У тщеславия есть одна весьма любопытная особенность: оно всеядно. Топливом для этого костра может стать абсолютно все: человеческие пороки и высочайшие добродетели, нищета и богатство, красота и безобразие… Тщеславие возникает на любой почве, для него не существует эстетических, нравственных или каких-либо иных ограничений.
Ох, как же мне стало страшно и неуютно! Обычно люди говорят, что когда они уверовали, у них был восторг какой-то, радость. Не знаю… Я вышел тогда из электрички в состоянии, близком к панике. Стою на перроне, и думаю: «Ну и как теперь дальше жить-то?»
Антонина Ивановна как-то сразу сдала и состарилась. Такой вот, с подрагивающими руками, тихо сидящей во время службы или за трапезой я ее и запомнил. Рядом с нами, молодыми, шустрыми и веселыми, она чувствовала себя, наверное, неуютно.
В истории русской литературы нет, пожалуй, темы более тяжелой и печальной, чем отлучение Льва Николаевича Толстого от Церкви. И в то же время нет темы, которая породила бы столько слухов, противоречивых суждений и откровенного вранья.
