В статье «Папа указал путь Патриарху» в газете «Московский комсомолец» политолог Станислав Белковский предлагает схему реформирования Русской Православной Церкви. Реакция на статью не замедлила себя ждать: предложения Белковского обсуждают в СМИ и блогах. Депутат Государственной Думы Михаил Маркелов попросил Следственный комитет России проверить статью на экстремизм. О реакции общества и о том, зачем и кому все это надо, рассуждает игумен Нектарий (Морозов).
Игумен Нектарий (Морозов)
Один из самых ярких, интересных и самобытных политологов российской современности и по совместительству талантливейший провокатор Станислав Белковский выступил с очередным «программным предложением». В своей статье, опубликованной в «Московском комсомольце» от 15 февраля, он предлагает Святейшему Патриарху Кириллу «последовать примеру папы и уйти на покой», Русскую Православную Церковь признать фактически узурпировавшей не принадлежащее ей достоинство и честь и ликвидировать ее как «общественную организацию и как единое бюрократическое целое». Вместо нее должна быть создана Церковь принципиально иная, в которой «прихожане будут выбирать себе пастырей, пастыри епископа, а епископы Патриарха».
Полемизировать в данном случае с Белковским да и вообще всерьез воспринимать его план-проект вряд ли уместно: для любого мало-мальски знакомого с историей Русской Церкви и с тем, что есть Церковь в существе своем, человека спекулятивность и абсурдность доводов Станислава Александровича очевидна. Лучшей реакцией на эту статью стало бы отсутствие реакции как таковой: мало ли вздорных, нелепых и при этом бесчестных обвинений можно услышать в адрес Церкви, неужели на каждое отзываться? Есть ли в действительности повод для разговора, а тем паче для переживаний? На каждый чих, даже если он и громкий, не наздравствуешься… Впрочем, Белковский, как профессионал своего дела, прекрасно понимал, что реакция будет обязательно, причем острая.
Она не замедлила, только не со стороны «нелегитимной Церкви». За Церковь не преминула вступиться столь нелюбимая автором опуса, именуемая им «тошнотворной» «Единая Россия»: «Я с этой трибуны обращаюсь в Следственный комитет России,- заявил в этот вторник на заседании нижней палаты парламента, согласно сообщениям информагентств, член комитета Госдумы по делам национальностей Михаил Маркелов,- дать ответы на вопросы: является ли написанное Белковским клеветой, а также носят ли его высказывания в статье экстремистский характер, разжигающие религиозную и гражданскую рознь? В случае положительного ответа, прошу возбудить против автора уголовное дело по соответствующим статьям». Его позицию разделяют в целом член президиума Генсовета партии, глава думского комитета по регламенту Сергей Попов и заместитель Генсовета Андрей Исаев.
В итоге, если высказанные в статье мысли будут признаны способствующими разжиганию религиозной розни, экстремистскими, политологу может грозить срок от шести месяцев до пяти лет. Насколько реально подобное развитие событий, сказать трудно: до недавних пор такая вероятность могла бы показаться сомнительной. Но после процесса по делу отставного полковника Квачкова — почему бы и нет?
В сущности, и тут повода для особых переживаний быть не должно. Белковскому жить на острие бритвы нравится, таковы законы избранного им жанра — упомянутой политической провокации. Провокаторы люди рисковые и участь у них зачастую незавидная. Жизнь насыщенная, но порой такая короткая…
Может быть, кто-то помнит первые опусы этого автора на церковную тематику? Я имею в виду его давнишнюю, уже забывшуюся сегодня, но когда-то также весьма резонансную и программную же публикацию. Белковский с той же мерой убедительности и серьезности утверждал, что та же самая Церковь, то есть Русская Православная, должна стать главной идеологической скрепой для нынешней России: другой, равной по значимости и мощи идеологической базы у нашего Отечества, дескать, нет и не будет.
Идея не была свежей, оригинальной, она просто была отчетливо, сильно прописана, до конца сформулирована. Но от лица именно Белковского звучала достаточно неожиданно, что в большей степени вызывало настороженность, нежели радость. Исходя из дальнейшего развития его творчества нетрудно прийти к выводу, который люди осведомленные или же просто опытные и проницательные сделали уже тогда: Белковский таким образом просто предлагал себя Церкви в качестве… Ну, скажем так, в разных качествах.
Очевидно, в первую очередь как раз потому, что и в ту пору считал ее «единым бюрократическим целым», в большей степени ориентированным на достижение здешних, сугубо земных и, хуже того, низменных целей. Однако представления о Церкви столь умного, но бесконечно далекого от нее сердцем наблюдателя, как и нередко бывает в подобных ситуациях, с реальностью разошлись. Церковью Белковский ни в одном из условно возможных качеств востребован не оказался. Порожденное этим разочарование, как показала жизнь, очень быстро превратило его из игрушечного друга в настоящего врага, причем не только Церкви, но и лично Патриарха. Так бывало, так бывает и ничего в этом опять-таки странного нет и беспокоиться снова не о чем. Когда у Церкви такие недруги, то это свидетельство однозначно за нее, а не против…
Беспокоит другое — та внешняя защита Церкви, которая может в результате, какими бы благими ни были цели защитников, принести вреда больше, чем десяток-другой Белковских, вместе взятых. Сейчас у Станислава Александровича есть реальный шанс пополнить собой славную когорту «мучеников, от власти за Церковь пострадавших».
Нужно ли это власти? Белковский, конечно, изрядно ей поднадоел. Возможно, ситуация со статьей о необходимости демонтажа Церкви стала последней каплей, а возможно просто поводом. Не знаю и не хочу об этом судить.
Нужно ли это Церкви? Однозначно нет. Мы еще едва-едва отходим от истории со злополучными «панк-молитвенницами», которым все их омерзительные художества сходили с рук, пока они не спели свой супер-хит с требованием от Божией Матери «прогнать Путина» в главном храме страны. Если эти достаточно заурядные девушки обрели в итоге мировую известность и славу, то чего ожидать, если на скамье подсудимых окажется Белковский? Кратко сказать: ничего хорошего — ни для Церкви, ни для власти, насколько бы одна от другой ни отличалась по целям своим и задачам.
Если кому-то все происходящее и выгодно, то в первую очередь самому Белковскому. И еще, пожалуй, тем врагам Церкви, которые имеют мотивы для ненависти к ней с его мотивами сходные, которые, может, и не ведут пока масштабной информационной войны против Православия в России, однако ни одного повода нанести по нему удар не упускают и не упустят.
Так не хочется, чтобы у них появился еще один повод, да к тому же такой удачный! Остается надеяться: даст Бог, оставят этого несчастного, порядком запутавшегося политолога столь нелюбимые им депутаты-единороссы и правоохранительные органы в покое, не дойдет дело ни до тюрьмы, ни до сумы. А дальше… Дальше пусть пишет человек, пусть творит, что умеет и как умеет. Караван, как говорится, идет и путь ясен. Зачем оборачиваться на разные, но до боли уже знакомые звуки?
«Фемины» пляшут в Нотр-Даме — Белковский пишет в «Московском комсомольце»