Родился 02.04.1962 года в столице Молдавии — Кишиневе; в 1986 году окончил Таллиннский художественный институт (специальность — графика). В 2000 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию. Женат, имеет двоих детей.
Нормально для человека, начинающего путь покаяния, чувствовать стеснение «плениц греха» – вся жизнь уходит на то, чтобы «размотать саван». Главное – незамедлительно откликнуться на призыв Христа и пойти на Его голос.
Да, вот так мы хотим: чтобы наши братья и сестры, наипаче же отцы — все были «без прошлого», бесстрастные, чтобы это «прошлое» никогда и никак не давало о себе знать, иначе мы выясним, вспомним и напомним всё и всем!
Уныние не следует сводить к подавленности, бессилию, точно так же, как и праздность — к лени. Это явление объемное и многоаспектное. Сводить уныние к депрессии — по меньшей мере, поверхностно.
Разумеется, мало только знать путь добродетели, его признаки, надо понимать и в чем состоит тот или иной порок. Иначе рискуем или отсечь то, что злом не является, или вместе со злом отшвырнуть от себя нечто доброе, ценное, без чего мы становимся ущербными, и весь наш дальнейший путь добродетели становится тогда неблагонадежным...
Мы не ждем ничего особенного от людей, которые с нами лично близко не общаются и никак себя особым образом не зарекомендовали. Ни плохого, ни хорошего. Ну, видимся, там, на работе, во дворе, на лестничной площадке, в транспорте общественном иногда пересекаемся.
Почему «чужими», для кого «чужими»? Кто нам те люди, чьи молитвы были кем-то собраны однажды в сборники утреннего и вечернего правил? «Чужие»? Какие же они нам «чужие», когда Христу они – свои, родные? И кто мы Христу, если они нам – чужие?
Она этого не хотела. Просто в разговоре где-то с кем-то рассказала обо мне историю, каковой не могло быть в принципе (насколько вообще чего-то не может быть, если не какое-то чудовищное попущение), и которую знающий меня человек, по меньшей мере, не должен был принимать всерьез. Ну ладно, рассказала и рассказала. Так ведь мир не без добрых людей. И дошло это до меня.
Порой диву даешься: насколько человек может быть глух и слеп в отношении слова Божиего; насколько искусен он может быть в отвлечении на вспомогательные средства, придавая им самодостаточное значение!
