очень большая река, а впадает в никуда. Полтора километра до своего впадения в Тихий океан она идет под песком. Местные говорят, что это русские так устроили, что Russian river уходит в никуда. Вы знаете, русские всегда виноваты — вот еще одна их большая вина.

Святой Герман Аляскинский: Всякое дыхание да хвалит Господа

От Русской речки и до самого севера Аляски была русская территория — так называемая Русско-американская кампания.

К моменту продажи Аляски в 1864 году мы имели уже 70 лет русского стояния на Аляске. Одним из самых главных персонажей этого стояния, просвещения и воцерковления Аляски был удивительнейший человек – святой Герман Аляскинский.

40 лет он жил на острове Shpruce iseland (далее: остров Еловый – прим. ред.) и проповедовал на Kodik iseland, где сейчас находятся его мощи и собор. Это первое православное поселение Аляски. Здесь был построен первый храм.

В 1792 году Святейший Синод послал из Санкт-Петербурга на Аляску восьмерых монахов: троих иеромонахов, одного иеродиакона и четырех простых монахов. Они добирались до Аляски 8 месяцев. Через три года двое из них умерли, а остальные, не выдержав испытаний, уехали. Лишь святой Герман решил не уезжать и остаться вместе с алеутами.

Что важно знать о Германе Аляскинском? Это первый, главный святой Америки. Он не был священником, он служил как чтец — 40 лет вычитывал суточный круг и умер, так и не имея Причастия. Но это не его вина — там не было никого, кто мог бы его причастить.

Он был святым уже при жизни. Его житие удивительно — оно написано не одним келейником, как это часто бывало, а многими свидетелями его жизни. Все, что он оставил на Аляске, живо сейчас так, как будто он оставил это вчера.

Мы с моим большим хором ездили в паломничество на остров Еловый на день памяти преподобного Германа. Когда преподобный умер, медведи ушли с этого острова по льду, а птицы улетели. И когда вы туда приезжаете, три километра до храма вы идете в полной и абсолютной тишине.

Только три раза в год сюда прилетают птицы, они называются Hermon и похожи на наших снегирей.

Так вот, насчет птичьего пения.

Я совсем не сентиментальный и не восторженный человек. Но это слышал и видел не я один. Мы стали свидетели того, что позволяет говорить о постоянном окормлении этой земли молитвой святого Германа Аляскинского.

Обычно в день его памяти в его храме служит епископ. Наш хор пел на литургии. Причем, мы пели не в храме, а на улице, потому что храм маленький, а народу было человек 400, и попасть внутрь было невозможно.

А во время пения евхаристического канона, с середины «Верую» и вплоть до «Достойно есть», птицы пели. Очень громко. Так громко, что перепевали хор.

Когда мы достигли «Достойно есть» — все прекратилось. И уже больше они не пели.

Те, кто были в паломничестве не первый раз, сказали, что так всегда — когда достигают евхаристического канона, птицы поют. Это обычное явление. Как вот дождик прошел, дождик не идет.

Кодьяк — центр Православия на Аляске. На острове живут люди разных национальностей, они прибыли с восточного берега, из Нью-Йорка и, в основном, занимаются рыболовством — ловят хариуса и знаменитую аляскинскую семгу (сами алеуты не очень большие рыболовы). Они католики, но почитают Германа Аляскинского как своего святого. То есть для всех, кто живет на Аляске (а это огромная территория) Герман — их святой, независимо от того, к какой церкви они принадлежат.

Герман Аляскинский перевел за сорок лет на шестнадцать из трехсот алеутских языков все богослужебные книги: минеи, триоди, литургию, суточный, месячный, годовой круг.

Это было нормальной традицией миссионеров, посланных Синодом за пределы России. Святой Николай (Касаткин) переводил на японский язык, а святой Тихон в Америке, тогда епископ, будущий патриарх, дал благословение все переводить на английский. Уже в 1896 году были первые переводы литургии, а к 1907 году, когда был первый Всеамерикансий православный собор, на английский по его благословению было переведено уже две трети богослужебных текстов.

Русское Православие от Аляски до Калифорнии

С Аляски Православие пришло в Калифорнию. В северной части Калифорнии, в Сан-Франциско была открыта первая русская кафедра, распространявшаяся не только на тогдашние Соединенные Штаты, но и на Канаду, на всю Америку, и главой этой кафедры был Иннокентий, будущий святитель, Митрополит Московский. Вообще, если мы будем рассматривать религиозных деятелей Америки — почти каждый оказался святой. Потому что то, что они сделали вдали от Отечества, ни с чем нельзя сравнить.

В 1902 году святитель Тихон перенес кафедру из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Святейший Патриарх Тихон за время своего пребывания в Америке сделал невероятно много. Им был основан монастырь Тихона Задонского, основано в общей сложности 78 приходов, из них 56 возглавлял протопресвитер Александр Хотовицкий. Он вернулся в Россию, стал секретарем Святейшего Патриарха, был убит и прославлен как священномученик.

В Чикаго подвизался отец Иоанн Кочуров. Он тоже вернулся в Россию и тоже прославлен как святой.

Я пытаюсь сжать весь объем информации и перепрыгиваю через XIX век.

XX век интересен эмиграцией. В Америку пришла группа иммигрантов из Австро-Венгрии, из Карпат — карпаторосы, или русины. Они пережили страшные гонения: 16 августа 1916 года братья-поляки и братья-австрийцы казнили 18 000 русинов за то, что они православные. И это XX век! Им предлагали перейти в католичество, а если они они отказывались, убивали.

Теперь об этом не любят говорить: оказывается, в Катыни расстреливали только польских офицеров, а русских почему-то нет. Но это было. И, кстати, количество расстрелянных польской армией русских офицеров превышает количество расстрелянных Красной армией польских офицеров.

История — штука хитрая, и можно ее трактовать по-разному.

Так вот, выжившие русины, а они не принадлежали к какой-то интеллигенции или элите — это были простые фермеры, переехали в Америку. Правда, надо сказать, что начали уезжать они еще в конце XIX века.

Итак, в начале XX века началось массовое открытие православных храмов в Америке, и на восточном берегу в особенности, выходцами из Польши, Украины, Закарпатья, Румынии, Болгарии. В 1905 году в нынешней Нью-Йоркской епархии было открыто 16 храмов. Средняя численность прихода была в то время около 1000 человек.

Собирались 2000-3000 человек и открывали храм. Обычно они покупали брошенный протестантский храм, голландский или лютеранский. В начале XX века русскими архитекторами по русским проектам было построено всего несколько храмов. Между прочим, большинство из них — по проектам Щусева, который построил мавзолей. Он создал типовой проект храмовой застройки. Обычно это был пятиглавый храм с колокольней. Кстати, у нас в Москве есть еще пара его храмов.

Русских в этих храмах было очень мало. Русские по-прежнему были на западном побережье.

Про центральные штаты забудьте. Там не было православных храмов, там были мощные протестантские деноминации.

А теперь посмотрим с западного берега наверх: в Канаде была традиционно украиноговорящая диаспора. Идем ниже: Мичиган, Илинойс — в этой части тоже были русские. Наконец, восточный берег Америки и то, что называется штат Нью-Йорк. Ничего южнее Нью-Йорка не было. Ни во Флориде, ни в других штатах южнее православных церквей не было вообще. В штате Нью-Джерси было построено несколько церквей как домовые храмы российских консульств и посольств — там очень красиво, там строили имения, при которых были храмы.

Сакральный английский для незнающих английского

До революции богослужение шло уже довольно долго на разных языках: на церковно-славянском, а начиная с 1905 года кое-где служили также и по-английски. Этот английский был ужасен. Потом от него пришлось категорически отказаться.

Что происходило? Приезжали миссионеры, присылаемые из России священники, как они думали, со знанием английского языка. Я видел тексты на этом феноменальном английском. Только сам переводчик мог понять, что имеется в виду.

Но, тем не менее, по этим текстам служили, и он был как некий сакральный язык для тех, кто вообще английского не знал. Есть такая форма общения, когда вы говорите на языке, который никто не понимает, но вы говорите настолько умно и важно, что все считают, что вы сказали что-то действительно умное и важное. Это неплохая форма для лектора.

До революции национальный аспект православия был более-менее выражен. Там карпаторосы, там немного русских, там украинцы, там румыны и болгары, там выгнанные из Польши православные.

Последних было очень много, потому что поляки мели со страшной силой, о чем все как-то забывают. Польша была невероятно антиправославным государством в то время. Вы даже не представляете, насколько это было страшное государство.

Греческий храм — жертва теракта IX/11

Первый греческий храм Константинопольского патриархата, приход святителя Николая, был построен в Нью-Йорке в 1916 году, в доме — apartment building. Они прикупили этаж, потом еще один. Напротив — небольшая улочка. С восточной стороны — World Trade Center Towers, две башни, которые были уничтожены. Храм тоже погиб.

Интересно, что икону святителя Николая этому храму подарил Государь Император Николай Второй на его открытие. И эта икона, чаша и дароносица — единственное, что спаслось. Все остальное погибло.

Была интересная фотография сразу после этого. Иконостаса нет, все рухнуло, все в пыли, в грязи, и только на престоле стоят чаша, дароносица, и икона святителя Николая — она была наверху и упала вниз, только стекло разбилось.

Доля эмигранта: везде чужие

Затем наступило наиболее тревожное и тяжелое время в истории православия в Америке, потому что после революции очень сложными путями пошла первая волна эмиграции. Если вы думаете, что в то время русскому эмигранту было легко попасть в Америку, то вы заблуждаетесь. Русским вообще был запрещен въезд в Америку. Антанта сделала такой маленький пируэт. И ехали через разные страны — в основном, через Латинскую Америку.

То же самое повторилось после Второй Мировой для харбинской эмиграции после прихода Мао Цзэдуна в Китай. В Харбине жило несколько сот тысяч русских, он был русской столицей в Китае и дал таких святителей, как Иоанн (Максимович). Он был там архимандритом, а потом в Шанхае епископом.

Русские имели там свой знаменитый политехнический институт. Я вам только скажу, что выпускники Харбинского политехнического института, приезжая в Америку, получали работу немедленно. Еще кто-то ждал грин-карту, а их тут же брали на работу на заводы — такой был уровень этого института.

Вы знаете такие имена, как Олег Лундстрем, Вертинский — это все Харбин.

Так вот, когда харбинская эмиграция двинулись с приходом Мао Цзедуна в Америку, их также не пускали американцы. И была еще одна страшная вещь, которую совершили союзники. Черчилль с Трумэном вместе выдали практически весь казацкий корпус обратно в Россию, где почти все пошли под нож. Это знаменитая трагедия, которую наши союзнички так красиво срежиссировали.

Танцы в Страстную Пятницу и ненависть к России

Когда приехала первая волна, началась очень сложная проблема, которая длится до сегодняшнего дня — соединения разных культур. Сначала был митрополит Платон (Рождественский), которому через других людей Патриарх Тихон дал указание создавать церковь на месте, как он может.

Митрополит был очень популярной персоной в конце 10-х — начале 20-х годов. Я служил в храме Петра и Павла, в котором он был настоятелем в 20-м году, в Джерси-сити. Ему было поручено собирать русскую диаспору. Но это было очень трудно, потому что русские были разные.

Если вы считаете, что вся русская эмиграция, которая уехала, была верующей, православной и ходящей в храмы — вы глубоко ошибаетесь. Большинство этих людей в церковь не ходило, даже еще будучи в России. В Америке воцерковляться стали в основном женщины. А вот мужская часть — не очень. В 20-е годы основали русский клуб в Нью-Джерси, в котором в 23-м году было объявление: «в 7 часов вечера сегодня у нас танцы для русских, все приглашаются». А в этот день была Страстная Пятница.

Митрополит Платон и очень многие представители духовенства столкнулись с этой ситуацией. Невоцерковленные, очень агрессивные, озлобленные люди, потому что они понимали, что потеряли все, и внутри у них злоба. Злоба к России, уже Советской. Не было разделения Советской России и России вообще, нет его и до сих пор. Мы все большевики, мы все красные. 21 год нет советской власти, а мы все равно все красные. И Церковь наша тоже красная.

От единства — к автокефалии

Попытались создать какую-то систему. Это было очень трудно, потому что надо было искать какой-то консенсус с точки зрения иерархии. Кто духовный лидер американской русской диаспоры? Вы знаете, что Церковь — иерархическая структура, не может быть во дворе Церковь, а в соседнем дворе другая Церковь. У Церкви должен быть глава.

Патриарх Тихон был очень мудр. Он дал свободу Церкви не только в Америке, но мы знаем и ситуацию с митрополитом Евлогий в Париже, которому было разрешено перейти на время под подкровительство Константинопольского патриарха. В 1937 году в Парижском институте святого Сергия митрополит Евлогий произнес речь о том, что если в России будет нормальная церковная власть (то, что попытался сделать митрополит Сергий), то мы должны из-под Константинополя уйти обратно в Россию.

В Америке произошла такая ситуация, что часть в 1928 году ушла в раскол, часть решила идти под Константинополь, а часть вообще никуда не ушла и основала свою митрополию. В ней были епископы, чтобы рукополагать других епископов. Потом они остались в Московской Патриархии, но Митрополия уже была организована.

В 70-м году были подведены итоги работы нескольких иерархов и не только иерархов — в частности, протопресвитера Александра Шмемана, декана Свято-Владимирской семинарии (ректором всех семинарий в Америке де юре и де факто является правящий митрополит). С российской стороны выступал митрополит Никодим (Ротов). Работа заняла почти шесть лет, и, наконец, в 1970 году был подписан акт об автокефалии Американской Церкви.

Что из себя представляла автокефалия? Это была та бывшая Митрополия, часть патриарших приходов Московской Патриархии и три прихода из Зарубежной Церкви.

Зарубежная Церковь: от ненависти к любви

Отношения между Зарубежной Церковью и Митрополией были не такие уж ужасные, как кажется. Наш друг, работавший в архиве в Сан-Франциско, показывал фотографию, где архиепископ Иоанн (Максимович) стоит на кафедре вместе с архиепископом Иоанном (Шаховским), и они служат вместе. Это 1964 год, и никого это не трогало, это было нормально. И дружили архиереи, и служили вместе.

Когда же произошла автокефалия, начался сильный раскол. Это же «красная Москва» дала, значит все, нет у нас ничего вместе.

Хотя на личностном уровне этого не наблюдалось даже тогда. Когда я приехал читать лекции в университетах, мы в Вашингтоне жили месяц, даже чуть больше, и ходили то в Иоанно-Предтеченский собор, который построил епископ Зарубежной церкви Даниил Ирийский (это мой родной дядя. Он был иконописец и архитектор, построил этот собор, а по его эскизам были сделаны фрески; там настоятель много лет отец Виктор Потапов), то ходили в Николаевский собор — там служил отец Дмитрий Григорьев, заслуженный профессор Джорджтаунского университета, умница, милейший человек.

И у меня там были лекции. На эти лекции приходили из зарубежного храма, а в зарубежный храм приходили отсюда. Владыка Василий (Родзянко) читал в обоих местах. И мне казалось, что так все и должно быть — мирно и прекрасно. До того момента, пока я не переехал в Сан-Франциско. Вот тут началось….

Там был очень смешной момент. Регент в Cан-Францисском соборе пригласил меня попеть. И вот, когда я поднялся на клирос, от меня демонстративно отходили все, чтобы не дышать этим большевистским духом… Потому что я был «красный из Москвы».

Сан-Франциско — это удивительно красивый город: на холмах, залив, океан, мост Золотые ворота, университет Беркли, культура, опера… Теперь правда, он на 67% азиатский. А когда мы приехали, китайский район был такой, как улица Арбат.

В Сан-Франциско было 36 православных приходов. Такого количества больше нет ни в одном городе в Америке (когда я уезжал, в самой Москве было 62 прихода!). И все 36 храмов были наполнены. Был единственный старостильный приход в Американской Православной Церкви, не считая Аляски, которая вся осталась на старом стиле.

Кстати, Аляска — единственная епархия в Америке, которая имеет в названии слово «русская». Русская православная епархия Аляска. Из всех остальных слово «русская» исчезло. Был такой русский клуб «Russian club», но его потом переименовали, потому что русское надо было выкинуть. Теперь это просто «R-club».

Сан-Франциско оказался городом, где столкнулись разные взгляды на православие и на Россию, как Родину. Три прихода там так и остались в расколе, ушли к митрополиту Виталию.

Митрополит Лавр: роль святости в истории

Вне зависимости оттого, что в России есть, что в России было и что в России будет, Россия — это родина для многих потомков тех, кто уже родился и вырос в Зарубежной Церкви.

Что было толчком к объединению Зарубежной с Русской Православной Церковью?

Во-первых, фигура митрополита Лавра.

Так сложилось в моей судьбе, что мой родной дядя, епископ Даниил, был одноклассником и даже в семинарии жил в одной комнате с митрополитом Лавром. Собственно мой дядя и стал епископом, потому что владыка Лавр этого хотел. Сам он этого не желал, но невольно стал первым старообрядческим епископом для всех старообрядцев Америки от Венесуэлы до Канады.

Владыка Лавр был истинным монахом, и это важно понять. Это монашество не сделанное, а внутреннее. Он всегда был монахом. И это монашеское понимание церковной принадлежности, если хотите — церковного устройства для него было страшно важным. Хотя владыка Лавр был не русский, а выходец из Словении, карпаторос. Но для него Россия была Матерью-Церковью. Всегда. И когда появилась хоть какая-то возможность вернуться в ее лоно, он сделал все.

Он мне напоминает митрополита Иннокентия. Вся его жизнь настолько чистая — вы видите эту жизнь, и она не имеет теней. Там нет ничего скрытого, ничего нет под столом, там все — вот, на ладони. Он построил себе маленький скит в монастыре, в котором жил. Я был там — за забором маленький домик и там две комнатки. У него были покои для митрополита, но он жил не там, а своем скиту. Каждый день, без пропусков, в 4 утра он был в храме.

Здоровье у него было — не фонтан. Но он никогда не жаловался и всегда был в храме. Открытый и при этом мудрый. Никогда ни с кем не ругался, никогда не скандалил, прекрасно знал службу, но никогда никого не ругал. Его иподиаконы говорили, что иногда такое напортачат — все, конец. А он потом спокойно говорил: «Ну вот, на будущее будете знать, что вот этого делать было не нужно».

Личность часто играет решающую роль. Между митрополитами Виталием и Лавром был яркий контраст. Разница между ними с точки зрения смирения и христианского, и любоначалия, празднословия, была огромна. Мечтой митрополита Виталия было стать Патриархом Всея Руси. Он этого не скрывал: вот в России все рухнет, а его возьмут в Москву, и он будет патриархом.

Что произошло в Зарубежной Церкви? После Митрополита Анастасия (я специально говорю о Зарубежной Церкви больше, чтобы вы хоть как-то поняли, в чем было разделение) был Предстоятелем митрополит Филарет, а потом митрополит Виталий. Так вот, у митрополитов Анастасия и Филарета ненависть не была почвой религиозной жизни. А при митрополите Виталии ненависть к России стала почвой.

Если вы сейчас приедете в Сан-Франциско, придете в собор, увидите молодых людей, и у них у всех будут имена: Оля Петрова, Ваня Сидоров — но никто из них не говорят по-русски, потому что не хотят учить язык этой ненавистной страны. В течение десятилетий воспитывалось, что Россия — страна, которую надо ненавидеть.

Результатом этого стало то, что из зарубежной церкви молодежь ушла вообще. Потому что нельзя ненавидеть свою Родину.

Во Франции все-таки Россию любили. Но там контингент другой. А в Америке было постоянное нагнетание. Это все было при мне. Из русских писателей советского периода там назывался только Солженицын. Пастернак — потому что он еврей — он плохой. Ахматова была не религиозной и вообще писала чушь. И вообще все акмеисты какие-то… Есенин самоубийством покончил вообще, ну его…. В гимназиях говорилось, что писатели плохие все. Не было ни одного имени, про которое можно было сказать, что это имя.

Владыка Лавр был смиренен и стоял на абсолютно нестяжательной позиции. Он не был профессором, который гремел. Он не был владыкой Антонием Храповицким, который был знаменитый лектор и мог совершенно убить аудиторию своей лекцией. Владыка Лавр своим смирением и молитвой вымолил это объединение.

Единая Американская Церковь: мечта или амбиции?

Что творится в Американской Автокефальной Церкви сейчас? О 70-х вам может рассказать ваш профессор, замечательный выпускник Владимирской семинарии Александр Дворкин. Зато в 80-х годах он там уже не учился, а я там был.

Во-первых, Американская Православная Церковь по русскому образцу — это уже теперь не одна церковь в Америке, просто она самая большая. С Канадой и Южной Америкой, с миссиями — это около 740 приходов от Канады до Мексики. И очень много миссий открывается в южной части США. Сейчас там идет очень большое православное воцерковление.

Из Православных Церквей в США Американская Православная Церковь — номер один по количеству, примерно около миллиона прихожан. На втором месте — Антиохийская Церковь, на третьем — греческая Константинопольская архиепископия. Еще есть совсем маленькие церкви: Карпато-Росская митрополия, Украинская Православная церковь — под Константинополем, есть Румынская (епархия в Детройте) и Сербская церкви, есть две Болгарские церкви (архидиоцез в Питтсбурге), Албанская (архидиоцез в Бостоне), очень маленькая Грузинская диаспора.

Константинополь сейчас ведет в Америке довольно серьезную работу по подчинению себе всех церквей, которые там находятся, в рамках старой идеи многих архиереев, что в Америке должна быть создана единая Американская Православная Церковь. Но Американская Православная Церковь — не национальная. У меня в приходе шестнадцать национальностей, и основной язык английский. Люди приходят из других деноминаций, в основном, епископальной церкви. Они не знают что такой старый стиль, они знают только новый, они в нем выросли, они в нем родились. В 1973 году Собором было принято решение, что каждый приход сам определяет, на какой стиль он переходит.

Настоятелем моего нынешнего прихода был последний митрофорный протоиерей в Америке — отец Иоанн Сквир (с 1988 года в Америке не дают митр белому духовенству). Он прослужил в одном приходе 37 лет и внезапно умер. Расскажу, как.

Когда в его приходе решили переходить на новый стиль, в Зарубежную Церковь сразу ушло примерно 300 человек. Отец Иоанн был замечательный священник. Когда он в 50-е годы начинал служить в своем приходе, он совершал каждение храма перед проскомидией. Потому что после проскомидии в храме совершать каждение было невозможно — 600 посадочных мест (лавки остались еще со времен Патриарха Тихона) были заняты, во всех проходах между лавками стояли колясочки, и там уже детки, и вообще все было забито. К началу «Благословенно Царство…» в храме негде было яблоку упасть.

Так вот, отец Иоанн умер от инфаркта после того, как вышел начинать литургию — а в храме человек сто — сто двадцать.

Церковь новообращенных: искренняя вера и «воскресные христиане»

Мы переходим к самому печальному моменту. Я специально придержал рассказ о состоянии последних десятилетий.

Что такое американское православие с точки зрения храма?

Два важных момента. Подавляющее большинство епископов, простого духовенства и профессоров — перешедшие в православие из других религий. Во Владимирской семинарии около 80% студентов — «конверты», в Тихоновской — около 70. Это не плохо: мои лучшие студенты — бывшие епископали и баптисты, из них получились изумительные священники. Я очень этому рад: полтора десятка священников меня на проскомидии поминает, я потому и живу — великое счастье быть профессором семинарии!

Но в конвертизации разных деноминаций есть и позитив, и негатив.

Позитив в том, что те, кто действительно пришли с открытым сердцем и почувствовали, что православие — это их религия, нашли, наконец, свою веру.

Удивительно! Мы живем, рождаемся, умираем в этом, мы родились православными, мы ходим в православные магазины, у нас праздники православные, у нас телевизор включишь — там православный праздник. И когда Православие — каждый день, это превращается в некоторую привычку, систему. А когда они выбирают себе это направление, то для них это очень серьезный шаг.

Владимирская и Тихоновская семинарии в Америке — это второе высшее образование. Ты уже должен закончить университет, чтобы поступить туда. И это выбор. У нас нет «мальчиков». Были четверо из Москвы, мы их послали обратно (надеюсь, они не у вас). А в основном, учатся уже состоявшиеся люди.

Один из моих самых лучших выпускников, настоятель в Пенсильвании — 14 лет был помощником прокурора округа, профессиональный юрист. Пришел в православие через восточный обряд Католической церкви. Отличный батя! Если вы на него посмотрите — русский, наш человек. А он ирландец, у него ни капли русской крови. Все, что он запомнил по-русски: «Христос Воскресе» и «здравствуйте». Для него Православие — это серьезный жизненный выбор. Поэтому мои бати — в подавляющем большинстве классные, просто высший уровень. Причем работают они в крайне сложных условиях.

Америка все более превращается в агрессивно-атеистическое государство. У обычных атеистов были какие-то принципы. Даже большевики написали «Моральный кодекс строителя коммунизма» на основе христианских принципов, строго говоря. В Америке же происходит размывание и подмена моральных принципов.

Больше всего достается католикам, потому что они самые большие. Их лупят по-страшному. В католических школах судебным решением запрещены утренние молитвы, из классов убраны кресты. Школьникам в обычную школу нельзя носить на шее крест. Если на физкультуре найдут крест на шее — шесть месяцев тюрьмы для кого-то из родителей. Они сами должны решать, кто пойдет в тюрьму.

В результате, менталитет вполне нормальных верующих людей превращается в менталитет «одного воскресного утра». Они приходят в храм по воскресеньям утром, и все. Если Благовещение случается в субботу — храм пустой.

На двунадесятый праздник мы часто наслаждаемся тем, что у нас замечательный настоятель, матушка у свечного ящика и еще 4 человека. И ангелы. Я всегда говорю моему настоятелю: «Что нам страдать? Сколько у нас было за 5 лет прихожан — они все тут, их души-то молятся, полный храм».

Эта «воскресная ментальность» — одна из самых страшных вещей, которые происходят в Америке.

Антиохийская Церковь пошла еще дальше. Там переносят двунадесятые праздники на воскресенье. Если Крестовоздвижение будет во вторник, то они переносят на воскресенье до, если в четверг — на воскресенье после. Утренние службы всей Страстной седмицы просто отменяются. Главная литургия года, которую совершал Сам Спаситель, Литургия Великого Четверга, совершается вечером после шести вместо двенадцати (зачем, все равно повторяют друг друга) Евангелий.

У греков вечернее богослужение в субботу и под великие праздники.

Американская автокефальная и Русская Зарубежная Церкви — единственные, которые еще держат вечерний звон. Кстати, во многих городах звон в храмах запрещен, потому что это мешает нерелигиозным людям.

Миссия по-американски: «Пойте Богу нашему, пойте!»

Суммируем все, что я сказал. Прекрасные священники-конверты с одной стороны и «воскресная ментальность» — с другой. Работа в Американской Церкви — в основном, миссионерская. Каждый день.

Скажу больше: когда мы поем втроем в храме, я всегда стараюсь, чтобы мы пели хорошо. Недавно к нам на вечернюю случайно зашли двое черных. Послушали, понравилось — мы крестили одного прихожанина.

И такое может случиться каждый раз, когда вы служите в Америке. Потому что Церковь в Америке — не национальная, а многонациональная. И у нас в храме и румыны, и болгары, и даже эфиопы. Копты к нам ходят и крестят детей.

Это наднациональная структура создает огромную проблему — проблему культуры. Что такое православная культура богослужения? Культура богослужения — это единственный путь. Говорить нечего, надо служить. Красота богослужения — это один путь, который может привести любого неправославного человека к Православию. Нет ничего более прекрасного, чем православная русская служба Богу, неважно, на каком языке. Сама гармония богослужения удивительна.

Почему? Потому что мы, человеки, служим. Мы не используем инструментов. Я вообще-то оркестровый дирижер, и я это люблю, но: «Пойте Богу нашему, пойте! Пойте Цареви нашему, пойте!» Сказано — так пойте! И это главное что мы должны делать — петь Богу нашему благодарность, потому что ничего более мы не можем сделать, чем благодарить Бога за каждый день.

После лекции профессор Шиповальников ответил на вопросы слушателей.

Священник-почтальон и диакон-сисадмин

— Скажите несколько слов о повседневном образе жизни православного священника в Америке и о общинной приходской жизни.

— Жизнь несколько отличается. Вот, например, я один из трех регентов на всю Америку, который живет в доме прихода. Только 40% священников Американской Церкви живут на зарплату, которую они получают в храме. Почти все матушки работают. Жить на те средства, которые получают (я в том числе) в храме, невозможно. Духовенство в основной массе работает.

Профессии самые разные. У нас на приходе есть один батя, который с полуночи до 8 утра возит почту, огромные грузовики. Он, кстати, кандидат философских наук.

Жизнь общины тоже несколько другая. Есть такое явление, как кофейный час после службы. В некоторых приходах он получается более важным, чем сама служба, потому что люди приходят к концу литургии, чтобы причастить детей, а потом три часа сидят внизу, пьют кофе.

Когда я был регентом и старостой в Москве, у нас в приходе было около 2000 человек, и это было невозможно. У нас кормили только духовенство, иногда певчих.

В храме работает сестричество — обычно сестры занимаются уборкой, украшением к праздникам и вот этими самыми кофейными часами.

Воскресные школы для детей — обычно в субботу или в воскресенье после службы. В них, в основном, занимаются законом Божьим.

Есть счастливые приходы, в которых дети поют в храме. У меня не счастливый приход, у меня дети не поют — родители привозят детей за 15 минут до причастия, петь они уже ничего не могут.

Я стараюсь как-то хор держать. Это довольно скромная часть богослужения, поэтому я стараюсь, чтобы мы пели более-менее прилично, но без пафоса. Служим, помня о том, что в каждый момент может кто-то придти, и надо, чтобы хоть три голоса моих чудных певиц звучали.

Есть на приходе социальная жизнь: какие-то фестивали, какие-то акции по сбору средств для прихода.

Ведется много благотворительной работы. Сами приходы не богаты, но собираются неплохие средства. Землетрясение — собираем деньги. В России какие-то катаклизмы — собираем деньги. В Армении было землетрясение — тоже.

Вообще американцы обожают заниматься благотворительностью.

У нас практически нет диаконов в храмах. Обычно диакона живут сутки или двое и умирают, чтобы стать священниками. Редчайший случай был: один диакон, мой ученик, служил два года, только потому, что он сисадмин крупной компании. Его совсем недавно рукоположили в священники.

Хор о четырнадцати адвокатах

— Расскажите немного о вашем хоре «Славянка».

— Большой мужской хор, был создан из выпускников Йельского университета в Сан-Франциско. У меня в этом хоре было четырнадцать адвокатов.

Когда мы приехали в Сан-Франциско, меня пригласили им руководить. Есть такая программа в США, называется «Доброе утро, Америка», идет в прямом эфире.

И вот меня позвали на эту программу с хором и спросили, что больше всего потрясло в Америке. Я тогда был в Америке меньше года и сказал, что больше всего меня потрясло огромное количество собачьего дерьма на улицах и адвокатов. Потом эту программу повторяли раз пять, потому что адвокатов там, действительно, немерено.

Хор «Славянка» был интересен тем, что нам удалось впервые исполнить в присутствии трех с половиной тысяч человек в Кафедральном соборе Сан Франциско литургию Шведова, написанную специально для хора Жарова в 1935 году.

По трагическим обстоятельствам она никогда не исполнялась. Хор, для которого была написана эта литургия, гастролировали с концертами в Калифорнии на двух автобусах, и первый автобус упал в пропасть. Половина хора погибла. Поэтому эта литургия никогда не исполнялась. Я получил специальное разрешение семьи Шведова — я знал и его сына, и внука, Дмитрия Шведова. И мы исполнили эту литургию в первый раз, а в 93-ем году ее записали.

«Славянка» существует до сих пор, но в мое время там было 32 человека, а сейчас 12. Я не знаю качества, потому что 15 лет уже живу в Нью-Джерси, и поддерживаю отношения только с некоторыми членами хора.

Сейчас я руковожу другим хором, смешанным, он существует 15 лет — «Spirit of ortodoxy». В нем поют певцы из разных Православных Церквей.

Странная страна Америка

— Знакомый семинарист из Свято-Владимирской семинарии сказал, что устроиться служить легко: можно вернуться в Москву, можно остаться в Америке, можно войти в Американскую Церковь — там лучше материально, но это искушение. Он о чем?

— Это не совсем так. До сих пор есть приходы Зарубежной Церкви, в которых батюшки живут не лучше, чем наши батюшки здесь. А есть приходы Зарубежной Церкви, где батюшки живут даже еще хуже.

Все зависит от того, где вы находитесь. Есть места, где нет ничего. Два часа от Нью-Йорка — и вы попадаете в место, где ближайшая школа в 80 километрах и до ближайшей больницы полтора часа езды. И там сидит батюшка с матушкой и четырьмя детьми.

Америка — очень странная страна. Мы с женой когда ехали из Сан-Франциско в Нью-Джерси, было очень интересно. Четыре часа вы едете по Небраске, где ничего нет. И руль не надо крутить. Но, что интересно, по обе стороны дороги тюрьмы. Потому что удрать некуда, только в соседнюю тюрьму.

Кстати, в Америке практически нет тюремного служения. Там сидит какой-нибудь несчастный православный, русскоговорящий, просит священника — могут разрешить, а могут и не разрешить. Исповедь не разрешают. Тюремный священник может оказаться протестантом.

Феномен Брайтона

— Из каких религий чаще и реже всего обращаются в Православие?

— В США все больше и больше мусульман, об их обращении лучше забыть. Америка начинает захлебываться от этого. На десятилетие 11 сентября были даже радостные акции.

Самый мощный поток идет из двух ветвей протестантских церквей: епископальной церкви Америки и баптистской.

Еще совершенно особенный феномен на Брайтоне, это район Нью-Йорка. Там есть целый еврейский приход Зарубежной Церкви, включая священника, из наших эмигрантов, в основном молодежь. Там крестились сразу три поколения. Настоятель, отец Вадим — полукровка, по профессии программист, он тоже перешел в Православие.

— Что происходит с монастырем, основанным иеромонахом Серафимом (Роузом)?

— Там теперь пустынь, всего три монаха. Отец Серафим слишком рано умер. Я думаю, что он в свое время тоже будет причислен к лику святых.

Кстати, ведь он тоже «конверт» — тоже перешел из епископальной церкви.

Возможно ли монашество без традиции?

— Как обстоят дела с монашеской жизнью в Америке?

— Ох, больной вопрос, я его старался избежать. Сложно это, нет монашеской традиции.

Монастыри — это нечто, что передается родовым путем. Нельзя поехать куда-то в Детройт и создать монастырь Сергия Радонежского. Должны быть хотя бы 5-10 монахов из Троице-Сергиевой Лавры, которые принесут дух монастыря.

Все монастыри разные. Валаамский монастырь ни коим образом не похож на Киево-Печерскую Лавру. А Киево-Печерская Лавра абсолютно не похожа на Троице-Сергиеву и Соловки. А в Москве сколько монастырей? И у всех своя традиция, даже литургическая. И это хорошо.

Создание монастыря только за счет «конвертов» невозможно, потому что не привносится традиция.

И сейчас в Америке это очень серьезная проблема не только у Американской Православной Церкви, но и у греков, и у антиохийцев.

Есть неплохие монастыри. Есть в Аризоне знаменитый монастырь отца Ефрема, есть монастырь Джорданвилль, есть Тихоновский монастырь. Но если вы туда приедете, вы будете сильно разочарованы. У вас монастырь — это, как минимум, 30-40 монахов. А там их только пять.

Есть еще новый скит в Нью-Йорке — это монастырь, перешедший из Католической церкви в Православие со своим уставом. По благословению Синода служат по нему – это весьма интересно.

В связи с этим возникает проблема епископата в Америке, тоже общая. Дошло до того, что выписывают епископов румыны из Румынии, болгары из Болгарии, греки из Греции. Потому что воспитать хорошего архиерея может только монастырь. Я глубоко убежден, что хороший архиерей с улицы не бывает, он должен пройти все стадии строгой монашеской жизни без мечты быть архиереем, побыть игуменом монастыря, хорошо поруководить народом.

Классическая традиция американских монастырей — нехватка денег. Неправославные люди обычно не жертвуют на православные монастыри. А православные люди обычно не имеют денег. Такой вот замкнутый круг.

На Аляске был епископ Николай (Сарайчик). Лет 8 назад он приехал к Святейшему Патриарху Алексию Второму и попросил отобрать ему 4-х монахов для острова Еловый. Святейший отобрал иеромонаха, иеродиакона, одного монаха и одного послушника. Один из них — профессиональный плотник, другой — врач, третий — инженер. И они там строят монастырь. Но они все из России. Потому что владыка не мог найти в Америке монахов, которые могли бы это делать.

Помните, с чего я начал? Аляска — это святая земля Америки. Я вам так скажу: каждый хочет побывать в Нью-Йорке. Это стоит сделать, потому что Нью-Йорк — это не Америка, а страна Нью-Йорк Сити, ничего общего с Америкой не имеющая. Но если вы хотите знать что такое Америка с точки зрения веры, Церкви, Православия — вы должны поехать на Аляску, на Кодик-айленд.

Американские старообрядцы

— Говорят, под Ири строится монастырь староанглийского типа…

– Первым епископом Ирийским был мой дядя, который умер в прошлом году. Он обратил в Православие 450 живших там старообрядцев и был назначен потом епископом единоверческим. Он проделал огромную работу по переводу на английский язык текстов. Там все поют иначе, даже «Христос Воскресе!».

Мы с женой были на его погребении и были совершенно потрясены. Они поют по крюкам по-английски!

Там очень строгая дисциплина. Слева в храме — женщины в длинных платочках, справа — мужчин. Впереди — головщики, женщина у левого хора, мужчина у правого. Регентов нет. Стоит большой вертящийся аналой, на нем лежит текст с крюками. Все становятся в полукруг и поют. Весь храм поет!

Потом оказалось, что все с высшим образованием. Настоятель прихода, отец Пимен Саймон – профессор колледжа, доктор наук, крупный юрист. Его матушка — профессор другого колледжа, доктор наук. Диакон, который был душеприказчиком моего дяди, — адвокат в крупной адвокатской конторе, доктор наук.

Когда мы все пришли на поминальный обед, выяснилось, что все духовенство — доктора наук и профессора колледжей.

Там очень мощная духовная традиция, учитывая то, что русских практически нет. Тот же отец Пимен — по рождению шотландец. Но он старообрядец. Может быть, когда-нибудь приедет и будет у вас лекции читать, он блестящий лектор.

Исповедничество в царстве толерантности

— Чем вы можете объяснить тенденцию, связанную с запрещением христианских символов в учебных заведениях и общем разложением американского общества?

– Американское общество разлагается так же успешно, как и мы. И я не знаю, где больше удовольствий и соблазнов, связанных с этим разложением.

Дело в другом. Во-первых, нужно освободиться от иллюзии, что Америка — это страна демократии. В Америке нет демократии, запомните это раз и навсегда. И, может быть, ее никогда и не было. Это страна, в которой люди, имеющие власть, и меньшинство управляют большинством. Наиболее мощная группировка в Америке сейчас — это Gay&Lesbian Community, а не еврейские, политические или финансовые организации.

Поскольку Католическая и Православная Церковь активно против того, что они проповедуют, с нами борются насмерть. Вы не представляете, насколько это сейчас серьезное противостояние.

Приведу пример. В штате Нью-Джерси принят очень осторожный закон о гражданских однополых союзах — исключительно для решения финансовых или связанных с наследством вопросов.

Хуже дело обстоит в других штатах, особенно в штатах Новой Англии, которые включают в себя Нью-Хемпшир, Вермонт, Массачусетс и Нью-Йорк. В этих штатах законом признаны однополые браки (а не союзы!). Более того, в этих штатах теперь духовенство обязано венчать однополых, а за отказ будет полагаться тюремный срок.

И православное, и католическое духовенство этих штатов сразу сказало: «Мы идем в тюрьмы, но никогда этого не разрешим».

Но в разных штатах дело обстоит по-разному. Вот, казалось бы, Калифорния и Невада – самые разнузданные в области нравов штаты. Тем не менее, такого закона там нет. Притом, что у них открыты публичные и игорные дома и вообще ужас что.

Но, с другой стороны, именно в Неваде два самых знаменитых маленьких монастыря Антиохийской Церкви. Там где грех, там и святость рядом живет.