«Батя, грехи отпусти! — кричит мне, подбегая, грязный человек, только что тихо сидевший на полу в переходе. — А еще, слышь, батя, мне бы рублей триста на дорогу, уехать хочу!» Не первая и не вторая такая просьба за неделю — а причина в том, что я решил отпустить бороду и стал похож на священника. Каково же настоящим батюшкам, вынужденным отбиваться от просителей постоянно? Святейший Патриарх благословил появление на всех приходах Москвы профессиональных соцработников, но скоро ли они появятся и с чем столкнутся?
Корзухин А.И. "Перед исповедью" 1877. Изображен интерьер Никольского военно-морского собора в С.-Петербурге
Приходские комбеды
«Наметанный глаз профессиональных нищих легко вычисляет православных (а тем более — священников), которые не смогут отказать в помощи. Как правило, попрошайка подходит к своему “донору” с готовой душещипательной историей, — соглашается клирик Свято-Троицкого собора города Гусь-Хрустальный протоиерей Максим Хижий. — Самые распространенные сюжеты: “хочу уехать жить в монастырь, замаливать грехи”; “вернулся из мест лишения свободы и намерен начать новую жизнь”; “украли документы и вещи, не могу вернуться домой”; погорельцы. К сожалению, часто в наши храмы приходят нищенствующие мошенники. Иногда они, доведенные до крайности прежними неудачами, действительно нуждаются в помощи. Наш настоятель справедливо считает, что лучше ошибиться милостью — может быть, однажды и мошенник покается; и мы стараемся общаться со всеми, по возможности накормить или дать продуктов».
Такая низовая, хаотичная, эпизодическая помощь «по факту обращения» в Русской Церкви практиковалась всегда — даже в советские времена. Несмотря на общий скепсис по отношению к «служителям культа», люди верят, что человек из Церкви не может отказать. Многие неверующие видят в социальной помощи и утешении несчастных едва ли не главную функцию Церкви — и искренне возмущаются, когда вспоминают, что ее средства идут еще и на благоукрашение храмов и т. п.
На Пасху в 2009 году Святейший Патриарх, кроме традиционного праздничного послания ко всем верным чадам РПЦ, озвучил еще одно, обращенное к неимущим: «Может быть, кто-то стесняется прийти в Церковь, обратиться в храм за помощью в духовных и житейских невзгодах? Это совсем не правильно! В православных храмах всех вас ждут, дорогие братья и сестры! И Церковь готова утешать вас как духовно, так и телесно». В конце 2009 года на Епархиальном собрании московского духовенства Святейший Патриарх призвал в каждом приходе учредить должность социального работника, готового принять тех, кто обращается в Церковь за помощью. По словам Патриарха, прорабатывается возможность создания специального центра подготовки таких кадров, однако к новому уровню социальной деятельности надо готовиться всем прихожанам: если система заработает, поток сирых и убогих, стремящихся в храмы за материальной помощью, значительно возрастет.
Встречи на паперти
Впервые ответственные за социальную работу во всех московских приходах появились в 2003 году, после распоряжения патриарха Алексия II. «Но это было сродни общественной нагрузке, которая нередко воспринималась формально, — поясняет Тарас Красовский, сотрудник московской Комиссии по церковной социальной деятельности, отвечающий за наполнение базы данных по социальному служению московских приходов (http://www.miloserdie.ru/database.php). — Приходские социальные работники, о которых говорится сейчас, — полноценные сотрудники на зарплате, с которых, соответственно, и спрос другой — галочкой тут не отделаешься».
С чем же столкнутся новые ответственные? Прежде всего, с бездомными, и без того нередкими гостями на паперти. Они вызывают смешанные чувства у прихожан и особенно у настоятелей: с одной стороны, это те самые просящие, которым заповедано давать (см. Мф. 5: 42); с другой — специфический образ жизни и манеры, особенно при долгом наблюдении за ними, многих отталкивают. «Ко мне часто кто-то обращается за помощью, и тем, кто сам хочет исправиться, конечно, нужно помогать, — рассказал нам игумен Сергий (Рыбко), настоятель храма Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище и Прп. Сергия Радонежского в Бибиреве. — А к бомжам я изменил свое отношение. Однажды еду в троллейбусе и слышу, один бомж другому говорит: “ Cлушай, в таком-то храме и кормят, и подают! Так что приходи и всех своих приводи!” Тунеядцев и лентяев нельзя держать возле храма. Бывало, что бродяги даже перегораживали нашим прихожанам вход и шантажировали: мол, если не дадите денег, то мы вас не пустим! Пришлось разогнать. Теперь таких разве что в сильный мороз пустим погреться».
Если же кто-то рискнет заняться бездомными серьезнее, он должен быть готов к сложностям. «Бездомный человек испытывает не одну проблему, — поясняет руководитель службы помощи бездомным на колесах — автобуса “Милосердие” — диакон Олег Вышинский. — Проблемы у людей бывают одновременно медицинские, юридические, социальные, психологические, духовные. Одни влекут за собой другие, и бывает трудно определить, что первично, что вторично. Гадать в таком случае не надо, надо решать одновременно с разных сторон».
Комплексный подход дает хорошие результаты, хотя занимает достаточно много времени, о результате такой работы можно говорить через несколько лет. Но должен ли ставиться вопрос о времени, когда речь идет о человеческой судьбе?
Доверяй, но проверяй
Но бездомные — не единственные, кто просит помощи у Церкви. С 2003 года при московской Комиссии по церковной социальной деятельности действует Служба работы со случаем, куда обращаются люди с самыми разнообразными нуждами — от средств на покупку дома или операцию до ухода за больным родственником. Здесь наработан, наверное, наибольший среди церковных структур опыт такого рода: ежедневно приходится встречаться примерно с двумя десятками пришедших просителей и разбирать просьбы нескольких десятков позвонивших на церковно-справочный телефон «Милосердие» ((495) 972-97-02).
Одна из важнейших задач сотрудников службы — проверка достоверности просьбы. «Мы предлагаем человеку принести справки, соответствующие просьбе: личное прошение, паспорт (если есть), выписку из истории болезни, счет из той больницы, где будут предоставлены медицинские услуги, рецепты на лекарства, если нужны лекарства, фотографию того человека, который нуждается в услугах, — рассказывает руководитель службы Ирина Соловьева. — Если речь идет о помощи ребенку — свидетельство о рождении ребенка. Часто приходят мамы, дети которых находятся в социальных учреждениях, детских домах и т.п., и просят помощи, предъявляя нам, например, свидетельство о многодетности. Однако надо помнить, что этот документ остается на руках у матери и после того, как дети отданы на воспитание государству. Документ, по которому мы можем оказать помощь на ребенка, это свидетельство о рождении, опекунское удостоверение, решение суда об усыновлении или удочерении. Наши специалисты при наличии всех необходимых документов — после дополнительной проверки, при отсутствии сомнений — выстраивают схему помощи и определяют очередность просьбы». Такая дотошная проверка иногда обижает просителей (особенно тех, чья история не вполне искренняя) — многие уверены, что в церковных благотворительных структурах «правая рука не знает, что делает левая» (ср. Мф. 6: 3). Но комиссия распоряжается не своими деньгами — пожертвованными, поэтому не может себе позволить раздавать их не глядя.
На втором месте после искателей денежной помощи идут люди, потерявшие жилье. Правда, им помочь почти нереально: в Москве нет церковных общежитий или приютов для бездомных, да и во всей России их очень мало. «У нас есть база, и мы знаем, в какой епархии, в каком городе или селе, например, при храме есть мини-реабилитационный центр для бездомных. Но такие приходы часто просят не афишировать это, потому что они не могут принять всех желающих», — говорит Ирина Соловьева. Выручают публикации на сайте «Милосердие. ru»: уже не одному десятку просителей собрали деньги на покупку домов в деревнях, но это редко удается сделать быстро, а случаи бывают безотлагательные.
«Думаю, — вздыхает Ирина Соловьева, — что мы многим людям, которые действительно нуждались в нашей помощи, отказали, а тем, кому не нужно, помогли. Мы же не машины, можно чисто по-человечески ошибиться, что-то не заметить».
Но несмотря на трудности, по ее словам, практически всем, кому служба все же бралась помогать, помочь удалось. Даже неизлечимо больным, кого уже нельзя прооперировать, собирали хотя бы деньги для помощи по уходу. Для успешного функционирования подобной структуры необходимо формировать базу данных по социальным учреждениям и профильным специалистам, это нелегкая, но выполнимая и абсолютно необходимая задача, подчеркивает диакон Олег Вышинский.
Церковь — не собес?
В 2007 году председатель московской Комиссии по церковной социальной деятельности прот. Аркадий Шатов вел на радио «Радонеж» цикл передач «Спешите делать добро». В эфире звучали свидетельства добровольцев, просьбы о помощи, иногда звонили люди, готовые помочь кому-то, и вдруг — упрек: что это вы, батюшка, передачу так по-католически назвали? Действительно, эти слова — девиз известного филантропа начала XIX века католика доктора Гааза. Но, казалось бы, какой православный не подпишется под ними? Однако, боязнь, «как католики и протестанты», свести веру к заботе о бедных часто становится препятствием для развития приходской социальной работы.
«Я категорически не согласен с этим, — говорит настоятель одного из активнейших в социальном плане московских храмов — Свв. Космы и Дамиана в Шубине — прот. Александр Борисов. — Бескорыстное добро духовно возвышает человека, само по себе оно не может вести к утрате подлинной веры. Нет опасности и в том, что человек приходит в Церковь не в поисках Истины, а в поисках материальной помощи: мы не знаем тайников чужой души — возможно, что-то отложится и он постепенно придет и к познанию Бога». В социальной работе в церковных стенах есть другая опасность, считает о. Александр, — когда начинают ставить условия: «помогаем только православным» или «помогаем параллельно с воцерковлением». Бог есть безусловная любовь, и христиане должны творить дела любви так же безо всяких условий.
Приход храма Космы и Дамиана один из первых в столице, задолго до декабрьского указания Святейшего Патриарха, учредил оплаченную ставку социального работника (в его ведении только помощь бездомным, а не всем просителям, в т. ч. работа благотворительной столовой. Впрочем, на каждый обед туда приходит и до тридцати местных «домашних» пенсионеров — а всего каждый раз собирается около пятисот человек). «Соцработник получает 8 тысяч рублей ежемесячно: деньги маленькие, но для несемейного человека терпимые, — говорит о. Александр. — Он — координатор, на нем ответственность, и конечно, он не должен делить это служение с заработком денег на стороне, а вот все его сотрудники — волонтеры».
В начале пути
Впрочем, пока церковная соцработа делает только первые шаги. Мы провели опрос нескольких известных московских настоятелей храмов и не нашли никого, кроме о. Александра, кто готов уже в полной мере выполнить указания Святейшего Патриарха. «Материальную помощь гражданам должно оказывать государство, у государства больше возможностей, чем у Церкви. Хорошо, если Церковь будет играть серьезную роль в социальной политике государства, но пока это не очень реально. Церковь еле справляется со своими собственными задачами, у нее нет сейчас свободных средств, чтобы заниматься внешней социальной помощью», — такой мотив звучал практически во всех ответах. Святейший Патриарх указал, что к соцработе необходимо привлекать сугубо диаконов, но и в этом отношении не все московские храмы готовы: где-то диаконов нет вовсе, где-то они уже пожилые. А главное — недостаток опыта. «У католиков и протестантов столетиями существуют общины, монастырские сообщества, которые во главу своего служения ставят социальную деятельность, у них наработан огромный опыт. У нас это было не развито до революции, этого не было и в советское время. Нам сегодня приходится приобретать этот опыт с нуля», — отметил один из опрошенных нами священников. «К сожалению, в целом социальная деятельность в Церкви очень не развита: священники перегружены, кадров не хватает, люди не идут на работу, потому что в Церкви низкие зарплаты, — соглашается Ирина Соловьева. — Чтобы устранить все недостатки, надо очень много времени. Возможно, десятилетия. И усилия всей Церкви, включая, разумеется, и прихожан». То есть нас с вами.
Степан АБРИКОСОВ