Олеся Николаева

— Что ж — у них благодатное облако строго по часам, что ли, сходит? — Ну да, раз оно является частью программы… — Ты веришь? — Что-то сомневаюсь… Мне кажется, это трюк какой-то.

Если культурой будет признаваться группа «Война» и государственные премии будут давать за деятельность, подобную той, которая увенчала этой весной Литейный проспект, то, может, нечего тут и огород городить: это будет тупиковый путь в никуда, к торжеству пошлости и деструктивности.

Страну поразила долгая страшная жара и засуха. Больше месяца не было дождя, все выгорало, урожай погибал. А секретарю обкома это грозило не то что строгим выговором...

Когда мой муж стал священником отцом Владимиром в середине девяностых, народ был совсем религиозно непросвещен, а подчас и вовсе дик. И с него стали спрашивать “за всю Православную Церковь” во все времена ее существования: почему она гнала протопопа Аввакума, почему не раздала нищим по рублику из тех денег, которые пошли на строительство храма Христа Спасителя... А Галилея зачем сожгли? А Жанна д’Арк!

И все у нее “Бог послал”: смотрите, какие вишни нам в этом году Бог послал! какое солнышко нам устроил! каким дождичком освежил, каким градом предостерег, какой тьмой окутал, какой бурей нас посетил, — щедрый Бог — непрестанны Его великие милости!

Надо было бить тревогу тогда, когда в 90-е годы в начальных классах устраивали опрос школьников: «Кем вы хотите быть?». И, вместо привычных летчиков и балерин, детишки называли профессиями мечты киллера и проститутку.

Уполномоченный попался ему очень идейный, агрессивный и “занозистый” — все время норовил сделать какую-нибудь пакость священникам. И завел такой порядок: как только священник, назначенный в храм, обживется на своем месте, прихожанами пообрастет, только детишек в школу поотдает, крыльцо подремонтирует, огородик посадит, так его сразу и переводить в другое село, в противоположном конце епархии.

Скоро будет 36 лет, как мы живем вместе с моим мужем отцом Владимиром Вигилянским, ныне протоиереем, клириком Храма Святой Мученицы Татьяны. У Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке» жил Старик со своею Старухою тридцать лет и три года, а мы этот рубеж миновали...