— Здесь, — кивают местные жители на невысокий кирпичный барак, — в прошлом — музыкальная школа. Теперь — церковь.
На скромном здании нет золотых куполов, а иконостас внутри появился совсем недавно. Но люди приезжают молиться в маленькую церковь уже три года.
«Сначала была одна комната, собирались всего восемь человек. Потом мы стали ремонтировать помещение, а приход — разрастаться. Скоро откроем воскресную школу», — рассказывает Алевтина Федоровна, общественный активист.
И всё благодаря отцу Алексию, подверждают, дружно кивая, прихожане.
Иерей Алексий Угаров — иподиакон епископа Ахтубинского и Енотаевского Антония. В городе его знают все, не только те, кто каждое воскресное утро входит в бывший барак. Иерей Алексий — старший лейтенант, в прошлом военный врач. Блистательную карьеру в Москве он променял на служение в маленьком городке на Волге. Подающему большие надежды хирургу предложили должность в Международном олимпийском комитете и руководство в крупной московской клинике. Он отказался.
Алексей Угаров — второй слева. Фото: vk.com
Циники vs глубоко верующие
Иерей Алексий Угаров:
— В отношении веры врачи делятся на две категории. Они либо абсолютные циники, либо глубоко верующие люди. Во время учебы в медицинской академии я понимал, что человек создан премудро: каждая вена, каждая клеточка совершенны, и малейшая диспропорция вызывает нарушения в деятельности всего организма. Так создать человека мог только Творец. Когда ты видишь, как человек умирает, невольно задаешь себе вопрос: «Где же Бог? Почему он не отвечает?» На это есть и ответ: мы не знаем промысла Божьего насчет этого человека. Кроме того, люди несовершенны. Мы сами не можем создать ничего подобного венцу творения, поэтому должны смиряться и доверять воле Бога. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) видел страшные человеческие страдания, но продолжал верить в промысл Божий.
Я принял решение не внезапно. Наоборот, путь в Церковь был длительным осознанным поиском лет с девятнадцати. Тогда я стал самостоятельно ходить в храм. Дорога к Богу заняла десять лет. Я работал военным врачом, начальником медицинской службы полка. И тут передо мной встают вопросы: «К чему я иду? Куда стремлюсь?» Все способности к познанию мира, физические или умственные, у людей сильно ограничены. Кем бы ты ни стал, они рано или поздно закончатся. А вот познание человека и его природы через Бога бесконечно. Мне хотелось ничего не упустить! И я решил служить Господу.
Епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний пригласил меня с собой в Ахтубинск, и в 2014-м году я был рукоположен. Родители далеко не сразу согласились с моим решением, но со временем приняли.
«Здесь я сдавал экзамен по аккордеону»
Петропавловка — самый неблагополучный район Ахтубинска. Скажу честно, переезжать сюда было нелегко. Этим районом здесь пугают: много асоциальных семей, пьющего народу… Но при этом есть люди простые и добрые, с тоской по святости.
Когда мы попросили администрацию выделить помещение для храма, власти смогли предоставить только полуразрушенное здание бывшей музыкальной школы. На первое собрание пришло всего шесть человек. Поначалу мы читали акафисты в бывших музыкальных классах. Прихожане вспоминали: «Здесь я сдавал экзамен по аккордеону». Потом нашлись жертвователи, мы стали думать, как нам переделать храм. В прошлом году к празднованию дня святых Петра и Павла небольшой ремонт уже был окончен. У нас не было иконостаса, не было икон — только крашенные свежей краской стены и старый линолеум, но радовались и этому!
В этом году появились иконы. Медленно, но верно восстанавливается историческая справедливость: в советские годы храмы отбирали, использовали для своих нужд, сейчас молитвенные помещения возвращаются Церкви. Мы у государственной власти храмы не отбираем, но стараемся вернуть то, что потеряли. В Петропавловке советская власть когда-то уничтожила храм. А теперь людям снова есть, где помолиться.
Конечно, мы столкнулись и с противоборством. Когда проводили воду в храм из колодца неподалеку, нашелся человек, который объявил себя хозяином участка и хотел нам помешать. Но удалось договориться.
Петропавловцы очень ждали храм, радовались и помогали его реставрировать. На празднование Петра и Павла в этом году пришли более ста человек, для такого маленького города это — беспрецедентное количество! В финансовом плане — очень тяжело, но люди откликаются, делятся последним, помогают. Справляемся…
Фото: vk.com
Война мешает верить
Со временем я понял, что в помощи священника люди нуждаются везде. Здесь, как нигде, есть живая тяга к вере. Люди долго жили без храма и соскучились по службам, по общей молитве. Все удивлялись, что я переехал из Москвы, но какая разница, где служить Богу, если Он повсюду? Со временем начинаешь радоваться местным тишине и спокойствию. Здесь мир переворачивается, все переоценивается. Господь ставит человека туда, куда ему действительно необходимо попасть для спасения.
До этого я не знал, как люди по-настоящему живут в России. Я думал, что я знаю нашу страну, пока не увидел, что люди остаются добрыми и чистыми даже за чертой бедности. Когда ты гордишься своим положением, ты как будто болен, Господь поставил меня туда, где я сам мог исцелиться. Я здесь, потому что я тут нужен.
Воцерковлять военных тяжело. Годы советского воспитания и политической работы отложили отпечаток. Среди офицеров очень мало верующих людей. Ахтубинск — город замкнутый, иногда противоборствующий православию (много сект), но люди «оттаивают». Военным трудно поверить еще и потому, что война расходится с евангельскими истинами. А мы должны жить евангельскими словами. Но Спаситель говорил нам: нет больше той любви, чем положить душу за други своя. Если я знаю, что где-то сейчас погибают мирные люди, которых уничтожают, то величайшим проявлением любви будет их защита. Пусть ценой своей жизни, получается — конфронтация, но иным путем бывает победить это зло невозможно.
Военные очень похожи на священнослужителей. Единоначалие и подчиненность в военной службе очень схожа и даже во многом взята именно с взаимоотношений между священнослужителями. Священническая иерархия отражается и в военных кругах. Современная армия берет начало от святых полководцев: Александра Невского, Дмитрия Донского, Фёдора Ушакова, которые своим примером показывают нам, что человек должен быть смиренным, богобоязненным, но, в то же время, готовым прийти на помощь, если близких убивают и уничтожают. Проявление любви — это не равнодушное молчание, а защита.
Венчание без света
Я часто вижу в интернете признаки возрождающегося атеизма. Сейчас модно говорить «я — атеист» и активно позиционировать себя в этом отношении. К нам же приходят и школьники и студенты. Молодежи в городе мало, но молодые люди тянутся к вере и приходят к нам. Это точечная, тяжелая и кропотливая работа. С каждым надо проводить очень много времени, беседовать, объяснять, встречаться не только в стенах храма. Современные молодые люди — это люди интеллектуальные, ищущие. На их поиск нужно отвечать! Поэтому, когда в храм начинает ходить молодежь — это маленькая победа над неверием и большая радость от понесенных трудов.
В нашем храме уже было одно венчание. Проходило оно как у древних христиан: без света и свечей, храм был еще не отделан, но какая была сила молитвы! Она в такой обстановке ощущается почти физически.
Фото: vk.com
Священнику надо ходить пешком
Мне дали недавно старую епархиальную «Волгу», но я все равно стараюсь ходить по городу пешком. Я люблю ходить: когда идешь по улице в облачении, тебя обязательно остановят и что-то спросят. Если человек услышал ответ на гнетущий вопрос из уст священника, ему становится легче. Пусть он ни разу не исповедовался, не причащался, таким образом, он все равно уже переступил порог храма. Я хочу, чтобы люди видели, что священник — не злой «бородатый дядя», а в церкви не только «сердитые бабули в платках».
Есть живое общение, можно спрашивать, разговаривать, стена рушится, человек становится свободным от собственных стереотипов. В Ахтубинске самые главные вопросы связаны с суевериями: «что, если я постоял на кладбище поздно вечером?», «как быть, если черная кошка перебежала дорогу, а потом я встретил бабу с пустыми ведрами?». Очень тяжело бороться с таким обрядоверием. Таких вопросов много. Поэтому священнику обязательно надо ходить пешком по улице, чтобы знать, что думает и чувствует народ.