Священник Николай Яхонтов
Теплая мягкая ночь спустилась на землю. Тихо. Воздух неподвижен. Сгустившийся мрак открытыми глазами прорезает небольшие оконца невзрачных халуп убогого галицийского селения Пр…ц, затерявшегося в Карпатских горах. Уже поздно, но в халупах не спят, в эту ночь не до сна, эта ночь особенная, таинственная… Эта ночь пасхальная.
Отделенная от села речушкой на горе высится почерневшая от времени и непогод деревянная крытая гонтом церковь. Она вполне гармонирует с приниженностью и забитостью галицийского старого люда, и на меня, привыкшего к родным благолепным храмам, произвела грустное впечатление.
11 часов ночи… В церкви полумрак. Возле св. Плащаницы, положенной на простой стол, покрытый грубым деревенским холстом, горело несколько свечей, поставленных усердием солдат. Один солдатик монотонно читал «Деяние св. Апостолов», другие кучкой стояли тут же и внимательно слушали чтеца. Облачившись в истрепавшееся за походы фирменное облачение, я начал полуночницу. При пении ирмоса 9-й песни «Не рыдай меня, Мати», перенес Плащаницу на престол. Стали готовиться к крестному ходу.
В церковь прибыл 4-й батальон и штаб полка, остальные же батальоны были на позициях.
12 часов… пора выступать крестному ходу. Взяв св. Крест с трехсвещником, слитым из трех свечей, и кадило, и запел: «Воскресение твое, Христе Спасе». Солдатики под руководством церковника Пирожина подхватили, и радостная песнь о Воскресении Христа росла и ширилась, захватывая всех присутствующих в храме, колокола затрезвонили. Солдатики и русины с толстыми желтого воска свечами в руках, все вышли за крестным ходом.
Сюрпризом для молящихся была устроенная вокруг храма иллюминация. Об этом позаботился командир 4-го батальона.
Изобретательные солдатики использовали жестянки из-под консервов, наложили в них сало, вставили фитили – горело отлично, а в руках держали факелы… Чисто деревенская пасха!
«Слава Святый!»… И первое «Христос Воскресе» было возвещено мною… Как бы переродились мои солдатики, лица просветлели, и на мои восклицания во время светлой заутрени: «Христос Вокрес!» Громко и радостно отвечали: «Воистину Воскресе!»
А с каким вниманием слушали православную службу русины, с какой теплотой они молились! Глаза их были прикованы ко св. Кресту в моих руках. Да, эти простые люди умеют веровать и любят Бога искренно! Они изголодались по службе Божией. Их «его мость» (так они титулуют своего батюшку) «слаб» (болен) и редко служит. Этот несчастный батюшка (о. Михаил Г.), лишившийся жены и близких, арестованных австрийскими властями за русофильство, психически и подвержен падучей. Австрийская жандармерия его как больного оставила в покое. Я видел отца Михаила, он почти не говорит, а глаза полны тяжелой грусти… Безгранично жаль его!..
В конце заутрени сказал слово и похристосовался с присутствующими.
По окончании литургии освящал куличи, яйца и пасхи. Немного их было. Вместо обычных сдобных затейливо украшенных куличей, моим взорам предстал обыкновенный черный хлеб, впрочем, я должен оговориться, не обыкновенный, а из чистой ржаной муки, без картофеля и других суррогатов, примешиваемых крестьянами к хлебу. Яиц было мало, и те не крашены, вместо сырной пасхи немного творогу, кой у кого было масло… Таковы пасхальные снеди русинов в этом году. Слезы невольно навертываются на глаза, так всё бедно!
А вот стоит и мой вестовой, в узелке «кулич» – простая булка, но белая, 6 яиц, а сыру нет, не достали.
Освящение куличей на фронте. Первая мировая
В 3:30 утра пришел в свою халупу, похристосовался со своим «штабом» – церковником и вестовым, – прославили Христа, вспомнили домашних и дорогих знакомых, разговелись, попили чайку. И… походная койка приняла в свои объятия усталое тело.
В 12 часов ходил к командиру, добрейшему А.К. Ремезову. Хозяйственная часть полка послала пасхальный стол обществу офицеров, солдаты тоже получили пасхальные пайки. Все это устроено заботами начальника хозяйственной части капитана А. Я. Б. Спасибо ему! На месте трудно что-то было приготовить, все необходимое привез из Львова капельмейстер Ст-в. На позиции пасхальная снедь была отправлена своевременно.
С командиром условился относительно посещения позиций. Решено отправиться на другой день праздника в 4 часа утра.
Посетил командира 4-го батальона В. М. Стригина, доктора Напетова, больных в околотке.
В 4 часа отслужил вечерню. Все село пришло в церковь. После службы устроен был крестный ход с остановками на 4-х сторонах и чтением св. Евангелия.
Люди настроены радостно, чему немало способствовала отличная солнечная погода и торжественный пасхальный звон, призывавший всех радоваться о воскресении Христа.
Местные глашатаи впервые после долгого молчания развязали свои языки и радостно, свободно зазвонили, будя в сердцах людей надежду, что скоро окончатся страдания, что зло войны будет побеждено добром мира, измученное вековой немецкой неволей и ужасами военной пропаганды славянство освободится от оков страданий, и воскреснет к новой мирной жизни. Мощный белый русский орел своими крылами матерински укроет семью славян.
Я упомянул, что колокола долго молчали, молчали они вынужденно: австрийские жандармы из Тур…а сняли звоны и запретили звонить под угрозой сжечь село. А свои угрозы они умеют приводить в исполнение. Австрийцы предполагали, что местные жители посредством колоколов будут сигнализировать русским воинам. И умолкли колокола, умолкли надолго…
Дня за два до Пасхи церковные братчики советовались со мною, можно ли им повесить звоны, чтобы звонить в Великий День… Наши дела хороши, и уверены, что австрийцы не вернутся. Значит, опасности от звона для жителей не будет, и я посоветовал звоны повесить.
И вот в день Пасхи колокола ожили, заговорили, отзываясь радостным эхом в душах многострадальных русинов, которые нарочно повыходили из своих халуп, чтобы послушать красный звон. А колокола звонили да звонили, как бы выговаривали: «Мы свободны, Христос Воскресе! Будете свободны и вы, воистину воскресе!»
Да, с нетерпением ждут жители Галиции дня полного освобождения от австрийцев и жестоких мадьяр, питающих непримиримую ненависть к ним. И чего только, каких только зверств не творят австро-мадьяры здесь?! В сентябре прошлого года местных жителей они перевязали, загнали в церковь, заперли и хотели поджечь, но случайное появление русского отряда помешало выполнить это ужасное дело, успели только расстрелять пятерых, между прочим, отца с сыном. Я заходил в халупу убитых. «Кобита» (женщина) рассказала мне, как мадьяры на глазах ее и дочери расстреляли ее «чоловика» (мужа) и сына, 20-летнего юношу, с рыданием она показывала их простреленную и окровавленную одежду. Я насколько мог утешил бедную женщину в ее великом горе и отслужил панихиду по убиенным.
На горе, возле церкви, наши музыканты, по приказанию командира полка, играли марши и вальсы, привлекали внимание сельчан, которые в праздничных одеяниях собрались послушать русскую музыку и насладиться теплом и светом «Великого Дня». А погода выдалась на редкость истинно праздничная, солнышко ласково обливает светом и теплом, на южных склонах горы снег уже исчез, из земли робко выглянула молодая травка, жаворонки пели, купаясь в солнечном воздухе…
Пасха на фронте, Первая мировая. Фото из журнала «Искры»
Но несмотря на отличную погоду, мне сделалось как-то грустно: мысленно я перенесся в свой новенький уютный полковой храм, невидимкой присутствовал на богослужении. Храм залит электрическим светом, украшен цветами, поет чудный хор душой преданного храму И. М. Грибушина, под управлением Китаева, священник в белых пасхальных ризах… В храме родные и милые знакомые… Мысленно христосуюсь с вами, дорогие!..
Грустно… Все-таки благодарю Бога, что Он послал милость послужить в день Воскресения Спасителя.
А как-то провели этот день на позициях воины наши?
Многим из них пришлось тяжело. Вот что сообщил командир 12-й роты прапорщик Столярчук: «В великую пасхальную ночь я по распоряжению начальства отправился со своей ротой на помощь к К-му полку. Разместились в лесу, в мокрых землянках. Утро наступило восхитительное, невольно с лучами солнца в душу проникло радостное ощущение. Но недолго длилось наше счастье. Ночью получили приказание занять высоту 1013, куда и отправились в 12 часов ночи, расположились под высотой вблизи от противника, занимавшего доминирующее положение. Нас осыпали снарядами, пулями. Рота стойко держалась, хотя было очень тяжело, из окопов доносились молитвы солдатиков, и Господь поддерживал дух наш. Оторванные от родного полка 9 дней провели мы в тяжелых условиях, и не было границ нашей радости, когда, наконец, нас сменили.
С 27 марта погода изменилась. Лил дождь, падал снег, навалило его много, окопы были окутаны пушистым снежным одеялом. Когда пришли сменить нас, не видно было людей, приходилось прикладом ощупывать находившихся под снегом людей. Так-то прошла пасхальная неделя в нашей 12-й роте».
Военный священник Николай Яхонтов.
3 апреля 1915 года. Действующая армия.
«Пасха в Троице-Сергиевом полку на позициях (из дневника священника)». Газета Пермские ведомости, № 105, среда, 22 апреля 1915 года.
(Окончание следует)