Оксана Головко

«На меня врут, как на мертвого», — грустно говорил Александр Исаевич. На протяжении нескольких лет я к нему приезжала с диктофоном, задавала вопросы, он отвечал.

Современные люди — калькулирующие. Они не просто рожают детей, как в XIX веке, а просчитывают варианты. Они планируют, чтобы ребенок получил по максимуму то, что может дать ему современное общество. А поскольку так получается далеко не всегда, рождение следующих детей откладывается на неопределенный срок.

В детстве мы влюблялись в те или иные книги не только из-за содержания, но и благодаря иллюстрациям, которые завораживали, притягивали, которые хотелось рассматривать и рассматривать. Вспомнить знакомые с детства иллюстрации можно на выставке «Что за прелесть эти сказки!.. Русские сказки в произведениях художников книги» в Центральном доме художника.

Проблема состоит в том, что доверие людей, особенно неофитов, к церковным канонам, правилам, к древним уставам настолько велико, что оно закрывает порой и здравый смысл, и некоторое сердечное восприятие Нового Завета.

Важно, чтобы при допросе на ребенка не оказывалось внушающее воздействие, и от него получали бы именно те сведения, которые он может дать без каких-то наводящих вопросов или подсказок со стороны взрослых: дети очень внушаемы, очень легко их подтолкнуть к тому, чтобы они сообщили не надежную информацию.

Мы не можем представить себя мертвыми. Можем, конечно, как-то по-детски говорить: «Как я буду лежать в гробу». Но все равно это будет по-игрушечному для живого человека. Реально он не может представить себя мертвым, не может описать смерть, описать, как он не будет жить. Для того чтобы понять, что такое смерть, человеку необыкновенно важно знать, что такое жизнь.

Были моменты, когда Назар порывался уйти к друзьям, меньше внимания уделять семье, но я всегда отвечала: «Хорошо, если ты уходишь, то и я пойду дальше учиться, потом — работать». Тогда будет классическая семья, как у моих родителей — муж с женой работают, дети в детском садике. Его это не устраивало. Он очень хотел, чтобы я была дома, чтобы дома был теплый очаг, много детей.

Если мы хотим, чтобы другой человек услышал, он должен нас, как минимум, уважать, как максимум — полюбить. Между тем, кто говорит, и тем, кто слушает, должны быть выстроены хотя бы какие-то минимальные доверительные отношения. Если они не складываются, то лучше о вере не говорить.