Елена Альшанская

Представьте себе, что происходит, когда женщина нуждается в помощи и собирается отдать ребенка от безысходности, а ей предлагается только вот такой вариант удобного отказа?!

Нужно решать базовую проблему, на которую, в принципе, чаще всего и тратится материнский капитал: семья с детьми должна иметь возможность улучшить свои жилищные условия.

Но мне бы очень не хотелось, чтобы в этой ситуации мы говорили только об американском усыновлении. Потому что проблема этих детей – абсолютно наша, российская, а никакая не американская.

Приоритет кровной семьи очевиден. Семья – не просто место, где ребенок проживает. Связь родителей и детей куда сильнее и больше. И кроме этого, мы дети не только своих родителей, но и внуки-правнуки бабушек и дедушек, прадедушек и прабабушек, и эти кровные связи, история семьи тоже формируют человеческую личность.

Очень важно, чтобы мы все поняли: проблема сиротства — это, что происходит рядом, это жизнь наших соседей и родственников, а не закрытый неизвестный мир, разворачивающийся за стенами детского дома. Все начинается в семье, с семьи.

Проблема социального сиротства не в том, что мало детей усыновляют. А в том, что много детей попадает в казенные учреждения; в том, что дети разлучаются со своей семьей. Это и есть суть социального сиротства, когда родители ребенка живы, но ребенок не может по разным причинам проживать с ними.

Для детей-отказников ниточка из больницы ведет в дома ребенка, следующая ступенька — детские дома, точно так же она может сразу вести в приемную семью, и очень редко - обратно в кровную. А ведь кровные семьи - это не чудовища, а люди, которых все бросили и никто ни на каком этапе им не помог.

Дело священников – оказание духовной и социальной помощи тем, кто рядом. Если бы семья, которая нуждается в такой помощи, знала, что она может обратиться в любой храм и ей не откажут в этой помощи не откажут, если бы такая помощь была налажена, это было бы действительно адекватное участие.