Леонид Виноградов

Приоритет кровной семьи очевиден. Семья – не просто место, где ребенок проживает. Связь родителей и детей куда сильнее и больше. И кроме этого, мы дети не только своих родителей, но и внуки-правнуки бабушек и дедушек, прадедушек и прабабушек, и эти кровные связи, история семьи тоже формируют человеческую личность.

16 апреля в Доме русского зарубежья имени А. И. Солженицына состоялся семинар «Учиться видеть: слово и образ», организованный фондом «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». Вели семинар Наталья Ликвинцева и Елена Садовникова, выступали поэт священник Сергий Круглов и писатель Майя Кучерская.

Я пытался показать, что советский коллективизм и русская православная соборность не только не синонимы, но имеют совершенно разный генезис, что советский коллективизм есть отрицание русской соборности. Книга вышла огромным для университетских изданий того времени тиражом — и ее тоже восприняли как вызов.

Некоторые искаженно понимают совет подставить другую щеку. Мне кажется, в Евангелии речь идет о том, что не нужно, когда тебя оскорбляют, отвечать оскорблением, гневаться на обидчика. А если распоясавшийся хам обижает слабого, беззащитного, христианин обязан дать ему отпор. По-мужски.

Почему разваливаются общины, трудно ли сослужить с сыновьями и какая духовность в Кощее Бессмертном - рассказывает о своей жизни протоиерей Константин Островский.

В Швейцарии нет эвтаназии - убийства по требованию. Там есть нечто другое – ассистированное самоубийство. Это когда кто-то ставит стакан с ядом, но стакан вы должны выпить сами...

Дети хотят услышать в жизни родителей свидетельство, что жизнь есть благо. Это единственное, в чем они нуждаются, чтобы жить. Дети, как кажется взрослым, в определенном возрасте бунтуют, отдаляются от родителей, на самом же деле они в этот момент взрослеют. Чтобы стать взрослыми, они должны иметь возможность ошибиться. И дети нуждаются в ком-то, кто бы их прощал, если они ошибаются.

Интеллигенты могли ошибаться, но предъявляли себе жесткие нравственные требования, не позволяли переступать через какие-то этические барьеры. И я с горечью констатирую, что нынешняя интеллигенция чуть ли не культивирует все недостатки интеллигенции дореволюционной и советской, а от всего хорошего отказывается.